время недолгого совместного отдыха в горах они поспорили о своих идеях. С этого момента дружба начала остывать.
По словам Флиса, причиной стал его друг. Фрейд никогда не говорил прямо об этой встрече. В письмах до ссоры содержится очень мало информации. В одном он говорит, что они начинают отдаляться круг от друга, и винит в этом расстояние, разделяющее их. В другом Фрейд выказывает раздражение тем, что друг советует ему узнать больше о назальной терапии.
Возможно, это недовольство вышло на поверхность, когда они встретились и Флис начал говорить то, что не нравилось Фрейду. Наверное, тому, что автор «Толкования сновидений» мог выслушивать от автора «Связи между носом и женскими половыми органами», существовал некий предел. Возможно, причины разрыва были более серьезными.
Друзья договорились о встрече за несколько недель. Они собирались провести вместе четыре дня, со вторника, 31 июля, до субботы, 4 августа, в австрийском Тироле под Инсбруком, до того как приедут «женщины» (предположительно, Марта и Минна) и Фрейд отправится с ними в Италию. Фрейд с Флисом отправились к альпийскому озеру Ахензее, расположенном на высоте девятисот метров над уровнем моря. Скорее всего, они сняли номера в одной из гостиниц на берегу озера, «Зеешпитц» или «Схоластика». Оттуда отдыхающие могли отправиться после завтрака к вершине и, пройдя еще около километра, оказаться там к полудню. Это была пустынная скалистая местность с крутыми склонами, с которых можно было сорваться, и глубоким озером у подножия гор, где можно было утонуть. Позже Флис говорил в частных беседах, что Фрейд хотел его там убить.
На людях, что вполне понятно, ничего подобного он не говорил. В своем повествовании о ссоре, опубликованном в 1906 году, Флис просто заявляет, что у Ахензее Фрейд «применил ко мне силу, что сначала показалось мне странным». Флис вспоминал, что к такому взрыву негодования Фрейда привели его слова о том, что на психику действуют «периодические процессы», они влияют на состояние ума пациента, а значит, ни внезапные ухудшения состояния, ни его улучшения нельзя приписать только психоанализу'. Неудивительно, что это так вывело из себя Фрейда. Ему сказали, будто все, что он делает как психоаналитик, подчиняется всеобщей схеме биоритмов.
Флис видел в нем только завистливого коллегу во власти «личной вражды». Он упоминает, как однажды услышал от Фрейда такие слова: «Хорошо, что мы друзья. Иначе я бы лопнул от зависти, услышав, что в Берлине кто-то делает подобные открытия!» Флис, «пораженный», рассказал об этом своей жене Иде, которая любила Фрейда не больше, чем он ее.
Своей семье и по меньшей мере одному другу Флис рассказал другое: когда они гуляли у Ахензее, Фрейд хотел незаметно толкнуть его, чтобы тот упал или утонул, и выдать это за несчастный случай. Этот факт раскопал Питер Суэйлз, услышавший его от дочери Флиса в 1981-1982 годах, когда той было уже больше восьмидесяти. Еще два человека подтверждают, что Флис рассказывал об этом, и неизвестно, было ли это только предположением Флиса, или у Ахензее действительно что-то произошло. Если это всего лишь предположение, сразу ли оно пришло Флису в голову или только по прошествии времени?
Флис, обидчивый и агрессивный, какими иногда бывают слабые люди, возможно, страдал от мании преследования. Несколько лет спустя Фрейд говорил, что у Флиса «развился тяжелый случай паранойи после отказа от дружеских чувств по отношению ко мне» «Флис не единственный из бывших друзей Фрейда, впоследствии получивший такой удобный диагноз паранойи. Когда в дело вступал психоанализ, Фрейд не стеснялся в выражениях. Впрочем, иногда он отзывался о Флисе теплее. „Когда-то я его очень любил“, — писал он в 1911 году.». Но была ли это паранойя или осторожность? В «Толковании сновидений» описывается один сон Фрейда, намекающий на смерть Флиса. Фрейд даже упоминает о нем в одном из писем: «И я радуюсь тому, что пережил тебя; не правда ли, ужасная идея?»
Суэйлз, который считает, что паранойя Флиса была обоснована, находит более убедительные доводы в книге, опубликованной Фрейдом в следующем году, «Психопатология обыденной жизни». В книге содержится много историй, посвященных странностям человеческого поведения. Одна из них, вроде бы малопримечательная, касается нескольких дней летнего отдыха, которые он провел со своим «попутчиком». Суэйлз заключает, что этим «попутчиком» был Флис, все происходило в Ахензее, а эта история — не что иное, как часть скрытой автобиографии, которую Фрейд так любил вставлять в свои книги. В этом рассказе, по мнению Суэйлза, содержатся смутные намеки на их дружбу.
В одном месте Фрейд пишет, как он был в то утро поражен тем, что мой товарищ отверг мое предложение совершить довольно длительную прогулку, а также во время короткой прогулки отказался пойти по тропе, которую счел слишком крутой и опасной.
Суэйлз идет дальше и выдвигает предположение, что Фрейд упоминает «опасную тропинку» с целью запугать Флиса, который должен был прочесть книгу после ее выхода (сначала в психиатрическом журнале) в следующем, 1901 году. «Здесь перед нами, — говорит Суэйлз, — встает без прикрытия совершенно иной Фрейд, отличающийся от того, каким его представили биографы». Это достаточно смелое заявление, и Суэйлз доводит его до крайности, но история на озере Ахензее действительно весьма странная. Со снами и фантазиями Фрейда следует считаться.
За этими предполагаемыми фантазиями относительно друга и коллеги Вильгельма, следуют другие, касающиеся подруги и свояченицы Минны. В этом случае догадки играют еще большую роль. Питер Суэйлз интересовался и этой историей и упорно искал доказательства по фрейдовским «сусекам».
История о том, что у Фрейда с Минной был роман, существует довольно давно. Эрнест Джонс, писавший об их тесной дружбе, предполагал, что такое может прийти людям в голову, и заявил: «С обеих сторон не было никакого сексуального влечения». Возможно, Джонс знал, что слухи утверждают обратное, и настаивал на преданности Фрейда своей жене. Юнг утверждал, что ему точно известно о существовании связи от самой Минны. С формальной точки зрения это был бы инцест. Есть некоторые факты, говорящие о том, что это произошло — или что у Фрейда были фантазии на эту тему — ближе к концу того же лета 1900 года.
Минна потеряла надежду выйти замуж за четырнадцать лет до того, когда ее жених умер от туберкулеза. Она нашла себе работу гувернантки и «компаньонки», некоторое время жила с матерью в Гамбурге и смирилась с положением старой девы, как и многие женщины, но это сделало ее острее на язык. С 1896 года она поселилась с Фрейдами на Берггассе — бездетная тетушка, которая жила в своей комнате с громко играющим граммофоном и оказывала семье неоценимую помощь.
Говорят, Юнг, познакомившийся с ней в 1896 году, утверждал, что она «очень красива», но фотографии этого не подтверждают. Есть данные о том, что еще до женитьбы на Марте Фрейд писал сестре Розе в 1886 году, что Минна «очень некрасива и толста как гиппопотам». Это не отражало его истинных чувств, а если он и действительно так думал в тот момент, то явно находился под влиянием нетерпеливого ожидания брака с ее сестрой.
С самого начала Фрейд почувствовал духовную близость с Минной, которая не была под пятой матери, в отличие, как он считал, от Марты «Минна любит ее, но не жалеет», — говорил он своей невесте. Минна не собиралась стать и идеальной домохозяйкой. Если она выполняла работу по дому, ее скорее можно было увидеть с тряпкой в одной руке и книгой в другой. Идеальная домохозяйка нужна была Фрейду в виде Марты, и, будучи помолвленным со своей «маленькой женщиной», он уже говорил о том, какие хозяйственные качества хочет в ней найти — любовь к мебели, ленточкам, абажурам и кладовым.
У Минны были другие достоинства. В письмах Фрейда к ней не заметно чувства интеллектуального превосходства, сквозившего в письмах к Марте. Когда жених Минны умер, он посоветовал ей не пытаться поддерживать дружеские отношения с его семьей, потому что они наверняка винят в произошедшем ее. «Сожги письма, пока еще зима», — пишет он. Через восемь лет после женитьбы на одной сестре он называет вторую в письме Флису «моей ближайшей наперсницей». Это было еще задолго до того, как она переехала к ним на Берггассе, 19.
Все это лишь наводит на мысль о возможности эротического интереса, но ничего не доказывает, а биографы Фрейда не стремились исследовать этот вопрос. Лучше оставить Фрейда с Минной в покое — их восхищение друг другом, общие интеллектуальные интересы, совместный отдых — и не особенно задумываться о том, с чем могло быть связано такое тесное общение, когда они беседовали за завтраком, жаловались на плохие рессоры, вместе забирались на горные склоны, плавали на пароходах по озерам, в полдень стояли у руин замков, делились сардоническими шутками об англичанах за границей, дремали рядом в шезлонгах или прогуливались по террасе после ужина.
