Эмброуз.

Казалось, в комнате, до этого мгновения наполненной солнечным светом, повисла темная туча. Лица девочек вмиг погрустнели.

– Совершенно верно, сэр, – едва слышно ответила Теодора.

– Вы все были в одном заведении? – полюбопытствовал Эмброуз.

– Да, сэр, – шепнула Феба.

– Прошу вас, сэр, не отправляйте нас назад в это ужасное место! – взмолилась Ханна, сжав руки в кулаки и прижимая их к бокам.

Ее глаза наполнились слезами.

– Мы будем очень-очень хорошими и послушными.

Губы Теодоры задрожали, Феба заморгала, Эдвина как-то вся съежилась.

Эмброуз почувствовал себя сущим чудовищем из волшебной сказки.

– Да что за ерунду вы говорите!

Услышав его слова, все явно удивились. Эмброуз напомнил себе, что ему еще не приходилось вести разговор с таким количеством женщин, к тому же совсем юных.

– Прошу извинения за свои слова. – Вынув из кармана носовой платок, он сунул его в руку Ханны: – Вытри глазки, девочка. Никто не собирается отправлять вас назад в приют.

– Благодарю вас, сэр. – Сделав элегантный книксен, Ханна заторопилась к двери.

Теодора, Эдвина и Феба поспешили вслед за ней.

– Еще один вопрос, – остановил их Эмброуз.

Четыре девочки замерли, как зайцы, оказавшиеся рядом с волком.

– Что за вопрос, сэр? – с трудом сглотнув, спросила Теодора.

– Я хотел бы узнать название благотворительной школы, в которой вы учились, прежде чем вас отправили в замок, – сказал Эмброуз.

Девочки задумались, словно все еще опасались угрозы, исходящей от Уэллса.

Наконец Эдвина решилась поднять глаза и ответить ему:

– Это заведение называется благотворительной школой Уинслоу для девочек.

– А ее адрес? – не унимался Эмброуз.

– Рексбридж-стрит, дом шесть, – ответила Феба.

У нее был такой вид, будто эти слова ее заставили произнести насильно.

– Это ужасное место, сэр.

Ханна справилась со слезами, но ее лицо побледнело как полотно.

– Мисс Пратт, директриса, наказывает всех, кто не подчиняется ее «золотым правилам для благодарных девочек», – она запирает их в подвал. Иногда она оставляет их там в темноте на несколько дней. Это так… так страшно, – пролепетала она.

«Этот подвал и был источником ее ночных кошмаров,» – понял Эмброуз.

– Ну, довольно, – объявил он. – Ни одну из вас не вернут в школу против вашей воли.

Туча, закрывавшая свет в столовой, растаяла как по мановению волшебной палочки. В комнату вернулся солнечный свет.

Девчушки быстро шли по коридору, их веселые звонкие голоса эхом отдавались от стен большого дома.

Оставшись один, Эмброуз снова сел за стол. Несколько мгновений он смотрел на стопку газет, а потом потянулся за «Таймс».

Лишь через несколько мгновений Уэллс понял, что его любимая столовая для завтраков, место, в котором он всегда чувствовал себя так уютно и спокойно, вдруг стало каким-то непривычно пустым.

В начале четвертого Конкордия ощутила ставшее уже знакомым волнение. Оторвавшись от списка меню, который собиралась передать миссис Оутс, она подняла голову и увидела на пороге библиотеки Эмброуза. Одной рукой он прижимал к себе какой-то ящичек.

– Ах, это вы, сэр. – Отложив листки в сторону, Конкордия взглянула на молодого человека из глубины уютного кресла-качалки. – Я составляла список свежих фруктов и овощей, которые я хочу попросить миссис Оутс включить в меню. Почему вы так поздно? Сказали, что вам надо всего лишь навести кое-какие справки, а задержались на несколько часов.

– Я думал, что ты будешь заниматься с девочками до моего возвращения. – Эмброуз прошел через библиотеку и уселся за свой стол. – Где твои ученицы?

– Я отправила их на экскурсию по теплице в сопровождении мистера Оутса, – объяснила Конкордия. – Думаю, это куда полезнее, чем мои уроки ботаники, как бы я ни старалась.

– Не сомневаюсь, что ему это задание по душе. – Эмброуз поставил ящик на стол. – Оутс испытывает настоящую страсть к садоводству.