— Кто на меня указал? — спросил я, с усилием сохраняя спокойствие.

— Мистер Натан Адельман, сэр. Он попросил дать ему знать, когда я вас увижу. Хотя записки у него для вас не. было. — Его голос вдруг стих, — вероятно, он сообразил, что Аделъман, возможно, не хотел, чтобы я знал об этом. Он решил поправить дело с помощью еще одной улыбки.

Я дал ему еще несколько пенсов.

— За труды, — сказал я, надеясь, что деньги помогут ему поскорее забыть о промахе.

Мальчик убежал, дав мне возможность обдумать то, что он сказал. Адельман хотел знать, когда я появлюсь «У Джонатана». В этом не было ничего дурного. Я пришел к выводу, что Адельман был прав, когда говорил, что даже люди, которым нечего скрывать, будут препятствовать моему расследованию. Я не знал, имел ли Блотвейт, как мой отец, подозрения насчет фальшивых акций «Компании южных морей», но я отлично понимал, что одни только слухи об этом могли нанести серьезный урон Компании, настолько серьезный, что Вирджил Каупер боялся даже слушать об этом.

Через четверть часа мальчик появился, как и обещал, и стал громко звонить в колокольчик.

— Мистер Мартин Рочестер, — выкрикивал он. — Записка для мистера Мартина Рочестера.

Мне эта затея казалась гениальной. Я не рассчитывал, что Рочестер окажется здесь, что он так легко выдаст себя, учитывая, сколь тщательно он скрывался, но я думал, что-то из этого выйдет. И я не ошибся.

Не могу сказать, что все разговоры стихли. На самом деле многие продолжали беседовать, не обращая внимания на выкрики мальчишки. Но некоторые перестали разговаривать. Я наблюдал, как люди замолкали в середине переговоров, не закончив фразы и открыв рот, как сбитые с толку бараны. Я видел, как некоторые шептались, некоторые в растерянности чесали себе голову, а некоторые оглядывались, ища того, кто ответит на призыв мальчишки. Мальчик, обходивший зал, привлек к себе не меньше внимания, чем известная актриса, которая бы расхаживала обнаженной в мужском клубе.

Мальчик закончил обход, пожал плечами и вернулся к своим обязанностям. Маклеры, которых отвлек мой эксперимент, постепенно вернулись к своим делам. Но несколько минут спустя я увидел человека, который встал со своего места и направился к мальчику.

Это был любовник Мириам, Филип Делони.

Я видел, что он спросил что-то у мальчика и вышел. Я встал и подошел к мальчику, который собирал грязную посуду со столов.

— Что сказал этот человек?

— Он хотел узнать, кто послал эту записку, мистер Уивер.

— И что ты ему сказал?

— Я сказал, что это вы, сэр.

Я засмеялся. А почему, собственно, и не сказать?

— И что он?

— Он хотел прочитать записку, но я ему сказал, что порвал ее, — как вы просили.

Я не мог винить мальчишку за его честность, Я поблагодарил его и покинул кофейню «У Джонатана».

Когда я вышел на улицу и направился в сторону Биржевой улицы, в лицо мне ударил сильный ветер. Почему Делони интересовался Мартином Рочестером? Простое ли это совпадение, что он связан с Мириам — и в то же время каким-то образом с человеком, который, судя по всему, виновен в смерти моего отца? Я не мог с уверенностью ответить на этот вопрос. Но я подумал, что не могу более считать, будто мой интерес к кузине Мириам отвлекает меня от работы. Я уверился, что ее любовник имеет какое-то отношение к смерти моего отца.

Я бродил по улицам, пока не оказался вблизи Граб-стрит, где, как сказала миссис Наум Брайс, владелица книжной лавки, должен был находиться магазин Кристофера Ходжа, который печатал брошюры моего отца. Я зашел в пивную на Граб-стрит, чтобы узнать нужный адрес, но человек за стойкой покачал головой.

— Магазина больше нет, — сказал он. — И Ходжа тоже больше нет. Пожар. Он погиб в огне. Мальчишки-ученики получили ожоги. Могло быть даже хуже, скажу я; по крайней мере, это случилось, когда он распустил остальных по домам.

— Пожар, — повторил я. — Когда это случилось? Человек за стойкой поднял глаза к потолку, припоминая.

— Где-нибудь три, может, четыре месяца назад, — сказан он.

Я поблагодарил его и направился к Муэр-лейн, чтобы снова повидаться с вдовой мистера Брайса. Она вышла из задних комнат и заулыбалась, увидев меня. Я попросил поговорить без свидетелей, и она провела меня в небольшую гостиную, где я устроился на стареньком протертом канапе. Она села в кресло напротив и распорядилась принести нам чаю.

— Чем могу служить вам, сударь? — спросила миссис Брайс.

— Я хотел кое-что уточнить. Видите ли, мне показалось довольно странным, что вы посоветовали мне обратиться к мистеру Кристоферу Ходжу с Граб-стрит, тогда как и магазин мистера Ходжа, и сам мистер Ходж сгорели несколько месяцев тому назад.

Миссис Брайс в нерешительности то открывала, то закрывала рот.

— Вы меня удивляете, — наконец сказала она. Вы раните меня, сэр, предполагая, что я могла обмануть вас. Если бы я была мужчиной, я бы вызвала вас за подобную оплошность. Но поскольку я женщина, я вынуждена делать вид, что вы меня не знаете и что ваши оскорбления относятся к другому человеку, — человеку, которого не существует.

— Я готов искренне извиниться, если составил неправильное суждение.

— Уверяю, мне не нужны извинения. Я лишь хочу, чтобы вы зря не заблуждались. Насколько я помню, сударь, когда вы спросили, кто издатель сочинений мистера Лиенцо, я назвала Кристофера Ходжа, поскольку он действительно опубликовал несколько брошюр мистера Лиенцо. Я хорошо знала мистера Ходжа, так как он был близким другом моего мужа и моим. После смерти мистера Брайса мистер Ходж помогая мне в делах. Я знала и о его гибели, которая меня необычайно взволновала. Должна вам заметить, что я не сообщила вам о смерти Кита Ходжа только потому, что вы перебили меня, дабы узнать о мистере Делони, а затем неожиданно удалились. Если я опустила какие-то интересующие вас детали; вы должны понимать, сэр, что сами тому виной, поскольку удалились с такой поспешностью.

Я встал и отвесил поклон:

— Вы правы, миссис Брайс, я действительно очень спешил. — Я снова сел.

— Это не важно. Как я уже сказала, я только хотела прояснить для вас ситуацию. Хотя, — проговорила она, едва сдерживая улыбку, — меня удивляют ваши обвинения в обмане. Когда мистер Делони вчера зашел в мою лавку, я спросила его, удалось ли вам с ним побеседовать. Когда я назвала ему ваше имя, он заверил меня, что никогда не учился с вами в одной школе, а потом употребил на ваш счет такие эпитеты, которые я не решусь произнести вслух. Видите, сударь, с моей точки зрения, выходит, что это вы меня обманули.

Мне оставалось лишь рассмеяться, что я и сделал от души. Я снова встал и поклонился миссис Брайс:

— Вы преподали мне урок, мадам. Благодарю вас. Она лишь очаровательно улыбнулась мне, как умеют улыбаться вдовы.

— Должна сказать, ваш ответ удивил меня. И мне интересно узнать, почему вы решили обмануть меня относительно мистера Делони.

— Миссис Брайс, — начал я, — буду с вами откровенен, но надеюсь, вы простите, если я буду так же осмотрителен. Меня наняли, чтобы выяснить, была ли смерть мистера Лиенцо действительно вызвана несчастным стечением обстоятельств. У меня есть подозрение, что это не так и что его смерть была связана с определенными сведениями, которыми он обладал и которые хотел обнародовать. В моем распоряжении была рукопись его сочинения, которую я утратил, и я хотел выяснить, не пытался ли мистер Лиенцо напечатать ее до своей смерти. Если я ввел вас в заблуждение или если мне показалось, что вы ввели меня в заблуждение, — это объясняется лишь тем, что мое расследование требует крайней осмотрительности и недоверчивости.

Миссис Брайс открыла от удивления рот.

— Вы хотите сказать, — начала она, — что мистер Делони имеет к этому какое-то отношение?