Некоторую роль в охлаждении Елизаветы Петровны к Лестоку мог сыграть и доктор Герман Каау- Бургав, племянник знаменитого Германа Бургава. Приехав в Россию по рекомендации лейб-медика Рибейро Санхеца в 1740 г., он постепенно оттеснил Лестока, занятого административными делами, от врачевания императрицы.

Нельзя сказать, что Лесток не понимал опасности своего положения, не предчувствовал грозившей ему беды. Опасаясь интриг и козней завистников, он считал, что гораздо удобнее убраться из России подобру-поздорову. Он писал императрице: «Боюсь, государыня, что моё возвышение наживёт мне врагов, которые, очернив меня в глазах Вашего Величества, устроят, может быть, мою ссылку». Как в воду глядел!

Императрица, к несчастью для Лестока, не отпустила его от себя, чем не преминули воспользоваться его враги. Оклеветав Лестока, они добились разрешения на его арест, и 17 ноября 1748 г. Лесток был заключён в Петропавловскую крепость, будучи лишённым всех чинов, званий и должностей, а также и всего имущества. Через несколько дней была арестована и тоже посажена в крепость его третья жена, фрейлина двора Мария Аврора Менгден.

Снова предоставим слово М.Д. Хмырову: «Лесток, отрицавший все свои вины, упорно томил себя голодом, поддерживаясь единственно зельтерской водой. С соизволения императрицы его стали допрашивать с пристрастием. После 11-дневной голодовки он был приведён к пытке — бывший первый лейб-медик Высочайшего двора, генерал-директор Медицинской канцелярии в России, умный, образованный и пожилой человек, придворный, избалованный жизнью, достатком, почестями, этот Illustris et Magnificus (сиятельный и благородный. — лат.), как было написано в почётном дипломе на графство Римской империи, пожалованном ему Карлом VII 27 апреля 1744 г., висел теперь вздёрнутым к потолку, с вывороченными назад руками, удушаемый дымом курившегося под дыбой костра. Это продолжалось полчаса. Лесток выдержал эту первую пытку, не обвинил себя ни в чём и имел ещё силу дойти без посторонней помощи до своего каземата. Там его заставили принять несколько пищи (…). В 1749 г. Лесток с тем же мужеством выдержал вторую дыбу, страшно ругал Бестужева, говорил, что страдает единственно по его злобе, и не признавал себя преступником. Однако раны, не зажившие после второго допроса, отбили охоту подвергнуться новым испытаниям, и Лесток сказал всё, что от него хотели, явился виновным».

Приговор Тайной канцелярии был суровым: «Нещадное наказание кнутом и ссылка в Сибирь в отдалённые города, а именно в Охотск, где содержать до кончины живота его под крепким караулом». Однако Елизавета Петровна, ощущая, видимо, свою неправоту, смягчила жестокость приговора, и Лесток был лишь сослан — сперва в Углич, а затем в Великий Устюг в Архангельской губернии (ныне Вологодской области). При этом ему разрешили взять с собой книги и инструменты. Тогда же была дарована свобода его жене, которая — за 70 лет до декабристок — разделила судьбу своего мужа, отправившись за ним в ссылку.

25 декабря 1761 г., в день кончины Елизаветы Петровны, новый император Пётр III отправил в Великий Устюг курьера с известием о помиловании. Лесток, одетый в крестьянскую одежду, больной и несчастный, появился в Петербурге в феврале 1762 г. Указом от 9 марта 1762 г. он был восстановлен во всех своих чинах и званиях. Император также повелел возвратить Лестоку всё его имущество, которое было конфисковано, а попросту — разграблено его недругами. Лесток принялся обходить дома своих прежних противников, стараясь возвратить похищенное у него серебро, картины и драгоценности, — деталь, характеризующая простоту нравов придворной жизни России в середине XVIII в.

Екатерина II, взошедшая на престол в том же 1762 г., пожаловала Лестоку пожизненную пенсию в 7 тыс. рублей и 30 гаков земли в Лифляндии. Умер Лесток в Петербурге 12 июня 1767 г. на руках своей верной жены, которая перевезла его прах в родовой склеп Менгденов в Церликау.

Первым кандидатом на освободившуюся должность архиатра в декабре 1748 г. после вынужденного ухода графа И.Г. Лестока стал лейб-медик Герман Каау-Бургав. Герман Каау-Бургав родился в Гааге в 1705 г. в семье врача. Его дядей был знаменитый учёный-медик, профессор Лейденского университета Герман Бурхаве. В 1729 г. Бургав защитил в Лейденском университете докторскую диссертацию. В 1741 г. архиатр Фишер пригласил Германа Каау-Бургава в Россию в качестве придворного врача.

Императрица Елизавета Петровна подписала соответствующий документ: «Указ Нашему Сенату. Во всевысочайшем уважении искусства, прилежания трудов, с каковыми действительный статский советник Герман Каау Бургав о нашем и императорской нашей фамилии здравии неутомленное верно ревностное бдение имел, всемилостивейше жалуем его нашим первым лейб-медикусом и главным директором над медицинскою канцелярией и всем медицинским факультетом в империи нашей с жалованьем по семи тысяч рублей на год, которое давать ему из статс-конторы, включая в оное получаемые им ныне три тысячи рублей, причём ему свободная квартира и от двора карета и лошади с потребными к тому служители давана быть имеет, о чём сенату куда надлежит потребные указы послать, а его Бургава в сём новом чине к присяге привесть. Впрочем, он в единственном нашем веденье состоять и прямо от наших повелений зависеть имеет. Елисавет». (Цит. по: Я. Чистович. История первых медицинских школ. С. 494.)

Руководителями Аптекарского приказа, а затем Медицинской канцелярии — архиатрами были Р.К. Эрскин (1716–1718), И.Д. Блюментрост (1722–1730), И.Х. Ригер (1732–1735), И.Б. Фишер (1735–1741), И.Г. Лесток (1741–1748), Г. Каау-Бургав (1748–1753), П.З. Кондоиди (1754–1760) и Я.Ф. Монсей (1761–1762).

Яков Фомич Монсей родился в 1700 г. в семье купца в Шотландии. Получив там первоначальное медицинское образование и приобретя некоторую медицинскую практику, Монсей в 1736 г. поступил на русскую службу, подписав трёхлетний контракт с русским послом в Англии А.Д. Кантемиром. В России Монсей служил лекарем Санкт-Петербургского адмиралтейского госпиталя, затем врачом в армии фельдмаршала Б.К. Миниха на Украине. В результате возникшего денежного недоразумения с Медицинской канцелярией Монсей в 1740 г. покинул Россию и переехал во Францию, где защитил диссертацию и получил в университете Реймса степень доктора медицины. В 1741 г. Монсей возвратился в Россию и, успешно сдав положенный экзамен в Медицинской канцелярии, был принят на государственную службу. Сначала он был врачом корпуса, а затем всех русских войск в Финляндии, врачом 1-й Московской дивизии. В Москве Монсей служил сперва военным, а потом гражданским врачом. В этом качестве он заслужил почёт и уважение своих пациентов, а Медицинская канцелярия выразила ему своё «удовольствие» за добропорядочное исполнение его должности. В конце 1750-х гг. Монсей по указанию императрицы Елизаветы Петровны с успехом провёл лечение находившейся в ссылке в Ярославле жены герцога Бирона, бывшего фаворита императрицы Анны Иоанновны.

После скоропостижной смерти архиатра П.З. Кондоиди указом императрицы от 29 сентября 1760 г. Монсей был назначен лейб-медиком и пожалован чином действительного статского советника. Вместе с Монсеем лейб-медиками были назначены Иоганн Штиллинг и Карл Крузе.

Императрица Елизавета Петровна была здоровой, крепкой женщиной. Но в последние годы своего 20-летнего царствования она стала часто болеть. Как писал историк А.Т. Болотов, «Государыня с самого уже начала прусской войны сделалась как-то нездорова и подвержена была часто болезненным припадкам и столь сильным, что не один раз начинали опасаться о её жизни».

Как лейб-медик, Монсей основное внимание уделял здоровью императрицы. Однако он пользовал не только императрицу, но и наследника престола, будущего императора Петра III. Императрица Елизавета Петровна скончалась 25 декабря 1761 г. Лейб-медик Монсей постоянно находился у её постели и старался, как мог, облегчить её страдания.

Вскоре после смерти императрицы Елизаветы Петровны вступивший на престол император Пётр III назначил Монсея архиатром и директором Медицинской канцелярии. В царском указе говорилось: «Во всевысочайшем уважении искусства, прилежания и трудов, с каковыми действительный статский советник лейб-медик Яков Монсей по его знанию и искусству всеусердствуя службу оказывал блаженныя и вечной славы достойныя памяти государыне императрице, вселюбезнейшей Е.И.В. тётке Елисавете Петровне,