Больше никто не говорил о смерти Осаро. Кан даже рад был этому: он хотел помнить сурового старика живым. И, честно говоря, не мог представить себе, что он «ушел»…
Через несколько минут разговор увел собеседников далеко от печальной темы и в нем вновь зазвучали радостные нотки. Кан вспомнил, как встретил Сенэя. Им обоим тогда было по четырнадцать лет. Ровесники моментально поссорились и назначили друг другу «встречу» за городом. Побит был Кангасск, конечно же, после чего над нелепостью сражения долго смеялись оба. С тех пор Сенэй не просто сменил гнев на милость: он приходил в Арен-кастель еще трижды, принося своему городскому приятелю-ученику пустынные легенды и делясь боевым опытом; так что Кан бывал бит еще не раз, но уже в учебных целях. Кангасск искренне считал Сенэя другом, не надеясь, что молодой Странник и о нем самом думает так же; просто любому изгою приятно верить, что у него есть друзья, пусть и где-то очень далеко.
— …Я ведь так и не сказал тебе, за что побил тебя в первый раз, — ностальгично улыбнулся Сенэй, скрестив на груди руки.
— Мы же поссорились… — простодушно отмахнулся Кан.
— Я затеял эту ссору специально, — Сенэй покачал головой. — Я очень ревновал тебя к деду. Он только и говорил тогда, что о тебе…
— Что? — Кангасск не поверил, нервно рассмеялся. Он ни за что бы не подумал, что занимал столь большое место в мыслях старика.
— Да, — кивнул Сенэй, посерьезнев. — Ты тоже наррат, как и мы. Дед говорил, что весь арен в пустыне шептал о твоем рождении. И стоило деду увидеть тебя лично, как с тех пор любой разговор заканчивался хотя бы одним упоминанием о тебе. Я был очень… гордый подросток, считал себя центром мира и тому подобное… потому и решил задать тебе трёпку, уж прости… Мне потом стыдно было: когда я почувствовал, что дед был прав…
— Ну дела… — задумчиво протянул Кангасск. — И с чего Осаро решил, что я наррат?..
— Ты можешь видеть будущее, получать ответы на вопросы, которые еще не заданы… — с нежностью произнесла Киррала.
— Это не я, — решительно возразил Кан. Потянув за веревочку, он извлек из-за ворота куртки холодный обсидиан, — это все харуспекс…
Извлеченный на свет, харуспекс встретил несколько хмурых взглядов.
— Ты был нарратом еще до того, как к тебе попал этот камень, — покачал головой Сенэй. В этот момент парень был так похож на Осаро, что Кангасску стало не по себе.
— И поэтому… — он нервно сглотнул. — Ваша семья учила меня?
— Да, — кивнул Сенэй. — Но теперь у тебя есть такой Учитель, о котором можно только мечтать, потому мы тебе больше не нужны.
— Это замечательно, что ты попал к Владе, Кан, — сказала Лиона. — Она Странница и наррат, как и мы, хоть и оставила путь арена очень давно.
— И она друг Локи, — добавил Рауль, ее муж. Молчун, он говорил что-нибудь очень редко, и это придавало его словам особую ценность.
Раньше, сидя на стене Арен-кастеля, Кангасск Дэлэмэр всегда провожал заходящее солнце. Зрелище это неизменно великолепное… Алый свет сочится меж выступов гор Кольца и окрашивает дюны. На вечернем, светло-синем небе уже проступают многочисленные звезды, целые россыпи далеких миров…
Сейчас было далековато до захода солнца, хотя оно начало клониться к кромке гор, закрывающей в Кулдагане горизонт, но самые крупные звезды уже проступили сквозь густую небесную синеву: вдали от городов нечему затмевать настоящее небо…
Опустившись на одно колено, Кан коснулся ладонью песка. Тот был еще горяч и обжег неосторожную руку, как укусил.
«Наррат, — подумал Кангасск с горькой иронией. — Беседующий с ареном, знающий ответы на какие-то там вопросы… эх…» Опустив голову, он вздохнул. В последние два года Дэлэмэра не покидало ощущение, что все вокруг принимают его за кого-то другого…
Сенэй, Киррала и Ригон нашли своего городского друга в задумчивом настроении. К тому времени закатное солнце коснулось гор. Кан сидел на стремительно остывающем песке и, щурясь, смотрел на алые лучи, венчающие Пятую гору Кольца великолепной короной.
— Что грустишь, братишка? — спросила Киррала. Она всегда называла его так, а ее веселый и ласковый голосок во все времена заставлял хмурого Дэлэмэра улыбнуться.
— Не обращай внимания, — отмахнулся Кангасск, приняв беспечный вид, — так, всякие бестолковые предчувствия…
— О чем? — с любопытством спросила девушка.
— Если б я знал, — рассмеявшись, Кангасск развел руками.
…Сенэй на весь этот спектакль смотрел, нахмурившись и скрестив руки на груди: в отличие от Кирралы, он не одобрял подобных игр в беспечность… хотя и понимал, что сестра просто пытается утешить приунывшего парня.
— Твой камень сейчас мешает тебе, — бесцеремонно вступил в разговор Сенэй, когда терпение у него лопнуло.
— Харуспекс? — Кан с сомнением пожал плечами.
— Да, — внук Осаро оставался убийственно серьезен. Сейчас он казался старше Ригона, Кирралы и самого Кангасска на целую жизнь. — Это хитрый камень, и сейчас он не собирается помогать тебе. Поэтому… — он встретился с Кангасском взглядом и изрек: — Слушай арен, наррат… Спроси его о том, что тревожит тебя.
Кан перевел взгляд на истоптанный песок под ногами. Он не Нэй Каргилл, чтобы объявлять ерундой то, чего он просто не понимает, и у него нет оснований не верить Сенэю… но он понятия не имел, как выполнить то, о чем его сейчас просят.
Тем не менее, уступив трем настойчивым взглядам, Кан опустился на колени и коснулся ладонями песка. Тот ответил легкой прохладой: солнце, питавшее его жаром, уже почти скрылось за горами Кольца…
Некоторое время Кангасск внимательно прислушивался. В какой-то момент мир звуков разделился для него — и по одну сторону остались далекие голоса Странников в лагере, по другую — подвывания ветра. Но в этом не было ничего необычного… «Хитрый камень» же проявил себя с самой подлой стороны: словно в насмешку над всеми усилиями своего хозяина, выдал ему целую россыпь предсказаний… о том, что странные отметины на песке — след вараньего хвоста, и что птица к
— Ничего… — виновато произнес он, поднявшись на ноги и взглянув в глаза внуку Осаро.
Тот промолчал. Так и не сказав ни слова, он развернулся и пошел в лагерь.
— Не расстраивайся, Кан, — подбодрил его простодушный Ригон и, коснувшись плеча друга, отправился догонять Сенэя. По пути в лагерь двоюродные братья отчаянно спорили о чем-то… А там среди монолитных стен уже светились первые Южные лихтовые огни…
Киррала печально улыбнулась Кангасску. Он опустил плечи, вздохнул… Добрую девушку, звавшую его
