наедине с любимым мужчиной.

— Закрой глазки. Мы постараемся сделать так, чтобы ты заснула. Пока ты будешь спать, я присмотрю за Мэри Луизой.

Алберта охотно закрыла глаза, надеясь скрыть свои чувства, которые Лоренс легко мог бы прочитать в них.

Она слышала, как он открыл флакон с лосьоном и втер его в свои ладони. Его пальцы скользнули под ее затылок, и от охватившего ее удовольствия она чуть не изогнулась дугой и не свалилась с постели. Лоренс начал медленно и нежно массировать ее шею круговыми движениями, начиная ниже границы волос и поднимаясь вверх.

Алберта не выдержала и застонала от удовольствия.

— Смысл в том, — произнес Лоренс, прерывисто дыша, — чтобы говорить с тобой негромко, побуждая тебя расслабиться.

Да разве расслабишься, мысленно возразила Алберта, когда ты так меня ласкаешь. Во всем ее теле нарастало возбуждение, и она уже едва сдерживала желание упросить его прикоснуться и к другим, более интимным местам своей плоти.

— Я приехал сюда, — ворковал Лоренс, — поскольку не могу смириться с тем, что моя прекрасная Берти чувствует себя неважно.

Алберта отдавала себе отчет в том, что все его слова направлены на то, чтобы успокоить ее, но они, напротив, едва не разбили ей сердце.

— Я в полном порядке, — попыталась она убедить Лоренса, хоть и грешила против истины.

— И вовсе ты не в порядке, — увещевал ее Лоренс. — Ты ведь плакала.

Его умиротворяющий голос дрогнул, и Алберта тут же открыла глаза, потянулась к нему и коснулась кончиком пальца его губ. Лоренс зажмурился и стал целовать подушечки ее пальцев.

— Какой же ты добрый! Беспокоишься обомне. Приехал помочь, — еле слышно шептала она, не в силах скрыть свое удивление, вглядываясь в глаза этого необыкновенного мужчины.

Лоренс застонал и наклонился к ней со словами:

— Не делай из меня святого, Берти. Я чуть с ума не сошел, беспокоясь о тебе и твоей малютке. Понимаешь, что ты со мной делаешь? И сюда я приехал потому, что уже не мог долее находиться вдали от тебя.

И все же тебе нужно было остаться дома, подумала Алберта. Я только отрываю тебя от дел, которыми тебе необходимо заниматься. Ты стараешься наладить мой сон, когда твоего внимания требуют куда более серьезные вещи.

— Нет, не следовало тебе приезжать, — вдруг сказала она, резко села в постели, прильнула к его груди и заглянула в его неотразимые глаза. — Разве твой бизнес не зовет тебя?

— Да пусть он провалится в тартарары, — простонал Лоренс, заключил ее в объятия и крепко прижал к себе.

Слезы вновь наполнили ее глаза. Лоренс же бизнесмен, притом страшно удачливый, а удача пришла к нему отнюдь не потому, что он пренебрегал работой. Если же он поступает так сейчас, значит, он действительно сошел с ума или…

— Я очень рада, что ты приехал, Ларри, — тихо проронила она, потянулась к нему и быстро поцеловала его в губы. — Не волнуйся за меня. Я… просто скучала по тебе. Полагаю, ты уже догадался, что я полюбила тебя.

Из груди Лоренса вырвался стон.

— Нет, не догадался. Но вот, что я скажу вам, миледи: мне бесконечно дорого ваше признание. И я настоятельно прошу вас сделать его повторно.

Алберту охватила тревожная дрожь. Вне всяких сомнений толпы женщин изъяснялись Лоренсу в любви.

— Надеюсь, мое признание не очень осложнит тебе жизнь, — прошептала она. — Я понимаю, ты не из тех, кто любит вступать в долгую связь. Но здесь не будет проблем.

— В самом деле? — вдруг нахмурился Лоренс.

Алберта постаралась улыбнуться как можно убедительнее.

— Должно быть так. Я сделала выбор в пользу жизни в одиночестве, ты же знаешь. С самого начала я говорила тебе, чтобы ты не воображал себе, будто я рассматриваю тебя в качестве потенциального мужа.

Наградив ее долгим взглядом и выругавшись про себя, вслух Лоренс спросил:

— А если я хочу, чтобы ты увидела во мне возможного кандидата в мужья?

— Но ты ведь не хочешь этого?

— Очень даже хочу. Я жажду быть с тобой, Берти. С тобой и нашим ребенком.

Алберта глубоко вздохнула и широко распахнула глаза.

— Ты имеешь в виду еще одного ребенка?

— И его тоже, но прежде всего Мэри, — твердо ответил Лоренс. — Я же помог ей родиться, я держал ее в руках, когда она еще делала только первые вдохи. Именно я приложил ее к твоей груди. Она моя. Пусть кто-нибудь только попробует отрицать это!

В глазах Лоренса светилось неистовство, но в его, казалось бы, твердом голосе сквозила неуверенность.

— Я никому не позволю отрицать это, — пообещала Алберта.

— А ты сама, Берти? Ты ведь знаешь, что я люблю тебя. Последние дни я медленно умирал в тоске по тебе. Так ты станешь моей?

— Твоей и только твоей! — торжественно произнесла она. — Я уже твоя, Ларри. С самой первой нашей встречи я твоя.

— Так стань окончательно моей! — Лоренс прижался к ней всем телом и требовательно поцеловал ее.

И Алберта нежно прильнула к нему в жажде испытать предложенное им наслаждение. И не сдержала улыбки даже под натиском его губ. И чуть не рассмеялась от нахлынувшей на нее радости.

Лоренс улыбнулся в ответ и не без подковырки обронил:

— Что-то я не заметил, чтобы тебя очень клонило в сон.

— Клонило бы, если бы я не была так возбуждена, — утешила его Алберта. — Может в один прекрасный или, вернее, печальный день лет через сто совместной жизни меня и будет клонить в сон от ласкового прикосновения твоих рук к моей коже.

— А к чему оно клонит тебя сейчас, мой ангел? — поддразнил ее Лоренс.

— К этому самому, — охотно ответила она, целуя его. — Как жаль, Ларри, что предложенное тобой решение моей проблемы оказалось неэффективным…

Лоренс чуть отклонился назад, чтобы она могла видеть его счастливую улыбку.

— Кто сказал, милая, что оно оказалось неэффективным? Разве я не уложил тебя в постель? Куда и хотел. На следующие сто лет, ты сказала?

— Или дольше, — с нежностью откликнулась она.

— Пусть будет дольше! — И Лоренс впился в ее сладкие губы.

Минуло шесть лет.

Праздновали день рождения Алекса. Лоренс сидел, посмеиваясь над бесхитростными ужимками братьев Джонсонов и подкидывая на коленях свою двухлетнюю дочку Лолли. Ее брат-близнец Гарри играл у его ног. Мэри Луиза стояла, прижавшись к его плечу.

Отец заговорщически шепнул Мэри на ушко, что в соседней комнате есть шоколадный торт и ей лучше поспешить, пока его не съели ее дядьки.

Мэри хихикнула, поцеловала его и выбежала из столовой.