команду как минимум из четырех человек, а здесь приходится работать чуть ли не в одиночку… Он протопал по коридору к комнате, совсем недавно служившей тюремной камерой для капитана Малой. Джульетта лежала на кровати и полными восторга глазами буравила бетонную стенку.

– Ты что это тут делаешь? – задыхаясь, спросил он и натренированным движением выхватил девятимиллиметровый «Зиг Зауэр».

– Тихо, ты, горилла неповоротливая. – Сестра едва удостоила его взглядом. – Выступает сам Луи Машина Любви. Я думала, он настоящий силач, а оказывается… В общем, я бы его легко…

Дворецки в недоумении заморгал. Несёт какую-то чушь. Ну точно, околдовали.

– Пойдем. Нас вызывает Артемис. Джульетта ткнула наманикюренным пальчиком в стену.

– Ничего, подождёт. Идёт схватка за титул чемпиона всех континентов. А у Хогмана на Луи зуб. Луи слопал его любимого поросенка.

Слуга внимательно посмотрел на стену. Самая нормальная стена, бетон и бетон. А времени на то, чтобы разглядывать бетон, у него не было.

– Ну все, хватит уже, пошли, – проворчал он и перебросил сестру через плечо.

– Не-е-ет! Ты, жиртрест! – заголосила Джульетта, молотя по спине старшего брата крохотными кулачками. – Только не сейчас! Хогман! Хогма-а-ан!

Не обращая внимания на её вопли, Дворецки большими скачками припустил вон из комнаты. Кто такой, чёрт возьми, этот Хогман? Наверное, какой-нибудь из её школьных дружков-приятелей. Пусть только попробует сюда нос сунуть…

– Дворецки? Возьми трубку, – раздался вдруг из рации голос Артемиса.

Дворецки переместил сестру поближе к шее, чтобы дотянуться до пояса.

– Леденцы! – рявкнул его хозяин.

– Что-что? Сэр, мне, видимо, показалось, но вы…

– Э-э… Я хотел сказать – срочно убирайся оттуда. В укрытие! В укрытие, Дворецки!

В укрытие? Услышать подобное выражение из уст господина Артемиса? Дворецки недоверчиво покачал головой. Это всё равно как если бы в шкатулку с фамильными драгоценностями вдруг затесалась какая-нибудь дешевая бижутерия.

– Я должен проследовать в укрытие?

– Да, Дворецки. В укрытие. Я подумал, что с помощью примитивных выражений быстрее достучусь до твоих мыслительных функций. Но, видимо, ошибся.

Вот это уже больше похоже на Артемиса. Дворецки обвёл взглядом прихожую в поисках чего-нибудь хоть отдаленно похожего на укрытие. Выбор был не велик. В стенной нише стояли средневековые доспехи. Слуга шустро нырнул за спину рыцаря четырнадцатого века, вооружённого булавой и копьем.

– Думаешь, самый крутой? – Джульетта постучала по кирасе пальцем. – Да я тебя одной левой.

– Тихо, – прошипел Дворецки.

Затаив дыхание, он прислушался. У парадной двери что-то шуршало. Что-то большое. Дворецки высунулся из ниши, чтобы хоть одним глазком глянуть, что происходит…

И как раз тут дверь взорвалась. Хотя этот простой глагол вряд ли достоверно описывает происшедшее. Дверь даже не взорвалась, она разлетелась в пыль. Дворецки однажды уже видел нечто подобное, когда землетрясение силой в семь баллов разрушило поместье колумбийского наркобарона за несколько секунд до того, как он, Дворецки, должен был его подорвать. Впрочем, сейчас все произошло куда аккуратнее. Взрыв был локальным. И очень профессионально исполненным. Классическая тактика борьбы с террористами. Сначала точечный удар, главное – шума и дыма побольше, а потом, пока противник сбит с толку, начинается штурм. Ничего хорошего ждать не приходилось. В этом он был уверен. И оказался прав.

Клубы пыли неторопливо осели, выкрасив тунисский ковер в мышиный цвет. Мадам Фаул пришла бы в ярость, увидев подобное безобразие. Все инстинкты подсказывали, что надо уходить. Пробежать зигзагом по первому этажу и подняться наверх. Пригибаясь как можно ниже, чтобы не стать лёгкой мишенью. Сейчас как раз подходящий момент, пока не улеглась пыль. В любую секунду из дверного проема засвистят пули, и Дворецки совсем не улыбалось застрять на нижнем этаже.

Сложись ситуация несколько иначе, Дворецки был бы уже на середине лестницы, а тем временем его мозг работал бы над дальнейшим планом действий. Но на плече у Дворецки висела и несла какую-то околесицу его родная сестра. Ему вовсе не хотелось подставлять её под шквал убийственного огня. Джульетта пребывала в несколько странном состоянии и запросто могла вызвать эльфийский спецназ на соревнование по вольной борьбе. Однако, несмотря на все громкие заявления, Джульетта, по сути, ещё ребёнок. Ей не справиться с тренированными военными.

Дворецки опустился на корточки, прислонил Джульетту к гобелену, что висел на стенке позади железного рыцаря, и проверил предохранитель пистолета. Снят. Хорошо. Ну-ка, попробуй возьми меня, чудо-народец.

В пыльной мгле что-то двигалось. Явно не человек, это Дворецки понял сразу. Он охотился на всяких зверей и умел отличить звериные повадки от поведения разумного существа. Сузив глаза, Дворецки вгляделся в дверной проем. Судя по походке, какая-то обезьяноподобная тварь. Строение верхней части туловища как у обезьяны, но таких здоровенных приматов Дворецки ещё ни разу не встречал. Что ж, если это человекообразная обезьяна, пистолет ничем не поможет. В череп самца гориллы можно всадить пять пуль, одну за другой, и всё равно эта животина успеет сожрать тебя раньше, чем мозг её осознает, что смерть уже наступила.

Но это не человекообразная обезьяна. Обезьяны в темноте не видят. А это существо видит. Горящие красные глазки, полускрытые мохнатыми бровями. И ещё клыки, скорее даже бивни, но вовсе не такие, как у слона. Чуть изогнутые, с зазубренными краями. Грозное оружие. В животе у Дворецки что-то забурчало. Однажды он уже испытывал подобные ощущения. В свой первый день в израильской академии. Это был страх.

Существо наконец вышло из пыльной мглы. Дворецки ахнул. Опять-таки в первый раз после академии. С таким противником он ещё не сталкивался. Слуга мгновенно понял, что задумал волшебный народец. Они послали вперёд себя первобытного охотника. Создание, которого не волнуют ни волшебство, ни какие бы то ни было правила. Оно просто прикончит любого, кто окажется на его пути, невзирая на видовую принадлежность. Идеальный хищник. Это ясно, стоит только взглянуть на острые зубы, предназначенные для раздирания мяса, на засохшую под когтями кровь и на звериную ненависть в горящих глазах.

Тролль шаркающей походкой направился вперёд, разъярённо щурясь на свет люстр. Желтоватые когти царапали мрамор плит, высекая из камня искры. Но вот он замер и начал принюхиваться, странно похрюкивая при этом и наклонив морду к плечу. Дворецки встречался с подобными повадками – так обычно вели себя голодные питбули за секунду до того, как русские псари выпускали их на медведей.

Мохнатая голова замерла, морда повернулась в сторону укрытия Дворецки. Это не могло быть случайностью. Слуга краешком глаза заглядывал в щелочку между пальцами кольчужной перчатки. Вот сейчас зверь крадучись двинется в его сторону. Уловив запах жертвы, хищник начинает приближаться, медленно и бесшумно, а потом наносит молниеносный удар.

Но тролль явно не читал книжек о повадках диких зверей, потому что не стал утруждать себя всякими там условностями, а перешёл непосредственно к завершающей стадии. Двигался он куда быстрее, чем мог предположить Дворецки: одним прыжком тролль пересек прихожую и отбросил средневековые латы с такой легкостью, словно это был пластмассовый манекен.

– Ох! – воскликнула Джульетта, моргая. – Это же Боб Снежный Человек! Чемпион Канады тысяча девятьсот девяносто восьмого года. А я думала, ты в Андах, разыскиваешь своих сородичей.

Дворецки не стал переубеждать её. Последнее время сестренка плохо соображает. Что ж, по крайней мере, она умрет счастливой. Пока голова Дворецки прорабатывала этот кладбищенский вариант развития событий, рука его, сжимающая пистолет, взлетела вверх будто сама по себе.

Он принялся нажимать на курок с максимальной скоростью, какую только позволял спусковой механизм «Зиг Зауэра». Две пули в грудь, три между глаз. По крайней мере, план был именно таков. Он успел выстрелить зверюге в грудь, но потом свой ход сделал тролль. Острые клыки хищника без труда вспороли куртку на кевларовой подкладке – словно острая бритва разрезала листок бумаги.

Один из зазубренных клыков чудовища вонзился в грудь Дворецки, и тело тут же сковала холодная