— Язычников? — тихо переспросил Магнус.

— Прошу прощения. Есть слово на каком-нибудь языке, которое было бы ему понятно, Лорен?

Внезапно Магнус бросился на Алекса, пытаясь схватить его за горло. Однако Алекс, обладавший мгновенной реакцией, ловко уклонился от удара и фыркнул:

— Чтобы причинить мне вред, вам, черт побери, нужно иметь более быструю реакцию, друг мой. Но в Англии существуют другие способы улаживать разногласия, если разногласия вам так необходимы.

— Прекратите! — взволнованно крикнул Итан, в то время как Пол, торопливо доковыляв до них, просунул между ними свою трость. — Для этого нет никаких причин! Берген, Сазерленд приехал пожелать вам счастья. Вот и всё! Ваши добрые пожелания с благодарностью принимаются, Сазерленд. Но граф только что приехал из Портсмута, и, пожалуй, вам лучше зайти в другое время. Если не возражаете…

— Нет, — ответил Алекс, — не больше, чем всегда. — Он взглянул на Лорен, буквально окаменевшую от происходившей у нее на глазах сцены. — Всего хорошего, Лорен, — спокойно сказал он, глядя ей в глаза. Потом кивнул Полу, повернулся и, вскочив на Юпитера, умчался, окутанный облаком пыли.

Магнус посмотрел ему вслед, затем резко повернулся к Лорен; лицо его от ярости пошло пятнами.

— Что он здесь делает, черт побери? — спросил он по-немецки.

Лорен пожала плечами:

— Он же сказал. Приехал пожелать нам счастья. Извините, я должна передать этот цветок Лидии, пока он не завял.

И она быстро скрылась в доме. Пол хлопнул Магнуса по плечу, заметив, что герцог очень любезен.

Ужин прошел для Магнуса просто ужасно. Он не сводил глаз с Лорен, которая, глядя в тарелку, отбрасывала одну за другой лежащие там горошины. Пол был необыкновенно оживлен, непрестанно болтал о проклятом герцоге. А дядюшка вслух рассуждал о том, на что собирается потратить деньги, которые Магнус предоставил Роузвуду в качестве свадебного подарка. Магнус едва дождался конца этой чертовой трапезы, резко поднялся и заявил, что должен удалиться. В городок.

Он молча вышел. Лорен последовала за ним. Хорошо, что этот простак Руперт привел его лошадь; Магнус швырнул седельные сумки на спину кобыле и повернулся к Лорен. Она стояла, сжав руки за спиной и слегка покачиваясь. Свет, проникавший из дома, падал ей на лицо, делая его еще более обворожительным. Магнус решил из приличия остановиться в Пемберхите, а не в Роузвуде и сейчас, глядя на Лорен, пожалел об этом Возможно, ему удалось бы побывать в ее комнате и изгнать из головы мысли о недавнем непрошеном визитере. Он стоял, скрестив руки на груди, и гнев его с каждой минутой возрастал. В конце концов, он имеет право знать, что здесь делает герцог. Однако Лорен не стала ничего объяснять. Она даже не попыталась пригладить его взъерошенный плюмаж и очень сухо с ним простилась. А это, по его мнению, не самое благоприятное начало для вступающих в брак.

— У вас какой-то озабоченный вид, Лорен. О чем вы думаете? — спросил он наконец, уязвленный тем, как неожиданно грубо прозвучал его родной язык.

— Разве? Я не заметила. Прошу прощения, — сказала она и устремила взгляд на лужайку.

— Вы мне не ответили. О чем вы думаете? — снова спросил он, надеясь, что сейчас Лорен успокоит его, скажет, что все в порядке.

— Почему бы и нет! — мило отозвалась она, все еще глядя на лужайку.

— Он здесь давно? — неожиданно спросил Магнус. Лорен перестала покачиваться и глянула на него краешком глаза.

— Пол и дядя приехали вчера, — мягко ответила она.

Магнус невольно сжал кулаки.

— Я не спрашиваю о ваших родственниках. Я спрашиваю о нем.

Лорен прикусила губу.

— О герцоге, что ли?

— Что он здесь делает, черт побери?

— Ничего, Магнус, ничего особенного, — ответила Лорен, заронив в его сердце надежду. — Он приехал пожелать нам счастья.

Он понимал, что возражать бесполезно, и все-таки не сдержался:

— Мы с вами заключили соглашение. Вы обещали чтить меня.

Она удивилась:

— Я вас чту.

— Когда вы смотрите на него, ваши глаза становятся большими, как луна, вы краснеете, как девица, когда он вам улыбается, это не есть почтение ко мне!

Лорен прищурилась и вздернула подбородок.

— Я чту вас, Магнус. Я вас уважаю. И так будет до конца дней моих. Но только уважение, ничего больше, — спокойно произнесла она. — Таково наше соглашение.

У Магнуса перехватило дыхание. Да, таково соглашение, их проклятое соглашение. Охваченный яростью, он вскочил в седло и натянул поводья, чтобы кобыла не понесла от неожиданного толчка. Он почти с ненавистью посмотрел на Лорен. Но у нее был такой безмятежный вид, что на мгновение ему показалось, будто он неверно истолковал происходящее.

Впрочем, он знал, что истолковал его совершенно правильно. Он пришпорил кобылу и умчался в ночь. Лорен не о чем волноваться, с этим соглашением она сможет прожить всю жизнь, чего нельзя сказать о нем. Данное им обещание душило его.

Лорен решила просить у Магнуса прощения. Ведь он прав: она проявила к нему неуважение, чуть не упав в обморок, когда Алекс подарил ей гардению. Магнус вчера умчался, истерзанный и разъяренный, и отмщение настигло ее в виде непреодолимого чувства вины. Почти всю ночь она не сомкнула глаз, на рассвете разбудила Руперта и попросила запрячь в повозку одну из старых серых лошадок.

Надев выходное платье, она оставила миссис Питерман записку и отправилась в Пемберхит каяться перед своим женихом.

Густой утренний туман окутал землю. Последнее время она, похоже, утратила представление о том, что хорошо, а что плохо. Все перепуталось у нее в голове. И чувства, и мысли. Словно в калейдоскопе. Хватит с нее этой сумятицы, думала Лорен, пока серая бодро трусила по дороге. Она выбрала свою судьбу, подписала все необходимые документы и будет чтить их соглашение. Магнус — образец терпения, он очень добр по-своему и ничего не просит взамен, одно лишь уважение. И это она ему обещала. И выполнит свое обещание. Она подстегнула старушку серую.

Повозка с грохотом перебралась через мостик, это была половина пути от Роузвуда до Пемберхита. Внезапно что-то заскрежетало, и Лорен изо всех сил натянула поводья. Нетерпеливо вздохнув, она слезла на землю и, подбоченясь, оглядела свой старый экипаж. Осмотр ничего не дал; нужно было, чтобы провернулись колеса. Тогда она подошла к лошади и повела ее вперед. Скрежет повторился, и, оглянувшись, Лорен увидела, что переднее колесо не проворачивается.

— Только этого не хватало! — воскликнула Лорен, пнув колесо, и тут же схватилась за ногу, вздрогнув от боли. — Проклятие! — пробормотала молодая женщина, с ненавистью глядя на изумрудные, в тон платью, изящные туфельки.

Замечательно! В этих туфельках не пройти и десяти футов. Что же ей делать? Она в отчаянии взглянула на небо. Кажется, сгущаются тучи?

Очень скоро она поняла, что это ей не кажется — первые капли дождя ударили по руке. Она тяжело вздохнула и попыталась высвободить серую из упряжи. Руперт придумал какую-то странную сбрую, и Лорен не знала, как распрячь лошадь. Вскоре шляпка ее намокла.

Это было уже слишком. Дождь, разваливающаяся повозка, вообще все. Две последние недели были самыми бурными в ее жизни, и нервы сдали. Она не имела ни малейшего представления, что ей делать вообще, не говоря уже о лошади, запряженной в повозку какой-то самодельной упряжью. Господи, неужели в жизни все так сложно? И, не удержавшись, Лорен расплакалась, обняв старушку серую и уткнувшись ей в шею. Она так устала и так запуталась, что больше не могла думать о том, как ей быть дальше.

Сильные руки схватили ее за плечи и оттащили от лошади. Лорен вскрикнула.