Стражу; Лан знал, но по крайней мере внешне ничто не изменилось. Он подумал, что, пожалуй, для Лана ничто не изменилось и по сути.

— Должен заметить, — произнес Лойал, опустив сундук, — что путешествие с та'верен оказалось куда интереснее, чем я предполагал. — Уши огир яростно подергивались. — Если оно станет еще более интересным, я сразу же отправлюсь обратно в Стеддинг Шангтай, сознаюсь во всем Старейшине Хаману и никогда больше не покину свои книги. — Неожиданно огир усмехнулся, так что его широкий рот надвое разделил лицо. — Рад видеть тебя, Ранд ал'Тор. Из этой троицы Страж — единственный, кто вообще интересуется книгами, но из него и слова-то не вытянешь. Что случилось с тобой? Мы все разбежались и попрятались в лесу, пока Морейн Седай не послала Лана отыскать нас, но она никого не пускала искать тебя. Почему тебя так долго не было, Ранд?

— Я все бежал и бежал, — медленно произнес он, — пока не упал и не ударился головой о камень. По-моему, я пересчитал все камни, пока катился вниз. — Это объяснило бы его синяки. Ранд старался наблюдать и за Айз Седай, и за Найнив с Эгвейн одновременно, но на их лицах не отразилось ничего. — Когда я пришел в себя, то заблудился и в конце концов доковылял сюда. По-моему, Агинор мертв, сожжен. Я нашел пепел и клочки от его плаща.

Ложь колоколом неискренности звенела в ушах Ранда. Он не понимал, почему друзья, собравшиеся возле Айз Седай, не поднимают его на смех и не требуют правды, но они кивали, соглашаясь, и сочувственно цокали языком. Теперь они принялись показывать Морейн свои находки.

— Помогите мне подняться, — сказала Морейн. Найнив и Эгвейн усадили ее, но и тогда им пришлось поддерживать Айз Седай.

— Почему могли все эти вещи сохраниться внутри Ока, — спросил Мэт, — и не быть уничтоженными, как тот камень?

— Их не для того положили туда, чтобы они были уничтожены, — коротко сказала Айз Седай и своим хмурым видом отмела все вопросы, взяв у Мэта керамические осколки, блестящие, черные и белые.

Ранду эти обломки представлялись бесформенной галькой, но она, разложив их на земле подле себя, ловко составила осколки вместе — в безупречный круг размером в ладонь человека. Древний символ Айз Седай: Пламя Тар Валона, соединенное с Клыком Дракона, черное, прильнувшее к белому. Какое-то время Морейн просто смотрела на получившееся с непроницаемым лицом, потом вынула из-за пояса нож и протянула Лану, кивком указав на круг. Страж отделил больший кусок, потом высоко поднял кинжал и со всей силы метнул вниз. Взлетела искра, под мощью удара фрагмент подпрыгнул, с резким щелчком переломился клинок. Лан осмотрел обломок, оставшийся у рукояти, потом отбросил ее в сторону.

— Лучшая сталь из Тира, — сухо прокомментировал Лан.

Мэт подхватил кусок круга и хмыкнул, потом показал остальным. На нем не оказалось ни царапинки.

— Квейндияр, — сказала Морейн. — Камень мужества. Никто не в состоянии создать его с тех пор, как миновала Эпоха Легенд, и даже тогда его создавали для величайших целей. Его ничто не могло разбить. Даже самой Единой Силой, которой владели величайшие из когда-либо живших Айз Седай, с помощью самых могущественных когда-либо созданных са’ангриалов. Любая сила, направленная против камня мужества, лишь делает его крепче.

— Тогда как?.. — Мэт растерянно указал фрагментом, что держал в руке, на другие осколки, лежащие на земле.

— Это была одна из семи печатей на узилище Темного, — сказала Морейн.

Мэт выронил обломок, будто тот раскалился добела. На миг показалось, что глаза Перрина вновь загорелись желтым пламенем. Айз Седай спокойно принялась складывать осколки.

— Все равно, это больше не важно, — сказал Ранд. Его друзья странно посмотрели на него, и он пожалел, что не прикусил язык вовремя.

— Разумеется, — отозвалась Морейн. Но тщательно спрятала все обломки в свою поясную сумку. — Принесите мне ларец.

Лойал перенес сундук поближе к ней.

Золото-серебряный куб, со сглаженными углами, казался цельным, но пальцы Айз Седай ощупали замысловатый узор, что-то нажали, и с внезапным щелчком крышка резко, как на пружинах, откинулась. Внутри куба покоился витой золотой рог, казавшийся по сравнению с сундуком простым, без вычурности, хотя и отсвечивал тускло на солнце. Единственными знаками на нем были письмена, инкрустированной серебром линией обегающие вокруг раструба. Морейн извлекла рог, как из колыбели поднимают ребенка.

— Это нужно доставить в Иллиан, — тихо сказала Морейн.

— Иллиан! — прорычал Перрин. — Это ж почти у Моря Штормов, почти так же далеко от дома к югу, как мы сейчас к северу от него.

— Неужели это?.. — Лойал остановился перевести дыхание. — Может ли это быть?..

— Вы читаете на Древнем Наречии? — спросила Морейн и, когда он кивнул, протянула ему рог. Огир взял его столь же нежно и осторожно, как и Айз Седай, деликатно проведя толстым пальцем по вязи письмен. Глаза его расширялись все больше и больше, уши встали торчком.

— Тиа ми авен Моридин исайнде вадин, — прошептал он. — Могила не преграда для зова моего.

— Рог Валир. — На сей раз Страж, похоже, был потрясен по-настоящему; в голосе его слышался оттенок благоговейного трепета.

В то же время Найнив произнесла дрожащим голосом:

— Призвать героев Эпох из мертвых, чтобы сразиться с Темным.

— Чтоб я сгорел! — прошептал Мэт.

Лойал благоговейно опустил рог обратно в золотое гнездо.

— Интересно, — задумчиво сказала Морейн. — Око Мира было создано, дабы предупредить самую великую нужду, с которой когда-либо столкнется мир, но было ли оно создано для той цели, с которой... мы... встретились, или для того, чтобы сберечь эти предметы? Быстро — последнее, покажите мне.

Увидев первые две находки, Ранд понимал теперь отсутствие у Перрина всякого желания. Когда он заколебался, Лан и огир взяли у него рулон белой материи и развернули его, растянув ткань между собой. Поднятое в воздух, расправилось длинное белое знамя. Ранд мог лишь смотреть во все глаза. Ткань казалась цельным куском, ни сплетенным, ни окрашенным, ни разрисованным. По всей длине полотнища бежало похожее на змею существо, покрытое ало-золотой чешуей, но у него были лапы с пятью длинными золотыми когтями на каждой и огромная голова с золотой гривой и глазами как солнце. От колыхания знамени это существо чуть не ожило, зашевелилось, чешуя, как живая, блестела драгоценными металлами и самоцветами, и Ранду уже чудился грозный, вызывающий на бой рев.

— Что это? — вымолвил он.

Морейн медленно-медленно ответила:

— Стяг Повелителя Утра, когда он вел силы Света против Тени. Знамя Льюса Тэрина Теламона. Стяг Дракона.

Лойал чуть не выпустил свой край полотнища.

— Чтоб я сгорел! — слабым голосом произнес Мэт.

— Мы заберем все с собой, — заявила Морейн. — Вряд ли их поместили сюда случайно, и я должна знать больше. — Пальцы ее слегка коснулись сумки, куда она сложила кусочки разбитой печати. — Сегодня, уже слишком поздно выступать в путь. Мы отдохнем, поедим, но отправимся рано. Вокруг — Запустение, оно тут в полной силе, а не такое, как у Границы. Без Зеленого Человека этот уголок долго не продержится. Опустите меня, — сказала она Найнив и Эгвейн. — Мне нужно отдохнуть.

Только сейчас Ранд увидел то, что раньше не замечал. С огромного дуба облетали мертвые, бурые листья. Палая листва, толстым ковром устилавшая землю, шелестела на ветру, по бурой подстилке перекатывались лепестки, облетевшие с тысяч цветков. Зеленый Человек сдерживал Запустение, но Запустение уже убивало то, что он создал.

Айз Седай повернула голову на подушке из плащей. Глаза ее казались бездонными, как Око Мира.

— Мы свершили то, за чем и пришли сюда. Отсюда ты можешь жить свою жизнь — как плетет Узор.