Лиланда обычно забавляло подобное зрелище – но не сегодня. Его длинные ноги быстро сокращали расстояние между ним и вором, красный шарф которого служил Лиланду сигналом. Однако скоро он почувствовал, что силы его убывают, но продолжал бежать, бесцеремонно расталкивая встречных и не тратя дыхания на извинения.

Преступник слышал позади себя оглушительный шум и, оглянувшись, увидел, что за ним гонится, изрыгая проклятия и потрясая кулаками, разъяренная толпа. Малорослая красотка, чью сумочку он украл, мчалась впереди всех, крича изо всех сил. Вор прибавил скорости и оторвался от нее, но успел разглядеть рядом с ней высокого, худощавого джентльмена с четким выражением смертельной угрозы на лице.

Грабитель швырнул сумочку Дейзи в толпу, вызвав тем самым схватку за обладание этим предметом, не менее яростную, чем борьба старых дев, подружек невесты, за обладание ее свадебным букетом. Согнувшись в три погибели, он нырнул в толпу перед собой, отшвыривая в стороны тех, кто пытался его задержать. Добрался до зарослей кустов, за которыми пролегала неосвещенная, совершенно темная дорожка, и скрылся из глаз.

– Ох, вот она, благодарю вас, – задыхаясь, выговорила Дейзи, когда встрепанный краснолицый мужчина, по виду мелкий торговец, с гордостью вручил ей злосчастный ридикюль.

Граф появился через несколько минут. Он порядком запыхался, но уже выровнял дыхание настолько, чтобы поблагодарить парня, передавшего Дейзи ее сумочку, после чего дал ему золотую гинею. Толпа пришла в полный восторг.

– Он сбежал, – с неудовольствием сообщил Даффид, появляясь с той самой дорожки, по которой убежал вор. – Там проходит другая дорога, на ней сотни людей, но жулик как сквозь землю провалился.

– Ну и ладно, – сказал граф все еще немного с одышкой. – Нет смысла преследовать его сейчас. Украденный ридикюль он бросил. Во всяком случае, я думаю, что ты бы не хотел увидеть, как он болтается в петле за неудачную попытку ограбления.

– Пожалуй, вы правы, – согласился Даффид.

После множества обоюдных поздравлений толпа медленно разошлась, и все участники погони снова двинулись к выходу.

– Не огорчайся. Ты почти сцапал его, Ли, – сказал Даффид, заметивший несколько необычное выражение на лице старшего брата. – Он был далеко впереди, но ты его почти догнал. Потом ты снизил скорость, и этот гад удрал. Можно сказать, ушел из рук.

– Пожалуй, да, – произнес Лиланд. – В вечерних туфлях бежать чертовски трудно. Будь на мне сапоги, я бы его не упустил.

– У вас очень бледное лицо, милорд, – озабоченно сказала Хелена. – С вами ничего не случилось?

– Белый как полотно, – сказала Дейзи. – Присядьте на скамью.

– Нет, – отказался Лиланд. – Я лучше постою.

Своим привычным жестом он прижал руку к сердцу, но тут же поднял ее, взглянул и нахмурился. Ладонь его была в крови.

Дейзи вскрикнула, увидев, как расплывается темное пятно спереди на пиджаке Лиланда.

– Выходит, парень охотился не только за вашим кошельком, – проговорил виконт, все еще глядя на свою окровавленную ладонь. – Кажется, он хотел лишить меня жизни. Если я сейчас присяду, то вряд ли смогу снова встать.

– Вам надо лечь, – сказала Дейзи виконту.

– Если бы я делал все, как надо, я был бы совершенно другим человеком, причем куда более несчастливым, – ответил Лиланд. – Не волнуйтесь, – добавил он уже мягче, – не говоря уже о том, что здесь не хватит места, чтобы уложить майский шест вроде меня, в этом нет необходимости.

Виконт получил удар ножом в грудь, и никто не был уверен, что он чувствует себя настолько хорошо, как о том говорит. Он откинул голову на спинку сиденья, справа и слева от него устроились граф и Даффид, так что его не должно было сильно трясти во время езды. Дейзи волновалась: Лиланд был очень бледен, и она видела так много крови. Она сидела напротив виконта рядом с Хеленой, и обе они смотрели на раненого.

– Ничего жизненно важного не задето, – со слабой улыбкой заверил их Лиланд. – Иначе я не сидел бы здесь вот так и не беседовал с вами. Кровь не пузырится и не бьет ключом, простите, что прибегаю к живописным подробностям, но, право, не знаю, как это выразить более корректно. Да, со мной это случилось, но я не обессилел донельзя. Меня снабдили носовыми платками, перевязали рану моим шейным платком, так что крови я больше не теряю. Огорчает меня лишь то, что придется показаться на людях с обнаженной шеей. Этот грех я никогда не искуплю. Мне надо было взять твой шейный платок, когда ты его предложил, – обратился он к Даффиду, – потому что ты не относишься к этому и вполовину так серьезно, как я.

– Ты прав. Я как-никак цыган, мог бы и носовым платком обмотать шею, – согласился Даффид. – Но не волнуйся зря, тебя никто не увидит, кроме врача. За ним уже послали.

Лиланд высунул голову из окна кареты.

– Погодите, но ведь это не дорога к моему дому!

– Нет, – признал граф. – Мы едем ко мне. Я не уверен, что вы позаботитесь о себе всерьез, Ли. Вы относитесь к собственной жизни весьма небрежно. Вы получили удар ножом в грудь, осмотрели рану, сдернули с себя шейный платок, чтобы остановить кровотечение, и заявили нам, что все в порядке. Так не годится.

– Было бы куда хуже, если бы я объявил себя покойником, – пробурчал Лиланд себе под нос. Он шутил, но голос его звучат все слабее, а бледность усилилась, и сидящие в карете обменялись беспокойными взглядами. – Во всяком случае, если бы дело дошло до того, лучше встретить дьявола насмешкой покруче. Я слышал, что ему такое по вкусу, – добавил он при общем молчании. – Вы предпочли бы, чтобы я стонал?