Говоря, Найэм начала всхлипывать и пару раз смахнула слёзы с глаз. Наконец она решительно произнесла:

— Убирайтесь отсюда и никогда больше не возвращайтесь! Если ты ещё раз придёшь, Манетт, клянусь, я просто позвоню в полицию! Немедленно уходи и оставь меня в покое!

— А Тим? А Грейси? Что будет с ними?

— Я не могу забрать их сюда.

Теперь наконец заговорил Фредди:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Они мне напоминают. Постоянно. Мне этого не вынести. Мне их не вынести.

Манетт разинула рот. До неё не сразу дошёл смысл сказанного Найэм. Но в конце концов она выдавила:

— Да как он вообще мог на тебе жениться? Почему он этого не видел?

— Что? — вскрикнула Найэм. — Что? Что?!

— Ты с самого начала думала только о себе. И теперь тоже. Вот и вся история.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Да и не надо, — ответила Манетт. — Зато я наконец поняла.

Дебора почувствовала лёгкий укол вины, говоря с Линли, но это было и всё, что она себе позволила. Томас может приехать в гостиницу «Ворон и орёл», но её он тут не застанет, однако он не догадается, что она отправилась в Ланкастер, потому что её арендованная машина останется на парковке у гостиницы. Дебора решила, что сначала Линли, пожалуй, подумает, что она просто отправилась на прощальную прогулку по Милнторпу, может быть, на рыночную площадь или дальше, к церкви и кладбищу. Или он может предположить, что она пошла в сторону Арнсайда, посмотреть на птиц на болоте. Во время отлива на всех кочках сидели птицы, копавшиеся в грязи, и их было великое множество, потому что здесь останавливались стаи, зимовавшие в Британии. Ещё была набережная, где можно было прогуляться, прямо напротив отеля, через дорогу. Линли может предположить, что Дебора где-то там. Или всё ещё завтракает. Но в любом случае это не имело значения. Важно было лишь то, что Деборы здесь не окажется и Линли не сможет утащить её домой, к Саймону. Конечно, можно было бы оставить ему записку. Но Дебора слишком хорошо знала Томми. Один лишь намёк на то, что она отправилась в Ланкастер для очередного разговора с Люси Кеверни об Алатее Файрклог, — и он помчится за ней, как гончая за зайцем.

Дебора позвонила Зеду Бенджамину, и тот приехал с рекордной скоростью. Дебора ждала его в холле гостиницы (предварительно сообщив портье, что оставляет за собой номер по меньшей мере ещё на ночь), так что она вышла, едва репортёр развернул машину в сторону Ланкастера.

Дебора не стала сообщать репортёру, что ранее солгала ему о причинах поездки Люси Кеверни и Алатеи Файрклог в Ланкастерский университет. Она не считала, что должна хоть что-то какому бы то ни было представителю жёлтой прессы, и полагала, что вправе говорить ему что угодно, никак не оправдываясь.

Дебора объяснила необходимость новой поездки так: она решила, что Люси Кеверни солгала ей накануне. Её история насчёт женских проблем кажется Деборе тем более странной, чем больше она о ней думает. В конце концов, если Люси отправилась в репродуктивный центр, то зачем ей понадобилась поддержка подруги? Логичнее было бы поехать с мужем или другом, если у неё на уме было решение проблем зачатия; но подруга?.. Нет, похоже на то, что между Люси Кеверни и Алатеей Файрклог какие-то другие отношения — и ей, Деборе, необходимо присутствие Зеда, чтобы в этом разобраться.

Поскольку все мысли Зеда имели одно основное направление — поиск выгоды для «Сорс», — он тут же предположил, что Люси Кеверни и Алатея Файрклог могут быть партнёршами-лесбиянками. В поисках связи межу женщинами и погибшим мужчиной Зед подумал, что Ян Крессуэлл мог как-то узнать их тайну и пригрозить, что расскажет обо всём Николасу Файрклогу. Зед предложил несколько вариаций на эту тему, главным образом прикидывая, не могли ли Люси Кеверни и Алатея Файрклог вместе расправиться с Яном Крессуэллом, — и это весьма повеселило Дебору, к тому же не дало Зеду возможности задуматься о том, какого чёрта детектив из Скотленд-Ярда решил позволить репортёру «Сорс» участвовать в подобном расследовании.

Ещё Дебора сказала Бенджамину, что причиной всех событий вполне могут быть деньги. Но не сообщила, что Люси Кеверни подавала объявление в качестве донора яйцеклеток, как та утверждала, и что делала она это не по доброте душевной, а ради заработка. В конце концов, Зед и сам собирался заработать на всей этой истории, куда бы она в итоге ни повернула.

Единственное, о чём Дебора не желала думать, так это о том, почему ей кажется такой важной история гибели Яна Карсуэлла. Местный коронёр был убеждён в том, что смерть Яна несчастный случай. И Саймон тоже был абсолютно в этом уверен, а ведь это его работа — быть уверенным в таких вещах. И Томми с ним согласился. Вот только ей почему-то казалось, что настоящая причина пребывания Томми в Камбрии имела не слишком большое отношение к смерти Яна Крессуэлла и что её собственное цепляние за эту тему скрывало в себе нечто большее, чем желание более тщательного расследования. Дебора чувствовала это, но обдумывать не хотела. Потому что цепь мыслей, которую могло породить подобное самокопание, вряд ли доставила бы ей удовольствие.

Когда они подъехали к приюту для ветеранов войны, Дебора сказала:

— Ну вот, теперь будем разбираться.

Зед тут же заявил:

— Погоди минуту! Я с тобой.

Он, конечно, не сомневался в том, что снова будет изображать шофёра, пока Дебора станет заниматься сбором информации, которой то ли поделится с ним, то ли нет. Что ж, кто стал бы винить его за подобную подозрительность? В прошлый раз он только то и получил, что пустой бензиновый бак.

— Я тебе позвоню, как только застану её одну, — сказала Дебора. — Если она увидит нас обоих сразу, уверена, она ни слова не скажет об Алатее Файрклог. Да и зачем бы ей? Если она замешана в чём-то противозаконном, то не станет ведь нам признаваться, так?

Он не стал спрашивать, зачем они вообще сюда притащились, и это уже было хорошо. Дебора понимала, что затеяла довольно странную игру с Люси Кеверни, и ей требовался для этого весь её ум; ей было сейчас не до того, чтобы выдумывать предлоги для присутствия Зеда. Она ведь просто не знала, удастся ли ей продвинуться достаточно далеко. Она просто плыла вперёд, без руля и ветрил.

Тот же самый пожилой джентльмен, который приветствовал её накануне, и сегодня сидел на том же самом месте. Он вспомнил Дебору благодаря цвету её волос, и та рассудила, что в рыжем цвете есть свои преимущества. Старик спросил, хочет ли девица снова поговорить с мисс Люси Кеверни. Потом показал на пачку листов бумаги и сообщил:

— Вот, читаю тут её пьесу, да, и должен вам сказать: если это не отлично, то я — королева Шеба.

Так, значит, она драматург, подумала Дебора, и, возможно, просто зарабатывает на жизнь в доме инвалидов, да ещё и старается увеличить накопления благодаря тому, что время от времени сдаёт яйцеклетки… Новость была не из приятных, потому что Дебора собиралась держать Люси строго в рамках одной темы, а драматургия дала бы возможность девушке увести разговор в сторону. Нет, этого не будет.

Когда Люси вышла в вестибюль и увидела, кто её ожидает, на её лице отразилось удивление. Но тут же оно сменилось выражением подозрительности.

Дебора не дала ей возможности что-либо сказать. Она быстро подошла к Люси и крепко взяла её под руку. И очень тихо сказала:

— Вот что вам следует знать, мисс Кеверни. Здесь, в Камбрии, присутствует не только Скотланд-Ярд, но ещё и репортёр из «Сорс». Так что вам в любом случае придётся всё рассказать, и на этот раз рассказать правду; только от вас зависит, как и когда вы это сделаете.