этого негодяя. Негодяя, который одной-единственной речью может изменить жизнь нации.

Судя по всему, закон о правах католиков пройдет через палату лордов, и не в последнюю очередь благодаря Сазерленду. Последние два дня он только этим и занимался. Пол был в курсе дела, потому что не пропускал ни единого слова из парламентских дебатов. Какие прекрасные перспективы! Если католики получат место в парламенте, значит, грядут и другие реформы, предполагающие равное представительство. А при справедливом представительстве, точнее, при представительстве, защищающем интересы мелких поместий, у его родного Роузвуда появятся возможности для процветания. Не далее как вчера он присоединился к тем, кто поддерживал Сазерленда как народного героя. И у Пола не укладывалось в голове, что могущественный деятель и реформатор и сидящий сейчас перед ним человек — одно и то же лицо.

— Погода для этого времени года просто великолепная, вы не находите? — как-то нехотя спросил герцог.

Это заявление показалось Полу смехотворным, если учесть, что с тех пор как он приехал в Лондон, из семи дней четыре льет дождь. Именно это Пол и сказал герцогу. Сазерленд возразил, что, мол, Лондон — темная заводь, где водятся всякого рода пороки, и они принялись обсуждать достоинства и недостатки Лондона. Мужчины непринужденно потягивали свои напитки; разговор перешел в жаркий спор, касающийся самых различных тем, включая парламент, торговлю с заграницей, в которой Сазерленд явно был весьма заинтересован, и кончая ценными бумагами, государственными и частными, — тут Пол проявил необычайную осведомленность. А потом каким-то непостижимым образом оба пришли к соглашению насчет того, какие именно реформы необходимы для оздоровления экономики. После пятого стакана портвейна Пол зашел так далеко, что похвалил последнюю речь герцога, посвященную этой теме.

Спустя три часа Пол и Алекс обсудили все общественные проблемы и поглотили столько спиртного, что перед глазами все плыло, но главный вопрос, касающийся Лорен, так и повис в воздухе. В завязавшемся споре Пол проявил неуступчивость и с каждым стаканом портвейна воздвигал вокруг сестры все новые и новые препятствия. Алекс был готов биться, если нужно, прямо на диванчике, но поскольку это ни к чему не привело бы, в его пьяной голове возникла новая идея.

— Ладно, Хилл, — сказал он ухмыляясь; при этом содержимое его стакана угрожало перелиться через край, пока он пытался удержаться на краешке канапе, — вот вы полагаете, что разбираетесь в карточной игре; так почему бы вам не сделать деньги на вашу ставку?

— Делайте что хотите, Сазерленд, а я сделаю ставку на свои деньги, — поправил его Пол. Алекс нахмурился и отмахнулся.

— Нет, нет. Пари. — Он замолчал, пытаясь подавить отрыжку, и провел ладонью по своему измявшемуся галстуку. — Ладно. Итак, пари, — повторил он.

— Какое еще пари? — спросил Пол.

— Я думаю, — осадил его Алекс, крепко зажмурившись и пытаясь вспомнить только что промелькнувшую в голове блестящую идею. Идея внезапно вернулась к нему, и он открыл глаза, поморщившись от головокружения и стараясь сосредоточиться. — Вот оно. Я хочу пойти в оперу. Снимем колоду?

— На что спорим? — спросил явно сбитый с толку Пол.

— На оперу.

— Я не хочу идти с вами в оперу! — презрительно проговорил Пол, глотнув портвейна.

— Боже мой, да не о вас речь. О Лорен! — вскричал Алекс.

— Вы страшно фамильярны с моей сестрой, сэр! — бросил Пол.

— Да уж, наверное, не фамильярнее, чем Гнус! Вот проклятие, сколько же может карета кружить по парку! — воскликнул Алекс.

Пол фыркнул. Алекс глянул на своего юного противника, вцепился в подлокотник и не отпускал его до тех пор, пока комната не перестала кружиться. Наконец ему удалось сфокусировать зрение, и он сверкнул глазами на Пола.

— Снимем колоду? — повторил он.

— Дайте мне разобраться, — с трудом ворочая языком, выговорил Пол и попытался наклониться вперед, но тут же откинулся назад. — Если выигрываете вы, я веду Лорен в оперу.

— Нет! — закричал Алекс и, теряя терпение, тихо выругался. — Если выигрываю я, я иду с Лорен в оперу, — сказал он, ударив себя кулаком в грудь. — Выигрывает тот, у кого выпадет старшая карта. Это очень, очень просто, Хилл.

— А если выиграю я? — спросил Пол. Алекс замолчал, пытаясь воткнуть пробку в бутылку, но не смог и махнул рукой.

— Вы должны что-то получить, — сказал он.

— Да! Должен! — воскликнул Пол, отчаянно кивая головой.

— Ну… вам нравится моя лошадь? — спросил Алекс. Это предложение Пол с ходу отверг взмахом руки.

— Лошадь мне ни к чему.

— В Сазерленд-Парке у меня есть несколько прекрасных охотничьих собак, — сказал Алекс. — Вы любите охоту?

Пол вздохнул, выразительно посмотрев на свою трость, прислоненную к креслу, потом на Алекса.

— Ах, — смущенно пробормотал Алекс, — это вам не годится, да? Дайте подумать… у меня есть деньги. Лицо Пола прояснилось.

— Да! Деньги! Две тысячи фунтов! — радостно воскликнул он.

Алекс помрачнел.

— Две тысячи фунтов? Помилуй Бог, ведь речь идет всего лишь об опере! — насмешливо сказал он.

— Речь идет о моей сестре!

— Хороший выпад, — весело согласился Алекс и воткнул наконец пробку в бутылку. Но торжествующая улыбка тут же исчезла с его лица, поскольку он заметил, что стакан его пуст.

— Значит, договорились, — сказал Пол. Он встал с неожиданной для него легкостью, схватил трость и заковылял к письменному столу. — Хотите две из грех? — крикнул он через плечо, шаря по столу в поисках карт, в то время как аккуратно сложенная колода лежала на самом виду.

— Две из трех, — согласился Алекс.

Пол нашел карты, что-то сказал по поводу порядка в доме и, подойдя к канапе, буквально рухнул на него рядом с Алексом.

— Молите Бога, чтобы не проиграть, Сазерленд. Две тысячи фунтов — это очень, очень… большие деньги, — пробормотал юноша.

— Не для меня, — беспечно признался Алекс, протягивая руку к колоде.

Он демонстративно снял колоду, сунул пальцы в самую ее середину и вынул бубновую двойку. Он застонал и откинулся на диванчике, закрыв глаза рукой и изображая отчаяние.

— Ха! — воскликнул Пол мгновение спустя и расхохотался.

Алекс посмотрел на него сквозь пальцы. Пол держал в трясущихся руках шестерку пик и махал ею перед носом Алекса. «Черт побери, — подумал Алекс, — мне может помочь только чудо».

Затем Пол вытянул восьмерку треф. На этот раз Алекс не изображал отчаяние и, закрыв глаза, сунул пальцы в колоду. Он вытащил десятку бубен. Хилл не изменился в лице, если не считать легкого подергивания брови.

— Полагаю, вы сорвете банк, — сухо проговорил Алекс.

— Естественно, — миролюбиво согласился Пол.

Пока он неловко тасовал карты, Алекс едва сдерживал смех. Он проиграет, Алекс это чувствовал нутром, но быть совсем близко к выигрышу в такой момент весьма забавно. Он усмехнулся.

— Завтра в девять вечера, — беспечно бросил он, допил свое виски и вытянул карту — королеву червей.

Глаза Пола сверкнули. С тяжелым вздохом он долго смотрел на колоду, потом протянул к ней руку. Медленно перевернул вытянутую карту. Они с Алексом оба одновременно ахнули и подняли друг на друга изумленные глаза.

Тройка пик.