девицу, капитально утонувшую в каком-то своем горе, он не знал.

– Вот ты всех достала-то, – горестно сообщил Рома. – Прямо так и дал бы тебе по башке. Матери все нервы измотала, сплошные проблемы от тебя! Все девки как девки: гуляют, залетают, аборты делают или замуж выходят, а ты как аномалия какая-то! Чего у тебя случилось-то?

Выступление не подействовало.

– С Димкой что-то? Не отвечаешь? Ладно. Сейчас я сам позвоню, спрошу!

Трубка была выбита у него из рук, заодно Вика попала ему в ухо, отчего голова слегка загудела.

– Ожила, похоже, – обрадовался Рома. – Что случилось-то?

Вика неожиданно всхлипнула и вывалила ему свою версию событий. Из того, что она рассказывала, картина вырисовывалась очень несимпатичная. Получалось, что доказать ее невиновность могла только Маринка.

– Значит, так, звони своей безголовой подруге, пусть она тебя вытаскивает. Это целиком и полностью ее вина, нечего было втягивать тебя в свои интрижки!

– Не буду, – заупрямилась Вика. – Тогда Дима узнает, что его папа… ну в общем… Нельзя!

– Не волнуйся, он не такой впечатлительный, как некоторые, переживет! Звони, говорю.

– Не буду!

– Тогда я сам позвоню и ей, и Димке!

– Не смей!

– Ага, сейчас, как ты мне помешаешь, интересно?

– Не надо, я сама.

Рома удовлетворенно откинулся в кресле:

– Давай!

– Выйди! Ты меня отвлекаешь!

– Да ты мне наврешь, знаю я тебя. Если я тебя волную, отвернись!

Вика послушно отвернулась и набрала Маринкин номер.

– Марин, привет, у меня проблемы.

Она судорожно вздохнула, не зная, как объяснить суть возникших проблем.

– А моим здоровьем ты поинтересоваться не хочешь? – обиделась Бульбенко.

– Не хочу! – довольно агрессивно парировала Вика. – Что с твоим гриппом сделается? А я из-за тебя в такое вляпалась!

– Какой грипп, курица? У кого грипп? – вскипела Маринка. – Ты что, совсем?

– Ты же сама сказала…

– Я попросила наврать про грипп Паше! Ты уши хоть иногда моешь или как? У меня аллергия! Я купила в переходе какой-то идиотский крем для автозагара, а меня обкидало прыщами, как перезревший огурец. Я вся в пупырках! Представляешь – на улицу не выйти!

– Марина, веришь, мне сейчас плевать на твои пупырки! Ты можешь замолчать и не перебивать меня?

– Ну, если недолго, то могу, – кротко согласилась Бульбенко. – Но мне очень плохо.

– Сочувствую, – буркнула Вика. – Только мне хуже.

Выслушав ее путаный рассказ, Марина тихо простонала:

– Вечно ты вляпаешься во что-нибудь! Я с ним целый месяц гуляю, хоть бы раз меня сфотили, а ты только один раз пересеклась – и на тебе! Твои фотки на столе у его жены! Анекдот ходячий! Знаешь что, Муравьева? Когда соберешься гулять от мужа, обязательно вспомни про то, какая ты везучая! Если на дороге будет открытый люк, то ты будешь единственной, кто заедет в тот район и в него упадет, если где-то застрянет лифт…

– Хватит каркать, – оборвала ее Вика. – Я уже и в люке, и в лифте! Что мне делать?

– Да ничего! Позвоню я твоему Димочке и все объясню! Тоже мне проблема!

– Марин, – Вика замялась. – Но ведь тогда он узнает, что его отец с тобой… что ты с его папой… Ну что…

– Да, что мы втроем, я, его отец и его папа устроили групповуху, – прыснула Маринка. – Любишь ты из ничего пузыри дуть! Отомри. Завтра твой Димочка прибежит просить прощения! Представляю себе его мамашу. Тебе надо снять стресс. Я как вспомню, как она на меня орала, мороз по коже: помесь анаконды, у которой отняли обед, и Кинг-Конга с приступом геморроя! До сих пор кошмары снятся.

– А почему завтра? – обнаглела Вика, пропустив комментарии по поводу мамаши, с которыми она в принципе была абсолютно согласна, но в данный момент имелась более актуальная темя для беседы. – Ты что, сейчас не можешь позвонить?

– Муравьева! Спокойной ночи! У меня сегодня кино и сон по расписанию! Мне надо себя беречь, у меня аллергия! Все, чтобы завтра как штык была в институте, а то мне потом конспекты не у кого будет взять!

Вика с облегчением нажала на кнопку отбоя.