и Торонто. Какую бы информацию он ни утаивал от Фрейда, без сомнения, часть ее попадала к нему через Лоу Канн, которую Фрейд подвергал анализу. Пока проходил анализ, Джонс в последний раз побывал в Канаде. Фрейд написал Ференци о том, как мило вела себя Лоу (Джонс снова попал в переделку, на этот раз потому, что спал с ее компаньонкой, Линой). «Теперь я совершенно доволен своими приемными детьми», — сиял Фрейд.

Как Ференци, они были частью организации Фрейда. Это можно сказать и про весь тайный комитет. Даже Сабина Шпильрейн, которая сама теперь собиралась заняться психоанализом, избрала идеи Фрейда, а не Юнга. Его сыновья и дочери, возможно, были людьми более мелкого калибра, чем Юнг, но Фрейду этого было достаточно. В отличие от Юнга, который переживал разрыв годами, Фрейд пожал плечами и двинулся дальше.

Когда Фрейд и Юнг в 1910 году все еще были друзьями и коллегами, Фрейд будто бы просил Юнга пообещать, что тот никогда не откажется от сексуальной теории, потому что она «нерушимый вал» на пути «прилива черной грязи оккультизма». Тяга Юнга к сверхъестественному была всем известна. Когда дело дошло до второй части очерка «Трансформации» с его видениями и таинственной психической энергией, намерения Юнга стали еще яснее. Ференци увидел в этом (май 1913 года) «не что иное, как его тайное признание в оккультизме под прикрытием науки».

И все же Фрейд не был таким яростным доктринером в отношении оккультного, как утверждает эта история о «приливе черной грязи» из мемуаров Юнга. Если бы Юнг продолжал считать сексуальное либидо величайшей жизненной силой, Фрейд, возможно, не возражал бы против того, чтобы он баловался вопросами сверхъестественного и необъяснимого — потому что самому ему это было не чуждо.

В июне Фрейду стало известно, что его друг посвящает свои вечера астрологии, но это его не обеспокоило. «Я полагаю, — писал Юнг, — что однажды мы обнаружим в астрологии массу знаний, которые мы всегда интуитивно относили в ведение небес». Никаких отеческих упреков о «черных приливах» не последовало. Фрейд просто сказал, что обещает «поверить во все, что может выглядеть рационально», поскольку «стал скромнее» в отношении оккультизма с тех пор, как «пережитое Ференци преподнесло мне великий урок».

Эти события с Ференци (о которых Юнг знал) произошли в 1910 и 1911 годах, когда Ференци увлек Фрейда в оккультную область, по крайней мере в соприкасающиеся с нею сферы, «передачу мыслей», или телепатию. Их переписка стала очень странной. Что-то во Фрейде хотело верить в невероятное.

Его длительное увлечение магическими цифрами и судьбоносными датами, хотя он предпочитал объяснять это «научными» средствами, приводило в недоумение многих его последователей. Джонса, рационалиста религиозной нации, шокировали любые действия, связанные с верой в сверхъестественное. Телепатию тоже можно было включить в эту категорию — хотя бы потому, что те, кто занимался ею, часто увлекались призраками и спиритическими сеансами.

Рамки этих феноменов были недостаточно четко определены. В 1910 году паранормальные явления — их было модно называть «загробной жизнью» или «невидимым миром» — все еще обладали какой-то научной вероятностью. Такие чудеса того времени, как беспроволочный телеграф и рентген, лишили людей ощущения того, что лежит в пределах нормального. Сэр Уильям Крукс, известный английский физик, который изобрел электронно-лучевую трубку, был тем же Уильямом Круксом, который верил, что танцевал с материализовавшимся духом по имени Кэти. Викторианские спиритуалисты со своим эктоплазмом и левитациями появились и к тому времени уже практически ушли, развенчанные, но кое-кто и остался.

В частности, в Англии существовало Общество парапсихологических исследований, основанное в 1882 году представителями науки и церкви, чтобы предложить некий реальный компромисс для тех, кого волновали подобные вопросы. Общество издавало работы эрудитов, иногда скептически настроенных, и надеялось найти подтверждение бессмертия души, оставаясь в рамках «научных» взглядов. Передача мыслей была важной темой исследований.

С энтузиазмом, который было уже невозможно представить несколько десятилетий спустя, епископы, ученые, философы и писатели начали вступать в общество. Фредерик Майерс, пророк общества, считал бессознательное «подсознательным 'я'» с мистическим оттенком, но его взгляды были эклектичными: так, три месяца спустя после опубликования в Вене работы Фрейда-Брейера по истерии он давал о ней лекции в Лондоне.

В общество входили Шарко, Жане и Юнг В 1911 году, уже в период его упадка, Фрейд получил приглашение стать его «членом-корреспондентом». Психолог Уильям Джеймс, друг Майерса и неуверенный сторонник идей о жизни после смерти, умер приблизительно в то же время, как раз когда Фрейд спрашивал у Джонса, что тот знает об этом обществе. Джонс с презрением ответил, что оно занимается «охотой на привидений», и добавил: «Непохоже, что ваши исследования очень поддерживают спиритизм, несмотря на страстную надежду Джеймса. Бедняга Джеймс! Мы даже не можем утешить себя, что он теперь все знает сам»

Фрейда это не убедило, и на следующий год он передал в общество статью «Бессознательное в психоанализе». Впрочем, она заключалась в строгом изложении взглядов Фрейда на бессознательное, и ничто в этом не могло насторожить рационального валлийца.

О переписке Фрейда с Ференци нельзя сказать того же. Сразу же по возвращении из Америки осенью 1909 года в их письмах стала упоминаться телепатия, что позволяет предположить, что интерес к оккультному, который в первую очередь испытывал Ференци, появился во время этой поездки. Возможно, оба они обсуждали телепатию в Вустере с Уильямом Джеймсом или Стэнли Холлом, который не верил в паранормальные явления, но был ярым скептиком, знакомым с бостонским медиумом Леонорой Пайпер, и много знал о фокусах вызывания душ умерших. В журнале «Эпплтонз» в 1908 году была опубликована его статья под названием «Духи и телепатия».

После того как вся компания возвратилась из Америки, Фрейд и Ференци немного пробыли в Берлине и лишь потом отправились по домам. Возможно, Фрейд хотел встретиться там с Эммануилом, который в это время в очередной раз посещал Германию, а также со своим коллегой Карлом Абрахамом.

Ференци, у которого в Берлине жил брат, отправился к ясновидящей, госпоже Зайдлер, на сеанс, и показал ей одно из писем Фрейда. Зайддер определила, что письмо каким-то образом связано с Веной, и упомянула о неудовлетворенности автора коллегами (что вполне подходило к Фрейду) и других мелочах. Маловато информации, как обычно бывает с ясновидящими, но этого было достаточно, чтобы Фрейд сказал «в этом что-то есть», даже несмотря на то, что он обратил внимание Ференци — который, похоже, этого не заметил, — что на марке была надпись «Вена». Нужно было соблюдать «полное молчание».

Ференци, убежденный, что Зайдлер прочитала его мысли, послал к ней брата с новыми письмами. Полученные результаты не произвели на Фрейда большого впечатления, и вскоре Ференци принялся опекать другую ясновидящую из Будапешта, госпожу Елинек, которая сидела с ним в приемной, где витал отвратительный запах, и говорила ничего не значащие вещи. Фрейд опять остался равнодушен. Если бы он осудил за это Ференци, тот, возможно, перестал бы всем этим заниматься, но Фрейд не лишал его своей поддержки.

Теперь Ференци заинтересовался телепатическим обменом между аналитиком и пациентом. В 1910 году, вскоре после посещения с Фрейдом Сицилии, он впервые послал ему материалы, представлявшие некоторую ценность. Пациентом был гомосексуалист. Ференци считал, что может объяснить, почему у пациента на кушетке возникают те или иные свободные ассоциации: его бессознательное получает информацию из бессознательного Ференци.

25 июля: 'пациент ложится как обычно. Но тут же взволнованно вскакивает… «Что за черви у вас на кушетке?» Ференци объясняет Фрейду:

В тот день я имел половое сношение. Мне пришла в голову мысль, что неправильно использовать одну и ту же кушетку для работы и занятий любовью. Женщина, с которой я имел сношение, называет сперматозоиды червячками.

26 июля пациент описывает свою фантазию: «Я ложусь. Моя одежда пуста, как будто в ней нет никакого тела». Ференци до того читал газетную статью Анатоля Франса, где описывался сумасшедший, который надевал на шест одежду и усаживал ее в кресло.

16 августа пациент сказал «Солнце лежит на Луне, Луна — на звездах. Они совершают движения коитуса». До того другой пациент, типограф, рассказывал Ференци о книге, с которой работает. В ней