Когда удается одерживать верх Тебе над бедою любою, — Не волей единой ты жив, человек, — Ты жив, человек, и любовью. Не хнычь, что была, мол, строптива и зла, Не хнычь, что была, мол, спесива, Скажи ей спасибо за то, что была, Скажи ей за это спасибо!.. 1966
Мир, кажется, зачитан и залистан — А все же молод, молод все равно! Еще не раз любой из древних истин В грядущем стать открытьем суждено. И смотришь с удивленьем кроманьонца, И видишь, пораженный новизной, Какое-то совсем иное солнце, Иное небо, шар земной… О радость первозданных откровений! О сложность настоящей простоты! Мы топим их в пучине чьих-то мнений, Сомнений и житейской суеты. Они даются горько и непросто, Который век завидовать веля Безвестному Колумбову матросу, Что первым хрипло выкрикнул: «Земля!» 1966
Как в стене замуровали-заклевали
Как в стене замуровали-заклевали. А забвение — надежная стена. Не оставили для тайны заклинаний, По которым открывается она… Все пустое — зренье, слух и осязанье, — Нужно знать свое волшебное «сезам». И в надежно замурованном Сезанне, Скрипнув, медленно откроется Сезанн. 1966
На дорогах смола растоплена
На дорогах смола растоплена,
А автобус идет в Ростокино,
А в автобусе только я да ты,
Да в газетном кулечке ягоды,
А в губах твоих земляничина,
Будто ранка, что не залечена…
1966
Все справедливо. Никаких обид
Все справедливо. Никаких обид. Зовут к обеду. И в крови коленка. А всякий невоюющий — убит, И что еще противнее — калека. Но в праведности дела убежденный, Мальчишка хочет честного конца, И словно два некормленных птенца, Пищат его мозоли из ладоней. Он моет руки. Он глотает суп. Глядит на мир бесхитростней агитки.
