В отдельных случаях лицемерие судей становилось невыносимо для Жанны, тогда она давала рискованные, но восхитительные по своему благородству ответы. Так, когда ее спросили, почему ее знамя внесли в Реймсский собор во время коронации, она ответила:

– Оно выдержало страдание и тем заслужило почесть.

К сожалению, подобные великолепные ответы позволяли судьям сжимать вокруг Жанны кольцо обвинения.

Непростым, но логичным был ответ Жанны на вопрос о ее отношении к войне и миру. По ее словам, она призывала герцога Бургундского помириться с Карлом VII, но мир с англичанами видела только при условии, что они покинут Францию.

Суд многократно касался вопроса мужской одежды Жанны. Девушка объясняла, что в ней она легче защищает свое женское достоинство (как мы указывали, ее все равно пытались изнасиловать, несмотря на мужское платье; но, наверное, в нем Жанне было психологически легче). Она соглашалась переодеться в женское платье, если ее поместят в женский монастырь. На вопрос, готова ли она переодеться в женское платье, чтобы быть допущенной к мессе, она ответила утвердительно, но добавила, что, если ее затем вернут в Буврёй, ей придется переодеться.

Когда Жанну спросили, кто ей посоветовал надеть мужскую одежду, она не назвала Жана де Меца, а сослалась на Голоса и разрешение суда в Пуатье (разумеется, последнее было проигнорировано). Почему Жанна не назвала своего боевого товарища? Вероятно, не хотела подводить его. Ее бы это все равно не спасло, а его могло погубить. Вместе с тем это характеризует отношение Жанны к Голосам: она приписывала им вещи, явно не имевшие к ним отношения, если это помогало защищаться самой или защищать других. Вряд ли стала бы она вести себя так бесцеремонно со святыми, посланными Богом.

Отметим реплики Жанны, характеризующие обстановку на суде. Судьи-обвинители часто задавали вопросы одновременно. Реплика Жанны:

– Господа, прошу вас, говорите поодиночке.

Судьи многократно повторяли один и тот же вопрос. Реакция Жанны:

– Я уже отвечала на это. Спросите у секретаря.

Они игнорировали ее ответы. Она укоряла:

– Вы записываете только то, что против меня, и не пишете того, что в мою пользу.

Они искажали ее ответы. Она обращала на это внимание, но была снисходительна:

– Если вы позволите себе еще раз так ошибиться, я надеру вам уши.

Остается горько улыбнуться наивной угрозе «надрать уши», с которой измученная прикованная девочка обращалась к своим убийцам. Добавим, что допросы проводились дважды в день, несколько часов утром и вечером.

Можно спросить: зачем судьи фиксировали подобные реплики Жанны, весьма неблагоприятные для них? Вероятно, подобные замечания ничем их не стесняли. Мало ли на что пожаловалась подсудимая – можно проигнорировать. И действительно, когда материалы процесса ушли в Парижский университет, никто не обратил внимания на жалобы Жанны.

Однако главным стал тот ответ, который дала Жанна на навязчивые требования признать правомочность Руанского трибунала и отвечать на все задаваемые вопросы без исключения.

Когда от героини потребовали предать себя в руки церкви, она ответила, что готова принять суд папы римского. На деле это означало, что она потребовала суда Базельского собора, так как папы тогда не было (хотя имелось три претендента на этот пост) и его обязанности де-факто исполнял собор.

Возразить на этот довод было нечего. Аргумент судей – «Папа далеко» – был совершенно несерьезен. Узурпировать полномочия папы Руанский суд был не вправе. Даже такой, казалось бы, удобный вариант, как получение соответствующей санкции от Мартина V, поддерживавшего Кошона, был проигрышным, поскольку означал верный конфликт с другими претендентами на папство и с Базельским собором. Впрочем, 20 февраля Мартин V уже скончался, хотя в Руане об этом узнали позже.

Итак, требование Жанной папского суда практически перечеркивало процесс. Забегая вперед, скажу, что отклонение судьями этого ее требования стало впоследствии железным основанием для аннулирования приговора, вынесенного Жанне. Увы – посмертного аннулирования.

Разумеется, англичане не допустили бы отъезд Жанны в Рим или Базель. Какие оставались варианты для судей?

Во-первых, прекращение публичных слушаний. С того момента, когда Жанна потребовала папского суда, почти все заседания трибунала проводились келейно. Исключения составили день отречения, 24 мая (тогда Жанне пригрозили костром), и собственно казнь. А ведь одной из главных задач процесса было воздействие на общественное мнение, что было возможно только на публичных слушаниях!

Во-вторых, судьи постарались заболтать тему папского суда. Они всеми силами старались не показать Жанне, что она попала в десятку и с этого момента суд неправомочен. Жанна то и дело повторяла свое требование, в том числе под угрозой костра (24 мая). Однако суд старался убедить англичан, что все идет по плану.

Часто приходится слышать, что удивительные ответы Жанны на суде были подсказаны Голосами. Наверное, это относится и к ее требованию папского суда. Спрашивается: если Голоса посоветовали Жанне требовать суда папы, почему они не сделали это на самом первом слушании? Почему не указали Жанне, что ни о чем другом ей говорить не следует? Если Голоса были посланы Богом и действительно подсказывали Жанне ответы на суде, получается, что их целью была не защита девушки от неправедного обвинения, а демонстрация их (Голосов) мощи. Другое дело, если Голоса были выдуманы Жанной. В этом случае, разумеется, они ничего ей не подсказывали, а удивительные ответы Жанны были всецело ее личной заслугой.

Батардисты полагают, что Наставники каким-то образом связывались с Жанной и подсказывали ей необходимые ответы. И что, Наставники знали, о чем девушку спросит тот или иной судья? Предвидели вопрос Бопэра и заранее разрешили его, скрыв ответ от теологического сообщества? И как они связывались с Жанной – телепатически? А главное – почему Наставники с самого начала не указали Жанне простой способ прекращения той пародии на правосудие, которая творилась над ней?

Если бы Жанна в первый день процесса апеллировала к папе и отказалась отвечать на другие вопросы, вряд ли суд мог бы что-либо поделать. Обвинительного заключения тогда не существовало, равно как не было материала для него, и единственное, что оставалось бы судьям, – сложить с себя полномочия. К сожалению, Жанну бы это не спасло, она все равно была бы казнена. С какого-то момента Бедфорд и его окружение утратили способность рассуждать логически обо всем, что касалось Жанны, и находились во власти тупой ненависти и жестокости. А иначе никакого Обвинительного трибунала не было бы вообще.

Оставим ненадолго злополучный суд в Руане. Вернемся к теме Голосов. Ранее мы рассмотрели версию, согласно которой Жанна придумала Голоса и тем самым создала их для себя. Вспомним, что среди Голосов Жанна называла святого Михаила-Архангела, святую Екатерину и святую Маргариту. В этом нет ничего удивительного: историки отмечают, что эти святые были очень популярны в окрестностях Домреми. Наверное, и в своих мечтаниях Жанна видела Голоса похожими на названных святых. А раз так, то созданные ею Голоса действительно имели нечто общее с ними.

Вспомним, что о таинственном мече, который был найден в Фьербуа, Жанне, по ее словам, сообщила святая Екатерина. Да и найден он был в церкви, посвященной этой святой. Итак, фантазии Жанны вполне конкретно пересекались с образом святой Екатерины.

Святая Екатерина родилась в Александрии во второй половине III столетия н. э. Она происходила из