–?Как выглядел господин Марселанж?

–?Печально и мрачно.

–?О чем он говорил?

–?О своем скором отъезде в Мулен и об аренде Шамбла. И от того и от другого нотариус его отговаривал, потому что я скоро понял, что второй-то и был нотариус.

–?Гранжон, может быть? — спросила графиня.

–?Именно. Итак, нотариус говорил господину Марселанжу, что зря он уезжает из Шамбла, если только на это у него нет веских причин. Я передаю вам их разговор в точности как слышал, графиня, — прервал сам себя Арзак.

–?Я не сомневаюсь, Арзак, продолжай.

–?Ну да, у меня есть веские причины для отъезда, — ответил господин Марселанж. — Настолько веские, что не решился сообщить их вам у себя, поскольку я опасаюсь, что кто-то из слуг шпионит за мной — некоторые ведь подкуплены графиней. И я привел вас сюда, в поле, где я, по крайней мере, уверен, что никто не услышит нашего разговора. Можете себе представить, как я обрадовался, — прибавил Арзак. — Я затаил дыхание и не шевелился, как сурок в своей норе.

–?Дальше! — прошептала графиня отрывистым и нетерпеливым голосом.

–?Господин Марселанж закрыл глаза рукой и стоял так несколько минут, не говоря ни слова, потом приподнял голову и продолжал:

–?Я уезжаю отсюда, господин Гранжон, потому что боюсь двух женщин.

–?Двух женщин! — вскрикнул нотариус с удивленным видом. — О боже мой! Чего же вы можете бояться со стороны двух женщин?

–?Гранжон, — продолжал господин Марселанж, понизив голос и смотря нотариусу прямо в глаза, — эти две женщины — графиня ла Рош-Негли и ее дочь, и если вы их знаете, особенно если знаете графиню, вы поймете мой страх.

–?Он так и сказал?! — гневно вскрикнула графиня.

–?Чего же вы можете опасаться со стороны графини? — удивился нотариус.

Мне показалось, что господин Марселанж не решался говорить, но это продолжалось недолго.

–?Я не стану ничего от вас скрывать, вы узнаете все, — произнес он. — Уже несколько месяцев меня повсюду и ежечасно преследует предчувствие, которое не дает мне спать по ночам. Это предчувствие скорой насильственной смерти.

–?Убийства? — вскрикнул нотариус.

–?Да, — признался господин Марселанж. — Я вижу повсюду и ежечасно, днем и ночью, нож или ружье убийцы, направленные мне в грудь; вот почему я хочу уехать отсюда через три дня, я ни за что не останусь здесь, даже если мне придется лишиться поместья Шамбла.

–?Но какие у вас основания полагать, — удивился нотариус, — что женщина, графиня ла Рош- Негли…

–?О! — перебил его господин Марселанж. — У графини есть двое преданных псов, которые по одному ее знаку способны на все: это ее слуги Мари Будон и Жак Бессон.

Мари Будон пожала плечами, но лицо Жака Бессона слегка помрачнело, и этот почти неприметный нюанс не ускользнул от внимания графини, которая следила за реакцией Жака на рассказ Арзака.

–?Дальше! — холодно приказала она.

–?Впрочем, — продолжал господин Марселанж, — это предчувствие настолько сильно преследовало меня и я так твердо был уверен в своей скорой и неизбежной смерти, что не колеблясь назвал им имена людей, на которых они должны донести, если убийство все-таки совершится.

Арзак умолк, и воцарилось тягостное молчание. Каждый из присутствовавших по-своему отреагировал на услышанное. Госпожа Теодора сидела бледная как полотно, по-видимому, не в состоянии о чем-либо думать. Лицо графини хранило гордое и презрительное выражение, однако она украдкой бросала тревожные взгляды на Жака Бессона, который старался казаться спокойным и бесстрастным, хотя дрожание уголков губ говорило о том, что он сильно взволнован. Что же касается Арзака и Мари Будон, то на их лицах читалось лишь полное равнодушие, к которому у Мари примешивались непоколебимая смелость и глубокое презрение к опасности.

–?Это все? — спросил наконец Жак Бессон как ни в чем не бывало.

–?Почти, — беззаботно ответил пастух.

–?Что же еще сказал господин Марселанж? — поинтересовалась графиня.

–?Он сказал нотариусу, пожав ему руку, что не может выразить словами, как он рад уехать из Шамбла, кровли и башни которого с некоторых пор приняли в его глазах зловещий вид большой гробницы. Потом они оба ушли по дороге к замку.

После довольно долгой паузы графиня обернулась к Жаку Бессону и спросила его, придав каждому своему слову особую выразительность:

–?Что вы скажете об этих предчувствиях и об этом рассказе?

Жак побледнел, однако отвечал, глядя на графиню и делая ударение на каждом слове:

–?Если ваше сиятельство мне доверяют, то должны быть уверены в том, что это меня нисколько не тревожит, и вас это также тревожить не должно. Я прошу у вас позволения пройти с Арзаком в мою комнату и поговорить с ним с глазу на глаз.

По знаку графини Жак Бессон и Арзак вышли и беседовали больше часа.

Через день после описанных событий два человека разговаривали на мосту Шартрез. Это были какой-то крестьянин и портной Пьер Бори, который три дня назад останавливался у дверей супругов Пюжен, соседей Шамбла. Хотя на дворе стоял август, было прохладно и дул сильный ветер, поднимавший на мосту и на дороге вихри пыли.

–?Господи боже мой! — вскрикнул вдруг крестьянин, вздрогнув от холода. — Точно осень!

–?Скорее зима, — возразил портной, красный нос которого живо реагировал на суровость погоды.

–?Я не прочь пострелять дичь, — признался крестьянин, — и рассчитывал провести добрую часть ночи на охоте, но надо быть врагом самому себе, чтобы отправиться в лес в такую погоду. А вот кто-то похрабрее меня: идет на охоту, — добавил он, указывая Пьеру Бори на человека, который появился на другом конце моста.

–?А вы откуда знаете? — спросил портной.

–?Нетрудно догадаться: он несет ружье и идет за час до темноты.

–?Он отправляется охотиться в лесу Шамбла, это верно; там дичи пропасть, ему что-нибудь наверняка достанется.

–?Возможно, — согласился крестьянин. — Но может быть, ему достанется то, чего он не ожидает, то есть воспаление в груди.

–?Тем более что он не очень крепкого сложения. Посмотрите, он едва держится на ногах, словно шатается от ветра.

–?Да и одет-то не по погоде, в одной рубахе в такой холод! Однако эта рубаха и панталоны оливкового бархата кажутся мне знакомыми, — тут же прибавил он.

–?Не знаю, узнал ли и вас этот человек, — заметил Пьер Бори, — но он наверняка вас избегает.

Действительно, с умыслом или случайно, но человек, шедший по мосту, вдруг изменил направление, надвинул шляпу на глаза и наклонил голову, как бы желая защититься от холодного ветра. Черты его лица стали почти неразличимы. Он ускорил шаг, не смотря ни направо, ни налево, и уже совсем было перешел мост, когда крестьянин окликнул его.

–?Здравствуйте, Жак! — закричал ему крестьянин. — Куда это вы идете?

Жак Бессон вдруг остановился как вкопанный и оставался несколько мгновений неподвижен, очевидно не решаясь ответить на приветствие крестьянина, потом вдруг снова пошел вперед, ответив на