— Жаль. А я надеялся на хотя бы какое-то развлечение, чтобы развеять тоску.

Девушка гордо вскинула голову.

— Значит, вы считаете, что мои мысли вас позабавят? Что моя голова наполнена всякими глупо…

— Я этого не говорил, — перебил он.

— Это совершенно не обязательно. Ваш тон достаточно красноречив, — фыркнула она и вполголоса добавила: — Чего и ожидать от животного.

Очевидно, он расслышал ее, потому что тяжело вздохнул.

— Неужели каждый мужчина для вас чудовище?

— Нет, только тот, который едва не сломал мне руку. Уголок рта Дрю конвульсивно дернулся.

— Покажите мне свои синяки.

Она даже не позаботилась взглянуть на свою руку, чтобы проверить, есть ли синяк, и не успела сказать ему об этом, как он схватил ее руку и повернул. Выражение его лица мгновенно изменилось. Опустив глаза, она увидела черное пятно, правда, совсем крошечное. Господи, она в жизни не была так счастлива видеть чертов синяк!

— Я же говорила, — с невыразимым удовольствием объявила она.

— Говорили, — тихо согласился он и, как ни странно, выглядел при этом смущенным… нет, скорее, потрясенным. — Прошу извинить меня, Габби. Я не хотел сделать вам больно. Просто старался, чтобы вы не упали. Жаль, что у вас такая нежная кожа.

Последнее замечание заставило ее призадуматься. Ей не так-то легко поставить синяк, и, честно говоря, его хватка в тот день была вовсе не такой уж сильной и не должна была оставить метку…

Девушка едва не ахнула, вспомнив, как ударилась рукой о дверцу экипажа по пути в дом Мэлори, когда колесо застряло в выбоине. Тогда она даже вскрикнула, и Охр ей посочувствовал.

Но она ничего ему не скажет: уж очень ей по душе его расстроенная физиономия… О, какая разница!

— Я ошиблась, — резко бросила она. — Так что можете взять назад свое извинение.

— Простите?

Девушка покраснела, несмотря на недовольство собой.

— Я только что вспомнила, что позавчера, после нашей встречи на пристани, меня сильно тряхнуло в экипаже. Там я и получила этот синяк. Но это еще не значит, что вы не животное, — твердо добавила она.

Дрю расхохотался, и взгляды окружающих сразу обратились к ним. Черт возьми, этот великан с его чувственным смехом привлекал всеобщее внимание! Она едва сдержала озноб, пробежавший по спине.

— Вижу, я все-таки сумела развеять вашу тоску, — промямлила она.

— Да, но я всего лишь надеялся на остроумную реплику, которой вы, вне всякого сомнения, способны поразить меня в самое сердце. И разумеется, не ожидал такого праздника… глупости.

Судя по обаятельной улыбке, он над ней подшучивал. Это раздражало, но еще больше удивляло то, что ей хотелось улыбнуться в ответ.

Настроение этого типа менялось почти каждую минуту, и такая неожиданная учтивость была еще подозрительнее и расстраивала куда больше, чем прежняя неприязнь. Потому что напоминала о той искренней улыбке, которой он встретил ее на пристани и от которой в животе что-то странно сжалось.

Нужно немедленно убраться подальше от него. В животе опять творилось неладное. Она поискала глазами своего партнера на этот танец, но он отправился за прохладительным для нее. Питер Уилле… Уиллис… Что-то в этом роде. Но его нигде не было видно. И неудивительно. Она хотела отдохнуть от танцев, пока новые туфли не натерли ноги, и заметила, какой длинной была очередь к столам с шампанским и пуншем, прежде чем послать его туда.

— Почему вы стоите здесь одна? — не унимался Дрю. — Я просто пошутил насчет мрачной гримасы. Во всяком случае, она бы не воспрепятствовала мне подойти к вам… желай я познакомиться. Итак, почему вы не танцуете?

— Мне захотелось пить, и я попросила…

— Превосходно, — перебил он и, не дожидаясь возражений, увлек ее в круг танцующих. — Я как раз гадал, как бы пригласить вас на танец. А музыка закончится прежде, чем вернется ваш партнер. Жаль пропускать такой вальс.

Он касался ее. Рука сжимает ее ладонь, вторая лежит на талии. Она так остро ощущала его прикосновение, что на секунду потеряла способность видеть и соображать.

Его глаза… Они действительно черные. Бальный зал был ярко освещен громадными люстрами, и она, как ни всматривалась, не смогла различить другого оттенка. Почему ее так тревожат эти глаза? Именно они будили непонятный трепет в желудке… или всему виной он сам? Ни к одному мужчине ее не влекло так, как к этому.

Его плечи… Господи Боже, до чего широки! И сам он высок, прекрасно держится и, на ее взгляд, даже слишком красив. И проклятый трепет никак не прекращается. По-хорошему следовало бы немедленно прекратить танец и уйти, но все окружающие посчитают ее чересчур грубой, и, о Боже, в сущности, она хотела, чтобы танец продолжался вечно!

И пахло от него так необычно: экзотическими пряностями. Он прижимал ее к себе так близко… А у нее не хватало воли отстраниться или упомянуть о том, что все это крайне неприлично: ее грудь почти касалась его торса. На каком-то повороте ее соски просто уперлись в лацканы его фрака и немедленно затвердели.

— Вы так и не ответили на мой вопрос, — мягко напомнил он. — Неужели действительно приехали в Англию только для того, чтобы найти мужа?

Ее спасение! Абсолютно безопасная тема, она поможет ей отвлечься от чувств, которые он в ней вызывает.

— Да, но не волнуйтесь, в списке кандидатов вы не значитесь. Я прекрасно сознаю, что вы всего лишь Лотарио[5].

— Неужели? И где вы это услышали?

Она не собиралась сообщать, что сегодня утром подслушала его разговор с братом и успела удрать, пока они ее не заметили.

— Кажется, ваша сестра упоминала, когда зашла речь о вас.

— Вот это маловероятно. Она может злиться на меня, но никогда не станет характеризовать подобными словами.

— Милашка в каждом порту?

— Сдаюсь, — улыбнулся он. — Что-то в этом роде Джорджи повторяет при каждой встрече. А… теперь ясно. — Он окинул ее понимающим взглядом. — Из вышесказанного вы и заключили, что я нечто вроде Лотарио.

Девушка пожала плечами и с небрежным видом бросила:

— Если вы возражаете именно против этого слова, может, сойдет «донжуан» или «распутник»?

Дрю мучительно поморщился, и Габриела мгновенно раскаялась. Неужели так уж необходимо портить эти несколько минут наедине с ним? Танец почти закончен, и ей придется снова терпеть очередного партнера из длинного списка в бальной карточке. И каждый так и норовит оттоптать ноги. Бедные многострадальные туфельки!

А Дрю, конечно, назначит свидание одной из здешних красавиц. Она не сомневалась, что именно об этом он договаривался с леди, которая чуть раньше составляла ему общество.

Может, лучше рассказать правду? Признаться, что она вовсе не хотела возвращаться в Англию и уж тем более обращаться за помощью к его семье. Но к чему ему знать все это? И кроме того, ее исповедь ничуть не изменит допустимых отношений между ними, отношений, которых фактически не было. Тем более что она действительно хотела выйти замуж, предпочтительно за человека, которого можно убедить каждый год приезжать на Сент-Китс на несколько месяцев повидаться с Натаном. Только вот Дрю вообще не думал о женитьбе.

— Вижу, явился еще один Мэлори, — заметил Дрю, когда музыка смолкла.

— Да сколько их в Лондоне? — удивилась Габриела.

— Слишком много, — усмехнулся он. — Но этот, как и Джеймс, терпеть не может подобных сборищ,