садится в седло в тяжком похмелье, но это и к лучшему: когда они на полном скаку валятся с лошадей, то остаются целы и невредимы.

— Не то что в драках, — сухо заметила Кимбра. — Как поживает тот, которого вчера пырнули ножом?

Кимбра узнала о случившейся поножовщине за завтраком. Пока это был единственный случай, и поговаривали, что празднество проходит на редкость мирно.

— Ульрих думает, что рана не опасна. Но ваша мазь пришлась кстати.

Кимбра отложила шитье и поднялась. Шея и плечи ныли от долгих часов в одной и той же позе.

— Другие новости есть? — вяло осведомилась она.

— Все в том же духе. — Ирландка хмыкнула. — Шлюхи разъедутся отсюда с полными карманами.

Ничего удивительного: по ночам из всех трех трапезных, перекрывая звуки дудок и тамбуринов, несся рев хмельных глоток и женский смех, полный притворного вожделения. И не только из трапезных. В поисках уединения парочки нередко располагались под самыми окнами жилища, так что часовым приходилось отваживать их чуть ли не пинками.

Вообще говоря, часовой был всегда один, но менялись они каждые несколько часов. Кимбра не раз задавалась вопросом почему: чтобы не притуплялась бдительность или из опасения, что более продолжительное пребывание в непосредственной близости от нее может привести к грехопадению? Неужели Вулф всерьез верил, что она попробует сбежать, обольстив часового? И куда, по его мнению, она могла направиться?

Кимбра непременно задала бы все эти вопросы супругу, будь у нее хоть шанс. Однако со времени разговора, который для нее закончился заключением, они с Вулфом больше не виделись. По ночам он не приходил домой, и Кимбра лежала без сна, прислушиваясь к звукам веселья и мучаясь самыми черными подозрениями насчет того, где и с кем он проводит время.

— Я подслушала, как одна шлюха жаловалась другой на равнодушие здешнего ярла, — сказала Брита, словно читая мысли хозяйки. — По ее словам, самые аппетитные из них соперничают за его внимание, но все без толку.

Хотелось бы верить, подумала Кимбра. Ей снова представился Вулф в объятиях другой — или других, нескольких сразу. Сердце полоснуло такой болью, что захотелось кричать.

Брита ушла, еще раз взмолившись, чтобы Кимбра что-нибудь съела. Девушка честно попыталась, но не смогла проглотить ни кусочка. Было уже слишком темно для шитья, играть на лютне для себя одной не хотелось, все нужные лекарства были заготовлены, свиток с рецептами зачитан до дыр. Иными словами, занять себя было нечем.

Наступила ночь, и на мир опустилась тишина, в которой особенно далеко разносились звуки праздничного веселья. Духота жилища угнетала, заставляла мечтать о глотке свежего воздуха. Насидевшись до ломоты в пояснице, Кимбра стала ходить взад-вперед, но добилась только усталости в ногах, а напряжение так и не рассеялось. Тогда она приблизилась к окну и прильнула к щели между ставнями, очень надеясь, что это пройдет незамеченным. Не хватало только, чтобы гости поняли, что она умирает со скуки!

Вдоль всех дорожек были расставлены горящие факелы. В их свете можно было видеть Бриту, направлявшуюся к спальням для незамужних. Похоже, ее рабочий день был окончен, и Кимбра порадовалась за подопечную, которую все больше считала подругой. Но радость была недолгой. Откуда-то вынырнули трое, настолько пьяные, что их шатало на ходу. Заметив Бриту, они обрадованно устремились к ней.

— Глядите-ка, новая шлюшка! — воскликнул самый здоровенный.

Он был высок, в нем играла молодая сила. Хотя одежда его была в полном беспорядке, было заметно, что это человек знатный.

— Как раз кстати, — поддержал другой, пониже ростом.

— А она ничего, — добавил третий, постарше годами.

В его голосе прозвучала не только похоть, но и нотка откровенной жестокости, от которой по коже у Кимбры прошел озноб. Она подавила страх и позволила разгореться гневу. Так вот как они собирались отплатить ярлу Скирингешила за гостеприимство! В их глазах любая женщина из числа его подданных была к их услугам, хотела она того или нет.

Кимбра отпрянула от окна, прикидывая, что можно предпринять. Внезапный крик Бриты заставил пленницу не раздумывая броситься к двери. Кимбра рывком распахнула ее… и наткнулась на часового. Тот отскочил и уставился на нее в смущении и растерянности.

— Простите, но…

Брита закричала снова. С порога можно было видеть, что пьяная троица тащит ее за угол.

— Помоги ей! — потребовала Кимбра.

Часовой выглядел знакомым. Она смутно помнила, что он был среди ее похитителей. Тогда на корабле он показался ей славным парнишкой, хотя и улыбка не могла скрыть его всегдашней настороженности. Она порылась в памяти и припомнила, что его зовут Магнус.

— Беги же, Магнус! Этой женщине нужна помощь!

Парень обернулся на отчаянно отбивающуюся Бриту. Лиф платья уже был разорван, груди обнажены, волосы растрепались.

— Леди, вам придется вернуться в дом, — сказал он, поворачиваясь и глядя на Кимбру исподлобья.

До нее ли сейчас?! До приказа ли?!

— Помоги ей!

К ее ужасу и негодованию, парень отрицательно покачал головой.

— Я не могу покинуть пост, — объявил он и взялся за ручку двери.

— Не делай этого! Как ты можешь?!

Магнус снова бросил взгляд через плечо, но даже то, что Брита уже исчезла из виду, не подвигло его к действию.

— Я только выполняю приказы, леди, а отдает их ярл. Если покину пост, то заплачу своей жизнью.

Отчаяние лишило Кимбру дара речи. Она все еще могла слышать крики Бриты о помощи. Не было и речи о том, чтобы проскользнуть мимо Магнуса — без сомнения, он только того и ждал и потому не двигался с места. Однако надо было что-то делать. Немедленно.

Кимбра захлопнула дверь и заложила изнутри засов. Часовой кликнул ее, но она не ответила. Она уже бежала к единственному окну в задней стене жилища. Толкнув ставни, Кимбра подхватила подол и выбралась наружу. Окна в домах были высокие, и она больно ударилась пятками, но, к счастью, не упала и тем самым не потеряла драгоценных секунд.

Когда она оказалась в поле зрения Магнуса, тот закричал, пытаясь ее остановить. Кимбра не слушала. Она стрелой летела к углу, за который уволокли Бриту. Парню ничего не оставалось, как последовать за ней.

За углом, довольно близко, находились конюшни. Судя по тому, как всхрапывали и пританцовывали потревоженные лошади, Бриту потащили именно туда. Она больше не кричала, и очень скоро стало ясно почему. Когда Кимбра вбежала в строение, первое, что она увидела, была распростертая женская фигура. Со лба Бриты капала кровь. Подол был задран, ноги раздвинуты, и между ними уже пристраивался один из троицы.

— Дрянь! — крикнула Кимбра. — Ничтожество!

Она с ходу бросилась на насильника, пиная его и царапая, отчего тот скатился с ирландки на покрытый соломой пол.

— Да уберите вы эту суку! — наконец прохрипел он, пытаясь спихнуть ее с себя.

Кимбра держалась цепко. Она никогда не знала такой слепой ярости и всерьез пыталась выцарапать насильнику глаза. Ей это почти удалось, но потом он все же оторвал ее от себя и отшвырнул как можно дальше. Ударившись головой о столб, Кимбра на несколько мгновений потеряла сознание. Когда в голове прояснилось, она увидела Магнуса с мечом наголо. Он смотрел на нее и был заметно перепуган.

Беспамятство миновало, но потрясение не прошло. Казалось, время замедлилось, и сердце стучит тяжело, медленно, ритмично, как тамбурин. Кимбра успела подумать, что промедление дорого обойдется Магнусу. Насколько она знала викингов, опьянение путало их мысли, делало речь бессвязной, а походку