– Я ничего не покупала для себя! А только необходимую одежду для Минни. И она вся была на распродаже!

– Разумеется, ваша жизнь – ваше дело, – говорит Нянюшка Сью, – но Минни может перенять ваши пристрастия. Она уже знает немало названий брендов, и у нее очень много денег…

Это последняя капля.

– Неправда! – возмущаюсь я. – Она тратит только свои карманные деньги. И я записываю ее траты в тетрадку которую показывала вам! – Лезу в сумочку и достаю эту тетрадку. – Помните? Да, она берет ссуды, но я объяснила ей, что потом она должна будет вернуть деньги.

Нянюшка Сью листает тетрадку и бросает на меня странный взгляд:

– Сколько карманных денег ей причитается?

– Пятьдесят пенсов в неделю, – отвечает Люк.

Нянюшка Сью достает калькулятор и что-то там подсчитывает.

– Значит, – спокойно говорит она. – Минни истратила свои «карманные деньги» вплоть до 2103 года.

– Что? – Люк берет у нее из рук тетрадку и пролистывает. – Чего, черт возьми, она накупила?

– Не так уж много…

2103 год? Неужели это правда? Пытаюсь сделать в уме подсчеты, а Люк исследует тетрадку Минни, словно представитель гестапо.

– Шесть кукол? За один день?

– Это был набор, – защищаюсь я. – И у них французские имена! Это поможет ей с языками.

– А это что? – Он перелистывает страницу. – Ботинки от «Юниор Дольче»?

– Они были на ней вчера! Замшевые. Ты сказал, что она восхитительна!

– Я не знал, что они стоят двести фунтов! Черт побери, Бекки, она маленький ребенок. Зачем ей дизайнерские ботинки?

Он действительно потрясен. Если честно, то и я тоже. Возможно, надо было чуть более тщательно подсчитывать ее расходы.

– Ладно. Она пока не станет больше тратить свои карманные деньги…

Люк не слушает меня, а поворачивается к Нянюшке Сью:

– Вы считаете, что если мы не вылечим Бекки, то Минни тоже может стать шопоголиком?

Люк не на шутку встревожен. В жизни не видела его таким.

– Дурной пример заразителен. И это может превратиться в серьезную зависимость.

Они разговаривают так, будто меня здесь нет.

– У меня нет зависимости! И у Минни тоже! – Вырываю у него тетрадку. Нянюшка Сью неправильно сосчитала. Мы не могли потратить так много.

Минни тем временем успешно расправляется с песочным печеньем в вазочке, но тут замечает заветную тетрадку.

– Деньги? – Ее глаза загораются. – Магазины? – Она тянет меня за руку. – Стал-бакс-магазин?

– Не сейчас, – спешу ответить я.

– Магазины! Магазины! – Минни продолжает виснуть у меня на руке, словно надеется, что я ее пойму и выполню ее желание.

– Нет, Минни! Веди себя тихо!

– ВИЗА!

Люк потрясен:

– Она только что сказала «ВИЗА»?

– Правда, она умненькая? – хихикаю я. – Дети говорят такие вещи…

– Бекки… это плохо. Действительно плохо.

Он так расстроен, что у меня сжимается сердце.

– Ничего плохого! – в отчаянии говорю я. – Она не… Я не… – и беспомощно замолкаю.

Какое-то время никто из нас не произносит ни слова, только Минни продолжает кричать: «ВИЗА!»

– Вы действительно думаете, что тут существует серьезная проблема, – немного оправившись, бормочу я. – Ну и ладно. Если вы хотите запереть меня в концлагере, то так тому и быть.

– Не волнуйтесь, Бекки, – смеется Нянюшка Сью, – ничего страшного тут нет. Это будет программа модификации поведения. Она проходит в нашем лондонском офисе, тем, кто живет далеко, предоставляется жилье. Там будут семинары, беседы с психологами, ролевые игры… Думаю, вам понравится!

Понравится?!

Она протягивает мне брошюру, но я не могу заставить себя заглянуть в нее. Так и знала, что нельзя пускать Нянюшку Сью на порог нашего дома.

– Главное, что с Минни все хорошо, – с облегчением вздыхает Люк. – Мы так беспокоились.

Нянюшка Сью отпивает чай и переводит взгляд с Люка на меня.

– Просто интересно… почему вы думали, что с девочкой какие-то проблемы?

– Я так не думала. Это все Люк. Он сказал, что мы не можем позволить себе второго ребенка, потому что не справляемся с Минни. Он сказал, она дикая.

И вдруг на меня снисходит озарение. У Люка больше нет причин противиться появлению второго ребенка! Ура! Я поворачиваюсь к нему:

– Теперь ты изменишь свое мнение? Должен изменить.

– Я… не знаю. – Люк выглядит загнанным в угол. – Тут не стоит спешить. Это очень важный шаг…

– В жизни очень часть приходится делать важные шаги! Не надо быть таким пугливым. А вы как считаете, Минни нужен братик или сестричка? – обращаюсь я к Нянюшке Сью. – Это пойдет ей на пользу, как по-вашему?

Ха. Это будет урок Люку. Он затеял игру «Привлеки Нянюшку Сью на свою сторону», но играть в нее могут двое.

– Это очень личный вопрос, – глубокомысленно изрекает Нянюшка Сью. – Хотя иногда бывает полезно обсудить такие вещи. Люк, вы не хотите второго ребенка по какой-то определенной причине?

– Нет, – отвечает Люк после довольно продолжительной паузы. Он явно не в своей тарелке.

Почему для него это больное место?

– Да, малыши нарушают привычный ход вещей, они в каком-то смысле разрушители… – начинает Нянюшка Сью.

– Минни не такая! Если только чуть-чуть… – Внезапно я прихожу в смятение. – Конечно, она сжевала твои бумаги, но у нее резались зубки, Люк, а тебе не стоило оставлять их на кровати, и нужно было сделать копии…

– Дело не в этом, – с неожиданной горячностью перебивает меня Люк, – не говори глупостей. Причина… – Он замолкает, в его голосе звучит некая странная нота. Он отвернулся, но я вижу, как напряглась его шея.

О чем это он?

– Думаю, дело не только в поведении детей, правда, Люк? – спокойно говорит Нянюшка Сью. Поверить не могу! Все происходит как в телешоу! – Не спешите, подумайте, – добавляет она.

В комнате стоит тишина, слышно только, как Минни хрупает печенье. Я боюсь пошевельнуться. Что он скажет?

– То, что у нас есть Минни, это чудесно, – наконец отваживается Люк, голос у него хриплый. – Но я не уверен, что смогу так же сильно полюбить еще кого-то. И боюсь рисковать. Я на своей шкуре знаю, каково приходится заброшенному, нелюбимому человечку, и не хочу, чтобы в таком положении оказался мой собственный ребенок.

Я потрясена до глубины души и не в силах сказать хоть что-нибудь. Понятия не имела, что Люк испытывает такие чувства.

– Почему вы чувствовали себя заброшенным, Люк? – Нянюшка Сью сама мягкость, как обычно в конце телешоу.

– Моя мать бросила меня, когда я был маленьким. Мы с ней стали потом общаться, но, можно сказать, у