И он. Господи, под тем самым дождем. Дрейк вспомнил, как она тогда торопливо сменила тему разговора, как только он заговорил о Джее. Следы краски у нее на пальцах, Вот отчего картины казались такими знакомыми.

Удары сердца молотом стучали в голове. И как по мановению волшебной палочки, выполняющей его желание, входная дверь распахнулась, и он услышал переливчатый смех Элли.

— Барнард, я до сих пор не могу в это поверить! Николас медленно повернулся к ней лицом. Но она уже увидела его, и в ее глазах всплеснулся ужас.

— Ники! — ахнула Элли.

— Да, — ответил он с едва сдерживаемым бешенством, — это я. Удивлена?

— Зачем ты пришел?

— Скажем, из любопытства. Он успел заметить, как она украдкой бросила взгляд на картину Барнарда.

— Верно, — ответил Николас на ее невысказанный вопрос. — Я пришел взглянуть на работы Барнарда.

— Я полагаю, тебе нужно уйти, — взяв себя в руки, твердо заявила Элли.

— Я не могу уйти, не удовлетворив своего любопытства. Ты же не захочешь дать мне уйти… неудовлетворенным, правда?

Николас шел к Элли походкой хищника, пока не приблизился к ней вплотную. Быстро и грубо схватил ее за руку. Когда Элли попыталась вырвать руку, он и не подумал ее выпустить. Не отрывая глаз от лица молодой женщины, Николас сплел свои пальцы с ее и наконец нащупал предательский мозолистый бугорок. Он едва не рассмеялся над своими обманутыми надеждами. Как он надеялся, что ошибся! Тем хуже для него.

— Рисуем, значит, — коротко заметил он полным презрения голосом. — Барнарду помогаем? Элли не отвела взгляда, но и не ответила.

— Да нет, — ответил он за нее, разглядывая ее ногти, — Барнарду мы не помогаем. — Внезапно Дрейк чуть не задохнулся от ее невероятной близости, от ощущения мягкой кожи, от едва уловимого аромата белокурых волос. — Я вот для этого был вам нужен, миссис Монро? — со злобой в голосе спросил он и резко отбросил ее руку. Барнард решительно шагнул к нему:

— Послушай, Дрейк, сию минуту убирайся отсюда, пока я не позвал полицию.

Николас не обратил на него никакого внимания. Его перекошенное лицо стало похоже на уродливую маску.

— Так ты и обнимала меня лишь для того, чтобы лучше прочувствовать момент? Элли побледнела.

— А я-то, дурак, поверил тогда, что ты заявилась ко мне среди ночи, чтобы принести утешение. — Он издевательски захохотал. — Ты и отдалась мне для того, чтобы поточнее изобразить то, что мы разделили друг с другом?

Элли с такой силой стиснула спинку стула, что костяшки пальцев побелели. Барнард от ярости только давился словами и брызгал слюной.

— Может, я был для тебя всего лишь очередным стимулом для творческого вдохновения? — безжалостно договорил Николас.

— Ты подлец, Дрейк. Оставь ее в покое!

— Я не собираюсь оставлять ее в покое! — рявкнул на всю комнату Николас.

Барнард побагровел, сжал кулаки и выскочил из дома. Николас догадался, что старик побежал за полицией. Но сейчас ему было наплевать на все.

— Скажи же мне: оправдал я твои надежды, или другие оказались более удачливыми вдохновителями?

Пощечина застала Николаса врасплох. Судя по выражению лица Элли, для нее это тоже явилось полной неожиданностью. Николас потрогал свою горящую щеку и с холодной, злой улыбкой проговорил:

— Поздновато для жеста, который больше подобает невинной девице.

— Вон отсюда, — потребовала Элли. Ее всю трясло.

— Да вы никак рассердились на меня, М. М. Джей? Или вы предпочитаете называться мисс Джей?

— Я никогда не думала, что смогу тебя возненавидеть. Вообще не думала о таком. Теперь вижу, что ошиблась.

— Очень хорошо. Мне не хотелось бы остаться в неведении относительно того, что мои надежды на ответное чувство сбылись.

— Уходи, — повторила Элли, закрыв глаза. Дрейк почувствовал укол совести. Ему захотелось броситься к ней, спросить, все ли с ней в порядке. Но он обуздал безрассудное желание, несмотря на то что в груди бушевали рвущиеся наружу чувства.

— Пожалуйста, — через силу прошептала Элли, — оставь меня в покое.

С невероятной быстротой Николас схватил ее за руки и рывком притянул к себе.

— А почему ты не оставишь меня в покое? — срывающимся голосом воскликнул он. — Даже если ты использовала меня для своей мазни, зачем заставила полюбить тебя? Страх в глазах Элли исчез, и взгляд ее наполнился уверенностью и силой, пришедшими из неведомых глубин ее души.

— Я за тобой не бегала! Я снова и снова говорила тебе, что у наших отношений нет будущего. Но ты каждый раз не слышал меня. Тебя, как и меня, можно осуждать за то, что мы оказались в таком положении. Будь же мужчиной и прими на свои плечи хотя бы часть ответственности за содеянное.

— Да, поначалу я, может быть, и не отставал от тебя! Но после твоего недвусмысленного заявления на приеме, что ты не хочешь иметь со мной ничего общего, я оставил тебя в покое. И именно ты заявилась ко мне в дом чуть ли не в полночь! А когда я сказал тебе, что согласен на близость, только если это навсегда, ты играючи воспользовалась моей любовью, не побрезговав самой низкой ложью! Все связанное с тобой — одна ложь!

— Это он, господа полицейские! Николас резко обернулся. К нему решительным шагом направлялись два полицейских, около входа стоял торжествующий Барнард. Николас отступил и вытянул вперед руки ладонями вверх. Гнев в нем поутих.

— Нет нужды, господа. Я как раз собирался уходить.

В последний раз бросив взгляд на Элли, Дрейк, преодолев сильнейшее желание заключить ее в объятия, нарочито громко стуча каблуками, прошествовал к двери. Оказавшись на улице, он устремился вперед, сам толком не зная куда.

В конце концов оказавшись на Шестой авеню, Николас нанял извозчика. Буркнув свой адрес, он тяжело опустился на жесткое сиденье и без сил привалился к спинке. Тряска была немилосердная, но он не обращал внимания. Прижавшись лбом к деревянной боковине сиденья, больно ударяясь о нее лбом, он бессмысленно смотрел в ночь.

Николас не заметил, когда экипаж остановился. У возницы терпение закончилось очень быстро, и он ГРОМКО постучал рукояткой кнута о дверцу:

— Эй, мистер , я ночевать тут не собираюсь. Николас потряс головой, вылез наружу, расплатился м направился в дом. Он никогда не был большим любителем спиртного. Но в эту ночь по причинам, в которых ему не хотелось разбираться, он твердо решил напиться. Достав из бара в кабинете хрустальный графин, Дрейк решительно вытащил пробку. Пил он для того, чтобы успокоить боль и унять безумный бег мыслей. Время шло, он пьянел все больше, а толку не было никакого. Сумасшедшая скачка мыслей и чувств продолжалась.

— Прошу прощения, сэр.

Николас как раз снова наполнил бокал до краев.

— В чем дело, Альберт? — Он повернулся к двери.

— К вам посетитель, сэр.

— Скажи, что меня нет дома.

— Простите, сэр, но он говорит, что это очень срочно. Он говорит, что ему нужно с вами поговорить о каком-то Джее.

Рука Николасв стиснула тонкий хрусталь. Помолчав, он распорядился:

— Впусти его.

В кабинет с торжествующим и хитрым видом .вошел Эйбл Смайт.