поступать так же. Она не застелила с утра постель, она не помыла посуду, и над её кухонной раковиной сушились на бечёвке пять пар трусиков. Но на самом-то деле разве могла она выйти на ноябрьский холод, чтобы выяснить, зачем пришли Анджелина и её дочь, вместо того чтобы поступить так, как поступила бы сама Анджелина, то есть распахнула бы дверь пошире, предложила бы ей кофе и чай и держалась бы с нежданной гостьей любезнее некуда?

Так что Барбара отступила назад и сказала:

— Вы меня застали как раз тогда, когда я собралась заняться уборкой.

Ложь была такой наглой, что Барбара чуть не подавилась собственными словами.

В глазах Хадии отразилось сомнение, но Анджелина недостаточно хорошо знала Барбару, чтобы понимать: уборка для неё была таким же неприятным делом, как выщипывание бровей по одному волоску.

— Кофе? Или чай? — спросила Барбара. — Сейчас вымою пару чашек.

В раковине стоял добрый десяток немытых чашек, вкупе с различными прочими предметами чайного сервиза.

— Нет-нет. Мы не задержимся, — поспешно ответила Анджелина. — Но я хотела сказать тебе о Дасти.

«Какого чёрта, кто такой…» Но Барбара всё же вспомнила, что так звали стилиста из Найтсбриджа, того, который должен был изменить её внешность к лучшему.

— Ох, ну да, — пробормотала она.

Подойдя к столу, она быстро затушила сигарету.

— Я договорилась с ним насчёт тебя, — продолжила Анджелина. — Но, боюсь, ваша встреча состоится не раньше чем через месяц. Он ужасно занят. Ну, он всегда занят. Так всегда бывает с хорошими стилистами. Все хотят попасть к ним ещё вчера.

— Волосяной кризис, — пошутила Барбара, как будто что-то понимала в этом деле. — Чёрт. Плохо. Слишком плохо.

— Слишком плохо? — повторила Хадия. — Но, Барбара, ты должна пойти к нему! Он самый лучший! Он так чудесно всех причёсывает!

— О, это я отлично поняла, малышка, — кивнула Барбара. — Но я сказала моей начальнице, что не появлюсь на работе, потому что мне нужно заняться волосами, а я же не могу отсутствовать на службе целый месяц, и я не могу явиться в прежнем виде. Так что… — Она повернулась к Анджелине. — Знаешь кого-нибудь ещё?

Сама-то она уж точно никого не знала.

Анджелина призадумалась. Одна её рука с безупречным маникюром поднялась к щеке, пальцы слегка побарабанили по коже. Наконец она сказала:

— Знаешь, я думаю, можно кое-что устроить, Барбара. Это будет не Дасти, но это будет тот же самый салон. У Дасти там работают несколько подражателей, стилисты-практиканты… Может, кто-то из них? Если я тебя сама туда приведу, то уверена: Дасти обязательно подойдёт проверить, что этот стилист делает. Как, подходит?

Учитывая то, что в последние десять лет Барбара обходилась тем, что сама кое-как подрезала волосы под душем, то хоть что-то более профессиональное было бы замечательно. И всё же Барбара рассудила, что лучше проявить некоторое сомнение.

— Хмм… — протянула она. — Не знаю… А ты сама как думаешь? Я хочу сказать, для меня это важно, потому что моя начальница… В общем, она очень серьёзно смотрит на это дело.

— Полагаю, всё будет отлично, — сказала Анджелина. — Салон первоклассный. Они ведь не берут туда простых начинающих, там практикуются опытные мастера. Так что, мне позвонить?..

— Ох, да, Барбара! — вмешалась Хадия. — Соглашайся! А потом, может быть, мы сможем пойти куда-нибудь выпить чаю. Мы можем нарядиться, и надеть шляпки, и взять красивые сумочки, и…

— Не думаю, что теперь принято надевать шляпы, когда идёшь в чайную, — перебила её Анджелина. Барбара поняла, что она заметила ужас, на мгновение вспыхнувший в её глазах. — Что скажешь, Барбара?

У Барбары на самом деле просто не оставалось выбора, потому что она должна была вернуться в Ярд с какой-то новой причёской, и если её не причешет мастер, пусть даже практикант, ей придётся самой заниматься своими волосами, но в данном случае это было просто немыслимо. Поэтому она сказала:

— Звучит, в общем, неплохо.

Анджелина тут же спросила, можно ли воспользоваться телефоном Барбары, чтобы не терять зря времени и обо всём договориться сразу. Хадия сразу ринулась туда, где стоял городской аппарат — на пыльной полке за телевизором, — и Барбара заметила, что волосы девочки не заплетены в косички, как обычно. Нет, на этот раз они падали ей на спину аккуратно расчёсанной массой, которую придерживали нарядные заколки.

Пока Анджелина разговаривала с салоном, Барбара похвалила новую причёску Хадии. Девочка просияла, как и ожидала Барбара, и сообщила, что так её причесала мамуля. Папа только и умеет, что заплетать косички, но до того, как мамуля уехала в Канаду, Хадия всегда носила волосы именно так.

Барбара озадаченно пыталась вспомнить, в самом ли деле Хадия ходит с новой причёской с тех самых пор, как вернулась Анджелина? Это ведь произошло уже четыре месяца назад. И если это действительно так, что они могут подумать о своей соседке, которая только теперь это заметила? Барбара не стала искать ответа на этот вопрос, потому что тогда ей пришлось бы признаться себе, что в последние четыре месяца её внимание было полностью сосредоточено на одной только Анджелине, и даже хуже того: на Анджелине и Таймулле Ажаре.

— Отлично, отлично, — говорила в трубку Анджелина. — Мы приедем. А вы уверены, что Седрик…

«Седрик?» — мысленно изумилась Барбара.

— …действительно хорошо справится?.. Великолепно… Да, спасибо. Увидимся. — Повесив трубку, она повернулась к Барбаре: — Договорилась на три часа дня сегодня. Дасти обязательно сам за всем присмотрит. Только помни, что не нужно обращать внимания на его ужасающие манеры, нельзя воспринимать это как нечто личное. А потом мы осуществим идею Хадии, я о чае. Возьмём такси и отправимся в Дорчестер. Я угощаю, кстати.

— Чай в Дорчестере? — взвизгнула Хадия. Она восторженно прижала руки к груди. — Ох, да, да, да! Соглашайся, Барбара!

Барбаре так же хотелось пить чай в Дорчестере, как родить сразу восьмерых близнецов. Но на лице Хадии светилась такая надежда, и, в конце концов, Анджелина оказала ей немалую услугу… Что же ей оставалось?

— Чай в Дорчестере, ладно, — сказала она, хотя и представить не могла, что ей надеть для такого случая и как, чёрт побери, она всё это переживёт.

Как только планы на день окончательно определились, Барбара попрощалась со своими подругами, привела себя в относительный порядок и отправилась на улицу Портленд-плейс, к клубу Бернарда Файрклога «Твинс». Она рассудила, что, скорее всего, лорд Файрклог оставит свою машину возле клуба, если будет в Лондоне. А в таком случае есть шанс, что какой-нибудь тамошний служащий может рассказать что-то об этом парне, если получит вознаграждение за болтливость.

Барбара никогда не бывала в частных клубах, а потому и не знала, чего ожидать. Она воображала клубы сигарного дыма и типов, бродящих по помещениям в персидских туфлях под стук бильярдных шаров, которые кто-то где-то гоняет. Она решила, что там должны стоять у каминов кожаные «крылатые» кресла, а вокруг лежать потрёпанные номера «Панча».

Чего Барбара никак не ожидала, так это увидеть древнюю старуху, открывшую дверь в ответ на её звонок. Женщина выглядела так, словно работала здесь со дня основания клуба. Её лицо было покрыто не морщинами, а настоящими расщелинами. Кожа выглядела пергаментной, глаза — мутными. И, похоже, она забыла дома искусственные зубы. А может, просто их не имела, притом что своих у неё не осталось ни одного. Барбара решила, что это полезно для похудания.

Но хотя женщине и было на вид не меньше двух тысяч лет, она оказалась весьма проницательной. Окинула Барбару взглядом — с головы до ног — и явно ничуть ею не заинтересовалась, потому что