свобода была предоставлена не только ветерку: войти сюда мог каждый, однако высокие цены делали кафе недоступным для простонародья.

Звучала негромкая, спокойная музыка, горели лампионы, множество ваз с цветами придавало особую красоту этому уютному месту. Лондонцы умели извлечь выгоду из любого зрелища, а ночи, когда запускали фейерверки, привлекали в Воксхолл огромные толпы. Люди побогаче заходили перекусить в кафе, а те, кто победнее, питались тем, что захватили с собой из дома или купили у разносчиков.

Граф понимал, что Дейзи вряд ли может угрожать опасность. Его друг Роджер Крэндалл почти не мог ходить, и оставалось только одно: посидеть и поговорить с ним за его столиком. Дейзи с ним не знакома, к тому же, сказать по правде, Крэндалл с возрастом превратился в довольно скучного типа, и было бы несправедливо принуждать кого бы то ни было, и менее всего Дейзи, общаться с ним. И все же граф медлил.

– Идите, – сказала Дейзи. – Он все еще смотрит на вас, и я чувствую себя виноватой. Я жила одиноко в колонии, полной закоренелых преступников, и вполне могла постоять за себя. А здесь мне бояться нечего. Я просто отдохну и подожду вас.

– Ну хорошо, – согласился наконец граф. – Но если вас кто-нибудь побеспокоит, позовите официанта.

Дейзи усмехнулась. Тому, кто захочет ее побеспокоить, лучше бы дважды подумать, прежде чем сделать это. Она молча кивнула, а когда Джефф двинулся к столику Крэндала, некоторое время наблюдала за ним, потом закрыла глаза. Сидела, откинувшись на спинку стула и чувствуя, как ветерок слегка шевелит волосы. Ей было хорошо, спокойно и радостно. Она снова в Англии и совершенно свободна. Джефф прекрасно к ней относится, и он все такой же добросердечный и щедрый человек, каким она знала его прежде. Мысли Дейзи текли неторопливо, она перебирала открывающиеся перед ней перспективы. Со временем Джефф может полюбить ее... или, предположим, удочерить. Усыновил же он своих мальчиков! Впрочем, в ее случае он, быть может, предпочтет жениться на ней. В конечном счете, все складывалось благоприятно для нее.

Ее легко сделать счастливой. Дейзи доставляли удовольствие новые платья. Радовало то, что она в Лондоне. Опера и драматический театр великолепны, но не менее увлекательно и то, что нынче вечером она здесь, в Воксхолле, прогуливалась по аллеям парка, встречалась и знакомилась с людьми которые обращались с ней как с настоящей леди. Но сидеть вот та к, как сейчас, одной и при этом чувствовать себя в полной безопасности было для Дейзи поистине редким удовольствием, и она им наслаждалась от души.

– Фу! – раздался у нее над самым ухом знакомый голос. – Они оставили вас в одиночестве? Вот негодяи! Ведь это все равно что забыть драгоценную жемчужину на бархатной подушечке у всех на виду и без всякой охраны. Но не страшитесь, я здесь.

Лиланд! Крохотные волоски на затылке и на обнаженных руках Дейзи встали дыбом при звуке этого голоса. В ноздри ударил запах нагретого сандалового дерева. Дейзи попыталась прогнать вспыхнувшее возбуждение.

– Любой, кто попробует схватить эту жемчужину, лишится руки, милорд, – сказала она, не открывая глаз.

– Милорд? – произнес виконт с наигранным удивлением, усаживаясь на стул рядом с Дейзи. – Но почему? Вы называете графа Джеффом, а Даффида – Даффи. Меня терзает зависть. Прошу вас, называйте меня Ли, Лиландом, пусть это будет даже Хей, если вы считаете нужным. А еще лучше, если, разумеется, хотите, зовите дорогим Ли или просто дорогим.

– Никоим образом, милорд, – ответила Дейзи по-прежнему с закрытыми глазами.

– Я вас обидел? – спросил он мягко.

Только бы попробовал, подумала Дейзи, но вслух произвела:

– Нисколько, но ведь я почти не знаю вас.

– Это легко поправимо, – возразил он. – Поговорите со мной немного.

Дейзи было бы намного легче разговаривать с ним, если бы она продолжала считать, что виконта не интересуют женщины. А теперь она чувствовала себя в его присутствии неловко и неуверенно. И дело было не только в том, что она услышала о нем от Хелены. Лиланд совершенно переменился. Раньше он был ироничным, отчужденным, вялым и оттого ничуть не интересным. Но теперь, быть может, потому, что она узнала правду о нем, или оттого, что он изменил обращение с ней самой, Лиланд казался Дейзи безусловно привлекательным.

К тому же он сейчас был рядом с ней, очень близко, и Дейзи понимала, что он хочет подобраться еще ближе. Она отлично сумела бы отделаться оттого, кто попытался бы откровенно флиртовать с ней, или от похотливого наглеца, но даже не представляла, как надо вести себя с этим элегантным аристократом. Лиланд держался дружелюбно и обаятельно, однако в речах его крылось немало намеков и двусмысленностей, воспринимать которые можно было по-разному. Дейзи никогда еще не встречала такого человека. Единственное, что ей оставалось, – это держаться естественно и обдумывать каждый шаг.

– Поговорить с вами? – спросила она. – Если бы один человек говорил другому только правду о третьем, не было бы войн.

– Очень мудрое изречение, – заметил Лиланд.

– Не мое, – сказала Дейзи. – Отец часто повторял его. Но как вы уже знаете, сам он не был мудрецом.

– Что, я полагаю, подтверждает верность вашей точки зрения, – сказал Лиланд. – Прошу прощения, вы собираетесь открыть глаза? Или мой вид ослепил вас?

– Я просто стараюсь привыкнуть к темноте, – солгала Дейзи. – Даффид говорил, что, если предварительно закрыть глаза, фейерверк покажется более ярким.

– Совершенно верно. За исключением того, что фейерверки начнут пускать не ранее чем через час. Вы можете уснуть до того времени.

– Не засну, если вы будете говорить со мной.

Он рассмеялся веселым искренним смехом.