шерсть.

- А помнишь, ты хотела купить у меня всю шерсть?

- Да, но теперь уже поздно. Я хотела купить ее в начале сезона. А кроме того, ты и сам можешь ее продать.

- Я вот что думаю... - Филип замялся. - А не хотела бы ты купить у меня шерсть следующего года?

- Но у тебя же ее еще нет. - Алина нахмурила брови.

- Но я могу продать тебе ее заранее.

- Как это?

- Очень просто. Ты заплатишь сейчас, а шерсть получишь в следующем году.

Алина просто не знала, как отнестись к подобному предложению: о таких сделках ей еще не доводилось слышать. Для Филипа это тоже было ново: он только что сам все это и придумал.

Наконец она медленно, взвешивая каждое слово, проговорила:

- Но мне придется предложить тебе несколько меньшую цену, чем ты мог бы получить. Более того, цена на шерсть к следующему лету может еще подняться сколько лет я занимаюсь этим делом, так бывает каждый год.

- Ну, тогда я немного потеряю, а ты немного выиграешь, - сказал Филип. - Но зато я смогу еще год продолжать строительство.

- А что ты будешь делать потом?

- Не знаю. Может быть, опять продам тебе шерсть следующего года.

Алина кивнула:

- В этом что-то есть.

Филип взял ее за руку и заглянул в глаза.

- Если ты согласишься, Алина, ты спасешь собор! - с жаром проговорил он.

- Ты ведь тоже меня однажды спас, - как-то торжественно заявила девушка.

- Было дело...

- Ну вот я и отплачу тебе тем же.

- Да благословит тебя Господь! - В порыве благодарности он обнял ее, однако, вспомнив, что она женщина, поспешно отпрянул. - Не знаю, как тебя благодарить. У меня просто не было выхода.

Алина засмеялась:

- Я вовсе не уверена, что заслуживаю благодарности. Вполне возможно, на этой сделке я хорошо заработаю.

- Я надеюсь.

- Ну, тогда давайте скрепим наше соглашение чарочкой вина, - предложила она. - Вот с возчиком только расплачусь.

Телега уже стояла пустая, а шерсть была аккуратно уложена. Филип и Франциск вышли на улицу, оставив Алину разбираться с хозяином телеги. Солнце уже клонилось к закату, и строительные рабочие начали возвращаться по домам. Настроение Филипа вновь поднялось. Несмотря на все трудности, он нашел способ продолжить строительство.

- Слава Богу, что есть Алина! - воскликнул приор.

- Ты даже не сказал мне, что она такая красавица, - заметил Франциск.

- Красавица? Да, пожалуй...

Франциск рассмеялся:

- Филип, да ты же слепец! Она одна из самых прекрасных женщин, которых мне довелось видеть. Она вполне способна заставить любого священника забыть о своем сане.

Филип строго посмотрел на Франциска:

- Негоже тебе вести подобные речи.

- Извини.

Алина вышла и закрыла склад. Они направились в ее дом. Это было просторное жилище с большой гостиной и отдельной спальней. В углу стояла бочка с пивом, с потолка свисал копченый окорок, а стол был застелен белой скатертью. Средних лет служанка наполнила из бутыли серебряные стаканчики. Дом Алины был очень уютным. 'Если она так красива, - подумал Филип, - почему же тогда не выходит замуж?' В ухажерах у нее недостатка не было: к ней сватались почти все женихи графства, но всем им она отказала. Филип чувствовал к ней такую благодарность, что искренне желал ей счастья.

Однако мысли Алины все еще были заняты делами.

- Но до завершения ярмарки в Ширинге денег у меня не будет, - сказала она, когда все выпили за успех их сделки.

Филип повернулся к Франциску:

- Как думаешь, Мод подождет?

- Долго?

- Ярмарка начнется через три недели.

Франциск кивнул:

- Я ей скажу. Подождет.

Алина сняла свой чепец и, тряхнув черными кудрями, устало вздохнула:

- Дни такие короткие! Ничего не успеваю. Хочу прикупить еще шерсти, но прежде нужно найти достаточно возчиков, чтобы свезли все это в Ширинг.

- А в следующем году у тебя будет еще больше, - заметил Филип.

- Жаль, что мы не можем заставить фламандских купцов приезжать прямо сюда. Это было бы гораздо удобнее.

- Почему? Приглашайте, ради Бога, - возразил Франциск.

И Филип, и Алина уставились на него.

- Каким образом? - спросил Филип.

- Проводите собственную овчинную ярмарку.

Филип начал понимать, к чему клонит его брат.

- А мы можем?

- Мод дала вам точно такие же права, какие имеет Ширинг! Я сам писал вашу грамоту. Если Ширинг проводит ярмарки, то и вы можете.

- А что, - воскликнула Алина, - это было бы просто замечательно: нам не пришлось бы больше возить все эти тюки в Ширинг. Мы могли бы здесь заключать сделки и прямо отсюда отправлять шерсть аж во Фландрию!

- Это еще мелочи, - взволнованно проговорил Филип. - Овчинная ярмарка за неделю приносит такой же доход, как воскресный рынок - за год. Конечно, в этом году мы уже опоздали, но в Ширинге мы оповестим всех, что собираемся проводить собственную ярмарку, и объявим точные сроки ее проведения.

- Для Ширинга это обернется огромными последствиями, - заявила Алина. Ты да я - крупнейшие продавцы шерсти в графстве, и, если мы оба уйдем из Ширинга, от тамошней ярмарки не останется и половины.

- И Уильям Хамлей потеряет уйму денег, - добавил Франциск. - Он будет как взбесившийся бык.

Филип вздрогнул от отвращения. Взбесившийся бык - это как раз то, что из себя представляет Уильям.

- Ну и что? - махнула рукой Алина. - Если Мод дала нам разрешение, бояться нечего. Здесь уже Уильям не сможет помешать, так ведь?

- Надеюсь, что нет, - горячо подхватил Филип. - Я очень надеюсь, что нет.

Глава 10

I

В день Святого Августина все работы прекратились уже к обеду. Заслышав полуденный звон колокола, строители облегченно вздохнули. Шесть дней в неделю они трудились от рассвета до заката и теперь были рады, что наконец могли отдохнуть. Только Джек так увлекся своей работой, что даже не слышал колокола.

Как зачарованный он, забыв обо всем на свете, корпел над неподатливым камнем, придавая ему мягкие, округлые формы. Камень тоже имел свой характер, и, если Джек пытался сделать что-то, что камню не нравилось, он сопротивлялся и зубило соскакивало или врезалось слишком глубоко, лишь портя красоту линий. Но стоило Джеку поближе познакомиться с лежавшей перед ним бесформенной глыбой, и он уже мог