– Что такое? Виконт Хей? Вы с ума сошли? Ох, извините меня. Весь наш сегодняшний разговор какой-то ненормальный, право. – Последнюю фразу она пробормотала себе под нос. – Если вы пожелаете уволить меня, можно считать это наказанием за неуместную откровенность. – Хелена выпрямилась, снова стиснула руки и провозгласила: – Виконт Хей – один из первых распутников в Лондоне.

– Нет! – вскричала Дейзи в полном изумлении.

– Ведь я предупреждала, чтобы вы держались от него подальше, помните? Но вообще-то я думала, что вы в курсе дела, и, кроме того, считала, что он не станет соблазнять приятельницу друга. У джентльменов есть на этот счет нерушимые правила.

Настал черед Дейзи широко раскрыть глаза.

– Виконт? Да ведь он только и думает, что о модных нарядах. И он так семенит ногами при ходьбе и... – Тут Дейзи примолкла: сказанное было неправдой. Виконт не семенил, он ходил широким и легким шагом, а все движения его были тоже раскованными и изящными. – Но ведь он не проявляет никакого внимания к женщинам, разве что к их платьям, – докончила она куда менее уверенным тоном.

– Уж поверьте мне, он полон самого живого интереса к особам противоположного пола, – возразила Хелена. – Тем он и знаменит.

– Но он так тянет слова, когда говорит. И одевается как настоящий модник.

– Он и есть модник, причем не из самых последних именно потому что ловелас... Ах, дорогая, я так хотела бы остаться у вас. Но я понимаю, что наговорила лишнего. Прошу вас, дайте мне еще один шанс. Я больше не буду такой дерзкой. Пожалуйста, простите меня.

– Ни в коем случае, – улыбнулась Дейзи, – потому что вас не за что прощать. Я очень нуждаюсь в человеке, с которым могла бы поговорить и кто был бы со мной чистосердечен. Перестаньте глупить, обещайте, что всегда будете говорить мне правду в глаза. Я очень этому рада.

– Постараюсь, – ответила Хелена, но требуемого обещания не дала, потому что существовали такие вещи, о которых она предпочла бы никогда не упоминать. В частности, о том, что, как она считала в глубине души, граф Эгремонт мог бы стать прекрасным мужем... но не для Дейзи Таннер.

Лиланд и Даффид внимательно наблюдали за Дейзи, позволив себе, как это бывает с большинством мужчин, зайти, пожалуй, слишком далеко. Они курсировали по аллеям парка в Воксхолле следом за Дейзи, графом Эгремонтом и миссис Мастерс, держась на безопасном расстоянии. День клонился к вечеру, и парк начинал наполняться модной, публикой, а также простыми горожанами, жаждущими вечерних развлечений.

Дейзи трудно было не заметить. Она была в зеленом платье с низким вырезом, которое оживляла шаль с зеленым и желтым узором. На шее у нее висела на серебряной цепочке хрустальная роза, Хрусталь ловил последние лучи предзакатного солнца, и на груди у Дейзи плясали радужные блики. Она сама сияла, словно солнышко, и казалась особенно светлой рядом с графом, одетым в серовато-коричневый сюртук с белым шейным платком, темные брюки и сапоги.

– Знаешь что? – обратился наконец Лиланд к Даффиду, понизив голос. – Я считаю, что просто глупо следить и выжидать. Ты скоро уезжаешь из Лондона, к тому же ты не знаешь, как с ней заговорить и о чем спросить. Давай уж я попробую разобраться, насколько серьезны ее намерения насчет Джеффа.

Даффид резко повернул голову и посмотрел на брата встревоженными глазами.

– Ты обещал, что не станешь ее обижать.

– Что за глупости! – возмутился Лиланд. – Ну что я могу с ней сделать ужасного? Похитить ее и выпытать у нее правду, применив насилие? Я всего лишь хочу попробовать войти к ней в доверие. Она взрослая женщина, вдова, побывала в таких переделках, о которых, как ты сам утверждаешь, я даже не имею представления. Я надумал бросить ей пару-другую приманок в надежде, что она клюнет хотя бы на одну из них. Я длинный, тощий, мой нос – радость для карикатуристов, я неказист, словно старый башмак, но уверяю тебя, мне довелось в свое время увлечь женщину-другую, и ты это знаешь.

– Знаю, – буркнул Даффид. – И притом слишком хорошо. Ты едва не увел у меня Мег.

– О да, – саркастически бросил Лиланд. – Если бы у меня была хоть половинка шанса, ты сейчас наносил бы ей визиты в моем доме. Она и смотреть на меня не желала, после того как познакомилась с тобой.

– Она увидела достаточно. До сих пор говорит, что ты до безумия привлекателен. Не знаю, как ты этого добиваешься, но тем не менее у тебя получается. Ладно. Дейзи сама может постоять за себя. Она пережила тюрьму, Таннера и Ботани-Бей. Полагаю, что с тобой она справится. Но попробуй что-нибудь разузнать. Если она по-настоящему любит Джеффа – удачи ей! Не могу сказать, что очень хорошо знак! Дейзи, но, как я уже говорил, она славная женщина. Да, кстати, она и в самом деле богата. Я поговорил с одним типом, который об этом осведомлен.

– Да. Я тоже кое-кого расспросил. Но она не богаче графа. Правда, в Англии немногие превосходят его в этом отношении. А деньги – самая надежная приманка. Есть немало людей, которым вечно мало денег, сколько бы их ни было. Ладно, посмотрим, что у нас получится, хотя на многое рассчитывать нечего, она повисла у него на руке, как браслет. Но здесь обычно ужинают. Она будет вынуждена отпустить его, чтобы он мог поесть. Правда, есть тут особо нечего. Подают вино, разведенное водой, чуточку очень тонко нарезанной ветчины, немного фруктов, и все это по бешеной цене. Ах, что за дивный вечер, – произнес Лиланд наигранно восторженным тоном. – Будет еще и фейерверк. Вот весело-то! Знаешь, Даффид, если бы ты и Джефф не были моими друзьями, я, право, нашел бы для себя занятие получше.

– Твоя добродетель сбережет тебе деньги и не позволит предаться пороку.

Лиланд рассмеялся:

– Тебе отлично известно, что я должен оплачивать не все мои интрижки. Ах, матушка, как хорошо, что я принимал близко к сердцу твои наставления и вел себя примерно... – Смешливые нотки исчезли из его голоса, когда Лиланд увидел, кто подошел к графу Эгремонту. – Милостивый Боже! – воскликнул он. – Только помяни дьявола, и он тут как тут.

Братья уставились на элегантную даму, которая остановилась, чтобы поболтать с графом. То была высокая, прекрасно одетая женщина средних лет со светлой кожей и еще более светлыми волосами, а глубокая синева ее глаз была заметна даже на расстоянии. Все в ней было безупречно; даже ее улыбка казалась заранее обдуманной и тщательно подготовленной, прежде чем появиться на губах.