видеть! Какое совпадение!

Смотрю на Марка: озадаченно ерошит рукой волосы.

- Эмм, не совсем совпадение, - смущенно проговорил он. - Это ведь ты предложила пригласить сюда Бриджит. То есть... я, конечно, очень рад всех вас видеть, но не ожидал, что вы тоже сюда приедете.

Что мне действительно нравится в Марке - всегда ему верю. Но когда она предложила это, когда?.. На секунду Ребекка смутилась, но тут же победно улыбнулась.

- Верно, но я тогда вспомнила, как чудесно в Куршавеле, и все остальные ехали... О-о-о! - Будто случайно повернулась в сторону и позволила себя 'перехватить' заждавшемуся поклоннику.

- Хмм... - промычал Марк с видом не особенно счастливым.

Стою опустив голову, пытаюсь сообразить, что происходит, вести себя адекватно, но быстро устаю от такого напряжения и шепчу Марку, что намерена ещё разок прокатиться по детскому склону.

Добираюсь до очереди к лифту гораздо проще, чем раньше, испытывая большое облегчение - избежала дурацкой сцены. Первые две кабинки пропускаю - не могу за них ухватиться, - зато следующую ухитряюсь поймать.

Беда в том, что, как только кабинка поехала, происходящее показалось мне не совсем правильным: всё не так, будто я дезертировала с места боя. Замечаю, что ребёнок в соседней кабинке машет мне и что-то пронзительно кричит по-французски. В ужасе оглядываюсь на балкон кафе и вижу: все друзья Марка тоже кричат и размахивают руками. Что происходит?.. Вижу Марка - выскочил из кафе и несётся ко мне.

- Бри-иджи-ит! - вопит Марк, подбежав на достаточное расстояние, чтобы я могла его расслышать. - Ты забы-ыла надеть лы-ыжи!..

- Вот ду-ура! - прохохотал Найджел, как только мы вернулись в кафе. Ничего глупее в жизни не видел!

- Хочешь я с ней побуду? - предложила Ребекка Марку, заботливо распахнув глаза, будто я занудный младенец. - А ты можешь спокойно покататься перед ужином.

- Нет-нет, у нас всё прекрасно! - отказался Марк.

Но я-то видела по его лицу, что ему очень хочется пойти и покататься, и правда сама была за то, чтобы он пошёл, ведь он это любит. И в то же время никак не могла допустить, чтобы эта чёртова Ребекка учила меня ездить на лыжах.

- Вообще-то, думаю, мне стоит отдохнуть, - решила я. - Попью горячего шоколада и приду в норму.

Пить шоколад в кафе очень приятно - будто тянешь из огромной чашки шоколадный соус, - к тому же это отвлекало меня от созерцания, как Марк и Ребекка поднимаются вместе на лифте в одной кабинке. Всё равно я видела, как она смеялась и кокетливо трогала Марка за руку.

Через некоторое время они появились на склоне и заскользили вниз, Снежные Король и Королева - он в чёрном, она в белом. Настоящая пара из рекламной брошюры Шале: подразумевается, что - кроме восьми спусков, четырёхсот подъёмов и полупансиона - вас ожидает грандиозный секс, такой, которым эти двое как раз собираются заняться.

- Ох, как же я устала! - засмеялась Ребекка Марку в лицо, поднимая на лоб тёмные очки. - Слушайте, хотите поужинать сегодня с нами? Мы собираемся есть фондю на вершине горы, потом спустимся с фонариками... ой, прости, Бриджит, ты можешь спуститься на фуникулере.

- Нет! - резко оборвал ее Марк. - Я пропустил День Святого Валентина, так что приглашаю Бриджит на ужин вечером в этот день.

В Ребекке хорошо то, что всегда есть какая-то доля секунды, когда она выдает себя обескураженным видом.

- Ладно-ладно, как хотите, желаю приятно провести время! - опомнилась она, сверкнула рекламной отбеленной улыбкой, опустила очки и покатила в сторону города, подняв за собой снежную пыль.

- Где ты её встретил? - спросила я. - Когда она предложила тебе поехать в Куршавель? Марк нахмурился.

- Она была в Нью-Йорке.

Ноги у меня подкосились, и я уронила палку. Марк рассмеялся, поднял её и крепко меня обнял.

- Не пугайся так. - И прижался щекой к моей щеке. - Кроме неё там была толпа народу, я и поговорил-то с ней всего минут десять. Не скрыл, что хочу сделать тебе что-нибудь приятное, потому что пропустил День Святого Валентина, и она предложила пригласить тебя сюда.

Я издала тихий, неопределённый звук.

- Бриджит, - сказал Марк, - я люблю тебя.

* * *

16 февраля, воскресенье

Вес - не волнует (да и взвеситься негде); количество повторений в воображении той возвышенной минуты, когда были произнесены слова Любви, непомерное, бесконечное, как чёрная дыра.

Я так счастлива! На Ребекку совсем не сержусь - великодушна и всё прощаю. Она необычайно милая, кичливая и тупая саранча-корова. Мы с Марком чудесно, весело поужинали, оч. много смеялись да рассказывали, как мы друг по другу скучали. Преподнесла ему подарок - маленький брелок и трусы, всё с эмблемой 'Ньюкасл юнайтид', - он был очень, очень рад. А он подарил мне красную шёлковую ночную рубашку, которая оказалась чуточку узковатой, но он, кажется, совсем не расстроился, скорее, наоборот, если уж совсем честно. Потом Марк поведал мне про всё, что случилось с ним в Нью-Йорке, а я высказала все свои мнения на этот счет, - охарактеризовал их как очень убедительные и 'уникальные'.

* * *

17 февраля, понедельник

132 фунта (га-а-а, га-а-а, проклятый горячий шоколад!); порций алкоголя 4 (но включая самолет, так что оч. хор.); сигарет - 12; ошеломляющих нео-колониалистских действий, совершенных мамой, - 1, крупное.

Мини-брейк получился фантастический, если не считать Ребекки, но сегодня утром в Хитроу я испытала легкий шок. Стоим мы в зале ожидания и ищем вывеску такси - вдруг раздаётся голос:

- Дорогая! Не стоило тебе приезжать встречать меня, глупышка! Там, снаружи, нас ждут Джеффри и папа! Мы зашли только купить папе подарок. Иди познакомься с Веллингтоном!

Мама - вся покрытая ярко-оранжевым загаром. Волосы заплетены в косички с бусинками на концах, как у Бо Дерека; объемный оранжевый батик, как у Винни Манделы.

- Знаю, ты наверняка подумала, что он из племени масаи, а он из племени кикуйу! Кикуйу - вообрази!

Проследила за её взглядом в сторону галантерейного магазинчика: у прилавка, с раскрытым кошельком, стоит Юна Олконбери, тоже вся оранжевая, в батике длиной до пола (но в обычных своих очках, с толстыми стеклами) и с зелёной кожаной сумочкой, украшенной внушительной золотой застёжкой. Юна восхищенно взирает на громадного чёрного юношу в ярко-синем клетчатом балахоне - мочки свисают чуть не до плеч, в одной болтается кассета из-под фотопленки.

- Хакуна матата! Донт варри, би хэппи! Суахили. Правда же, потрясающе? Мы с Юной великолепно отдохнули, а Веллингтон приехал к нам! Привет, Марк! - Мама бегло отметила его присутствие. - Идем, дорогая! Почему ты не скажешь Веллингтону 'джамбо'!

- Тише, мам, тише! - прошипела я не разжимая губ и нервно оглядываясь. Ты не можешь приглашать жить к себе африканского дикаря. Это неоколониализм, и папа только что отошёл после Хулио.

- Веллингтон не дикарь! - возразила мама, гордо выпрямляясь. - Ну, во всяком случае, дорогая, - не настоящий дикарь! В смысле - живёт в хижине из навоза. Но он загорелся ехать! Совершить кругосветное путешествие, как мы с Юной!

По дороге домой, в такси, Марк был довольно неразговорчив. Как бы мне хотелось, чтобы у меня была нормальная, пухлая, седая мама, как у других, которая просто пекла бы вкусные пирожки!

Так, надо позвонить папе.

21.00. Папа впал в максимально подавленное среднеанглийское состояние духа, и голос у него опять...

- Как дела? - осторожно поинтересовалась я, как только наконец отвязалась от возбуждённой мамы.

- О, прекрасно, прекрасно, знаешь. В саду зулусские воины. У примул ростки. Как ты, всё в порядке?

О боже, хватит ли у него сил снова пережить это безумие... Сказала, пусть звонит мне в любое время; но это так тяжело - ведь он всё старается держаться молодцом.

* * *

18 февраля,