Он наклонился и завязал шнурок.

- Ты чего-то ждешь? – продолжал он, выпрямляясь.

- То есть? – не поняла Белка.

- Ну да, чего-нибудь особенного, неожиданного.

- Я всегда жду чего-нибудь неожиданного, – тихонько сказала Белка и серьезно посмотрела вдаль.

- Как знать, – сказал Муравей.

- А интересно, что там, в посылке этой? – спросила Белка, помолчав.

- А что там, в тебе или во мне? – спросил Муравей.

Белка глянула на Муравья, потом на себя, на свой живот, на грудь, на хвост. У нее не было ни малейшего представления о том, что бы там могло быть.

- Не знаю, – сказала она.

Некоторое время они молчали. Потом Муравей сказал:

- Идем.

- Идем, – сказала Белка.

И молча, плечо к плечу, побрели они на поляну посреди леса.

- СЛЫШЬ ЧЕГО СКАЖУ, – сидя на верхушке бука, сказал Белке Палочник. – Когда совсем один, толком ничего не размышляешь.

Белка вопросительно посмотрела на него, не зная, что ответить.

- Ну, – наконец не вполне уверенно сказала она.

- Я вот чего, я хочу сказать, – продолжал Палочник, – тогда просто думаешь одно и то же.

- Ну, – сказала Белка.

- А вовсе не размышляешь.

- Нет.

- Вот как сейчас.

- Ну, – сказала Белка. Она зажмурилась и представила, что сидит, удобно устроившись, и с удовольствием слушает размышления Палочника.

- А теперь я размышляю о размышлениях, потому что я не один.

- Нет.

- И я взаправду могу размышлять с кем-то на пару.

- Ну.

Ветер тронул древесную крону, и Палочник зашуршал. Или это он дрожал, или стряхивал с себя что- то?

- Слышь чего скажу, – сказал он.

- Ну, – сказала Белка.

- Я вот думаю, размышлять – это очень важно.

– Ну.

– Важнее чем все прочее.

– Ну.

- И я очень рад, что что я вон сколько всего наразмышлял.

- Ну.

Некоторое время они молчали. Белка приоткрыла глаза и увидела, что на губах Палочника играет печальная улыбка.

- Слышь чего скажу, – сказал Палочник.

- Ну, – отозвалась Белка.

- Я очень часто бываю совсем один.

«Все мы порой бываем одни», – подумала Белка, но решила, что это прозвучит некрасиво, и вместо этого сказала:

- Ну.

Палочник тяжело вздохнул.

- Ладно, – сказал он. – Я пошел.

- Ну, – сказала Белка и тоже вздохнула, поскольку не знала, что бы такое сказать покрасивее.

Палочник осторожно прошествовал по ветке к стволу дерева и медленно спустился вниз.

- Слышь чего скажу, –крикнул он напоследок.

- Ну, – крикнула Белка.

- Спасибо тебе.

- Ну, – отозвалась Белка.

И задумчиво посмотрела вслед тощему зеленому существу, которое впервые пришло к ней в гости, и о котором, насколько ей было известно, никто никогда не размышлял.

В ЛЕСУ ШЁЛ СНЕГ, какого уже давненько не видывали.

Муравей позабыл само слово «снег» и был вынужден спросить у Белки. А Медведь вообразил, что это сыплется с неба украшение для его праздничного торта – вот так, бесплатно. Щука взглянула наверх и увидела, что у нее в окне вьются густые белые хлопья. И ей сделалось так уютно и спокойно в замерзшей реке.

Снег шел так долго, что в нем утонул весь лес. Только вершины деревьев еще виднелись, и лишь далеко-далеко – там, где были пляж, море и пустыня – по-прежнему пригревало солнце.

Белка и Муравей сидели на самой верхней ветке бука. Время от времени кто-нибудь выныривал из снега. На этот раз это оказался Слон.

- Эхехе, – сказал Слон, хоботом сдувая со спины снег. Он уселся рядом с Муравьем и принялся тяжело вздыхать.

- Что такое? – спросил Муравей. Но Слон был так измотан всеми этими раскопками и обдувками, что свалился с ветки обратно в снег и исчез в его толще.

- Помогите! – донесся его крик, слабый и тоскливый. Муравей сиганул за ним, а Белка сидела на ветке и раздумывала, что ей делать.

- Погоди! – крикнула она.

- Чего годить-то, – крикнул Муравей из сугроба. – Помогла бы лучше.

- Ну да, ну да, – спохватилась Белка. Наломав прутьев, она связала их друг с другом вроде веревки и спустила вниз. Муравей привязал один конец к хоботу Слона, а сам повис на его хвосте. Из толщи снега раздался его приглушенный голос: «Тяни!» Белка потянула, и медленно, сантиметр за сантиметром, Слон и Муравей подтянулись наверх.

Сначала над снегом показался хобот Слона, затем его обвислые уши, его серый живот и округлые ноги, а потом и ладно сбитое тело Муравья.

Сначала они болтались туда-сюда над снегом, потом обрели опору в кроне дерева. Белка показала Слону безопасное местечко, где он мог прийти в себя и откуда он больше не рисковал свалиться, а Муравей в это время поздравлял себя с благополучным исходом. Белка застенчиво удалилась в уголок, чтобы кой о чем поразмыслить.

Потом настала оттепель, и снег растаял. А после этого не выпадал так долго, что Муравей вновь позабыл его название, а Медведь потом уже ни у кого не спрашивал, когда, наконец, его торт снова украсит эта посыпка, ни с того ни с сего упавшая с неба.

ОДНАЖДЫ В ПОЛДЕНЬ на опушке леса Белка и Сверчок решили поиграть в прятки. Но, поскольку ни один из них не умел считать до четырех, они не знали, когда начинать искать.

- Я спрячусь, а ты закрой глаза и жди, пока дождь не пойдет, – сказал Сверчок, приметивший вдали тучку. Но тучка прошла стороной, и, когда стемнело, Сверчок хлопнул Белку по плечу и попросил ее