саму себя. Так что ей оставалось лишь отвести Ажара в спальню, уложить, укрыть одеялом и пообещать, что она вернётся как можно скорее.

Барбара бегом бросилась в своё бунгало. Был только один человек, на помощь которого она могла рассчитывать, кто был способен ясно мыслить в подобной ситуации, и она набрала номер его мобильного телефона.

— Да? Барбара, это вы? — ответил Линли.

В трубке слышалась громкая музыка. Барбару охватило чувство признательности. Она сказала:

— Да, сэр, да. Мне необходимо…

— Я вас почти не слышу! Мне нужно…

Его голос был заглушён воплями толпы. Где он мог находиться, чёрт побери? На футбольном матче?

Как будто услышав её мысленный вопрос, Линли сказал:

— Я в выставочном центре «Эрл-Корт». — Толпа снова радостно взвыла, и Линли сказал кому-то: — Чарли, неужели она вывернулась из этих пут? Бог мой, вот это женщина! Как это получилось?

Кто-то ему ответил, и Линли рассмеялся. Барбара сообразила, что она не слышала его смеха с прошлого февраля, и тогда казалось, что он навсегда разучился смеяться. Линли снова заговорил в трубку:

— Здесь показательные выступления на роликовых коньках, соревнования и всякая ерунда, Барбара, — и она едва разбирала его слова сквозь общий шум, хотя кое-что и уловила: — …Женщина из Корнуолла…

Барбара подумала, не на свидании ли инспектор? С какой-то женщиной из Корнуолла? Что это за женщина из Корнуолла? И что за соревнования? И кто такой Чарли? Может, это на самом деле какая-нибудь Шарлотта? Не мог же Линли быть там с Чарли Дентоном, так? Какого чёрта он отправился бы куда-то с Чарли Дентоном?

— Сэр, сэр… — повторила она, но это было безнадёжно. Раздался новый взрыв рёва толпы, и Линли сказал кому-то:

— И в чём тут суть? — А потом обратился к ней: — Барбара, могу я вам перезвонить попозже? Я тут ничего не слышу.

Она ответила: «Да» — и подумала, не отправить ли ему сообщение. Но Линли достался редкий момент радости и удовольствия, и разве могла она, чёрт побери, отвлекать его, когда, по правде говоря — что Барбара отлично знала, несмотря на все сказанные Ажару слова, — он совершенно ничего не мог бы сделать? Официально никто и ничем не мог помочь. И что бы ни случилось потом, всё должно происходить абсолютно неофициально.

Барбара прервала вызов и уставилась на телефон. Она думала о Хадии. Прошло всего два года с тех пор, как Барбара познакомилась с этой девочкой, но ей казалось, что она знала малышку в течение всей её недолгой жизни: маленькая танцующая девчушка с разлетающимися в стороны косичками. Тут вдруг Барбаре пришло в голову, что в последнее время причёска Хадии изменилась, и она подумала о том, как девочка будет причёсываться в будущем…

«Как ещё Анджелина изменит твою внешность? — гадала Барбара. — Как она объяснит тебе эту маскировку? Более того, что она скажет тебе, когда ты наконец поймёшь, что в конце вашего путешествия вас не ждут никакие сводные братья и сёстры? И куда приведёт тебя это путешествие? В чьи объятия ринулась твоя мать?..»

Ведь на самом деле вся суть была именно в этом, и что можно было тут сделать, как остановить Анджелину Упман, которая была просто матерью, явившейся за своим ребёнком, матерью, которая вернулась из Канады или где там она была, и с кем… а теперь уехала… к кому? Безусловно, это был тот самый человек, с которым она сбежала, некий человек, которого она соблазнила точно так же, как Ажара, заставила ждать и верить… И где же она теперь?

Нужно было возвращаться к Таймулле, но Барбара начала расхаживать по своей гостиной, размышляя. Каждое такси в Лондоне, а их тысячи. Каждый автобус, а потом записи камер видеонаблюдения со станции метро «Чок-Фарм». Потом — железнодорожные вокзалы. «Евростар». Потом аэропорты. Хитроу, Лутон, Станстед, Гэтвик. Каждый отель. Каждый пансионат. Каждая квартира и каждый притон от центра Лондона до окраин, и даже дальше. Европа. Франция, Испания, Италия, Португалия… Сколько времени понадобится на то, чтобы отыскать прекрасную светловолосую женщину и её маленькую смуглую дочь, девочку, которой вскоре захочется увидеть отца и которая наверняка сумеет — боже, она ведь сумеет, не так ли? — добраться до телефона, позвонить отцу и сказать: «Папуля, папуля, мамочка не знает, что я тебе звоню, но мне так хочется домой…»

Так что же, ждать её звонка? Или начинать поиски? Или просто молиться? Или убедить себя с помощью любой лжи, что ничего плохого не случится, потому что, в конце концов, её увезла мать, которая любит своего ребёнка и которая прежде всего знает, что Хадия крепко связана со своим отцом, потому что он готов ради неё на всё, потому что она для него — всё и в итоге он без неё просто ничто?

Как Барбаре хотелось, чтобы Линли был здесь! Он бы знал, что делать. Он бы выслушал всю эту страдальческую историю и нашёл бы те слова, что дали бы Ажару надежду, слова, которых не в силах была найти сама Барбара, потому что она этого не умела. Но всё равно она должна была что-то сделать, что-то сказать, что-то найти, потому что иначе каким бы она была другом человеку, корчившемуся в агонии? И если она не в состоянии найти слов или разработать план, друг ли она вообще?

Было уже почти десять, когда Барбара наконец отправилась в свою маленькую ванную комнату. Линли до сих пор не позвонил, но Барбара знала, что он это сделает. Он её не предаст, потому что инспектор Линли никогда никого не предавал. Он не из таких. Так что он позвонит, как только сможет, в это Барбара верила, она цеплялась за эту веру, потому что ей было просто необходимо во что-то верить, а больше ей ничего не оставалось, потому что она не могла верить в себя.

В ванной Барбара включила душ и подождала, пока пойдёт горячая вода. Она дрожала, но не от холода, потому что электрический камин согрел наконец-то её бунгало, — она дрожала от чего-то куда более коварного и глубокого, нежели просто низкая температура вокруг. Барбара посмотрела на себя в зеркало, когда ванную начал наполнять пар. Всмотрелась в того человека, которым стала по велению других. Она думала о тех шагах, которые необходимо было предпринять для розыска Хадии, для возвращения девочки её отцу. Шагов было много, но Барбара твёрдо знала, каким должен быть первый.

Она отправилась в кухню за новыми ножницами, за отличными острыми ножницами, которые легко могли бы рассечь цыплячьи кости, хотя Барбара никогда не использовала их для этого, да и вообще для чего бы то ни было кухонного. Зато они были как раз тем, в чём она сейчас нуждалась.

Потом Барбара вернулась в ванную комнату и сбросила одежду.

Проверила температуру воды.

Шагнула под душ.

И начала как попало кромсать свои волосы.