разных. Она, похоже, рассылала приглашения по всему городу.

Джон вздохнул. Дело выглядело так, будто конца и края ему не будет.

— Как насчет позавчерашнего дня? У нее тоже был кто-то в гостях?

— В тот раз было довольно тихо. Они музыку приглушили. Я слышала, как в полночь хлопнула входная дверь. Ушли те, что из группы.

— Вы видели, как они уходили?

— Нет, слышала. Лайам проснулся, заплакал. Окна из его комнаты выходят на улицу.

— Сколько голосов вы слышали?

— Три, может, четыре. Точно больше двух.

— А на следующее утро? Вы видели или слышали, как кто-нибудь покидал ее дом?

— Нет.

— Когда я тут был, вы откуда-то возвращались. В какое время вы вышли из дома?

— Около девяти. Мне надо было кое-что купить в магазинчике на углу.

— Видели ли кого-либо незнакомого на улице?

Женщина немного подумала над вопросом.

— Нет.

— Ладно, спасибо, что уделили мне время. — Джон встал. — Кстати, кто это уходил, когда я пришел?

На ее лице появилось настороженное выражение.

— Зачем вам знать?

— Приводим в порядок наши отчеты.

— Это папаша Лайама. Он просто заглянул.

— Он здесь не живет?

— Конечно, нет. Лайам полночи орет.

Джон представил громкие вопли ребенка, врезающиеся в сон с утра пораньше. Как по заказу, сверху раздался крик.

— Черт! — Хозяйка взглянула на гору невыглаженного белья.

— Ну, я тогда вас покидаю, — произнес Джон, желая выбраться из этого дома прежде, чем она принесет визжащего детеныша.

На улице он рванул к своему автомобилю, достал из багажника термос и прошел к машинам, выстроившимся у места преступления, на углу, недалеко от дома Полли.

— Привет, Никки. Кофе хочешь?

— Ты просто прелесть, — улыбнулась она, беря термос и наливая себе чашку кофе. — Ну, что новенького?

— Я надеялся, ты мне скажешь. В какое время появился сегодня этот приходящий папаша? — Он кивнул в сторону дома соседки Полли.

— Ты о ком? О типе с машиной в качестве продолжения пениса?

— О нем.

— Он провел тут ночь. Во всяком случае, появился он вечером, а утром автомобиль еще стоял у дома. Парень в форме у дверей объяснит точнее.

Джон покачал головой:

— Печально. Мамаша изо всех сил хочет сделать вид, будто живет одна. Неужели она думает, что мне интересны ее хитрости насчет льгот на оплату жилья. Мы ведь расследуем убийство, черт возьми.

— Эксперты утром были, — продолжила Никки. — Один из них нашел вот это на кровати жертвы, когда все там осматривал. Похоже, Полли зарабатывала денежки не только в магазине.

Она показала ему пакет для вещественных доказательств, в котором лежал фотоальбом, где на каждой странице помещалась лишь одна фотография. С некоторым затруднением Никки исхитрилась открыть альбом внутри пакета, чтобы продемонстрировать Джону две фотографии Полли. На одной девушка была в форме медсестры, на другой — голой, шторы за ее спиной задернуты, вспышка камеры отразилась в зеркале у кровати. Свет был резким и грубым, от чего фото казалось иллюстрацией для учебника по гинекологии.

Джон поморщился.

— Я видел более художественные снимки в женском разделе в журнале для нужника.

— Журнал для нужника? — удивилась Никки.

Джон смущенно кашлянул.

— Их именно там читают: в сортирах.

— Ох уж эти мужчины! — неодобрительно вздохнула Никки. — А вот это находилось в конце альбома.

Она подняла еще один пакет, со страницей из журнала знакомств. Он был напечатан на дешевой бумаге, страничка разделена на квадратики, в которые помещены тексты и фотографии, все слегка смазанные. Джон увидел объявления с приглашениями от начинающих гламурных моделей, стоимость фотосессии колебалась от шестидесяти до ста двадцати фунтов. Просмотрев в своем блокноте данные по Полли, он отыскал телефон мобильного, который совпал с номером в одном из квадратиков.

— Так что ты думаешь? Считаешь, она была в долгах? Пыталась расплатиться, занимаясь этим делом? — спросила Никки.

— Я полагаю, она копила деньги, — ответил Джон. — Полли ведь собиралась целый год путешествовать с рюкзаком по миру. Мне отнести все это в оперативную комнату?

— Если распишешься. — Никки протянула ему свой журнал. — И по дороге не останавливайся в нужниках, — добавила она, бросив быстрый взгляд на его пах.

Он не знал, что делать — смеяться или смущаться, но именно это ему и нравилось в Никки: такие гадости при такой милой мордашке.