– Спасибо вам! – бодренько так сказала Лариса. – Вы полностью изменили мой взгляд на мир.
Оказалось, она, усвоив из наших занятий, что главное в жизни мужчины – либидо, решила пересмотреть свою жизнь и мобильный телефон своего мужа и таким образом вышла на его любовницу и сейчас ей покажет…
– Что? Что покажете? – с интересом спросила я. Может быть, жена Романа покажет мне то же самое?
– Неважно, в общем, спасибо вам за все!
Я скромно потупилась. В такие минуты чувствуешь, что не зря живешь.
– А я жду жену моего… друга, – сообщила я и для большей ясности добавила: – Любовника.
Если бы не страх и шампанское, я бы ни за что не призналась Ларисе, что я нахожусь здесь, в кафе, по такому неприглядному поводу.
– Жена моего любовника хочет со мной познакомиться. Боюсь немного…
Лариса изменилась в лице.
– Да не бойтесь так за меня, – успокоила я Ларису, – я же психолог, всегда смогу ее убедить не драться и не скандалить на людях…
Приятно, когда твои друзья волнуются за тебя, особенно новые друзья. В нашем возрасте редко возникает новая дружба…
У моего папы было замечательное выражение для определения степени дружеских отношений: «Мы с ним на 'ты' и на '… твою мать'». Это удивительно точно – близким друзьям можно сказать все, что чувствуешь, а просто приятелям не всегда.
У нас на кафедре есть одна доцент, с которой мы лет пять ходим курить и с большой доверительностью обсуждаем разные душевные моменты «про жизнь». Она рассказывает, что не знает, как ей себя вести со своим сыном, и что ему как раз сейчас очень нужен отец, а отца-то нет, и что же делать? Но доцент ни за что не признается, что ей, например, как раз сейчас тоже очень нужен мужчина, и я не расскажу… И вот мы с ней пять лет изливаем друг другу души про всякие экзистенциальные проблемы (про смысл жизни, страх смерти, зачем мы в этом мире и прочее) и при этом называем друг друга по имени-отчеству. Все это вместе означает, что мы с ней в переносном смысле на «ты», но ни в коем случае ни на «… твою мать». Общаться так немного грустно, потому что чувствуешь себя ужасно взрослым человеком. А вот с Ларисой все совсем по-другому, она кажется мне новой близкой подругой.
– Вы… Вы… – заикалась Лариса. Неловко, что она так волнуется за меня!
– Да не переживайте вы так, может быть, она еще не придет. Вряд ли мы с его женой станем подругами, тогда зачем встречаться, правда?
– Мой муж Роман – ваш любовник? – проговорила Лариса.
Господи, так бывает только в бразильском сериале, но я же нахожусь в Питере!
Дальше у нас с Ларисой, действительно, состоялся разговор как в бразильском сериале:
– Кто?
– Роман.
– Роман – ваш муж?
– Роман мой муж.
– Не может быть.
– Да.
И опять:
– Роман ваш любовник?
– Роман?
– Да.
– Кто, Роман?
Лариса пришла в себя быстрее меня и решительно расставила все по местам:
– Один и тот же Роман – мой муж и ваш любовник, – сказала она так, как будто спрашивала: «Кто с тобой работает?!» На секунду мне показалось, что она светит мне лампой в лицо.
Когда кто-то другой произносит слово «любовник», кажется, что оно какое-то неприличное, – на ум приходят прятание в шкафу, убегание через балкон и прочие пошлости, не имеющие никакого отношения к твоей неземной любви, протекающей в особой, совершенно не такой, как у всех, ситуации.
Не сводя с меня немигающего взгляда, Лариса потыкала пальцем в кнопочки своего телефона, и у кого-то заиграла «Маленькая ночная серенада». Оказалось, у меня.
– Ну! – сказала Лариса за столом и в телефоне. – И что? Смотрите мне в глаза.
Я ответила, что теперь совершенно ясно, что это какое-то недоразумение:
– Мой друг Роман не может быть одновременно вашим мужем Романом, потому что жена Романа ужасно неразговорчивая, молчит, страшно сказать, по нескольку дней.
– А как же мне еще их воспитывать-наказывать? – возмущенно ответила на это Лариса.
В критические моменты жизни люди собираются с силами, они проявляют дикую находчивость и им на помощь приходят все ресурсы организма: так, одна женщина даже приподняла автобус, придавивший ее ребенка, и спасла свое дитя!
Я тоже проявила необычайную находчивость и впала в ступор, поэтому плохо помню, что было дальше.
– А-а… Разве я… разве мы… разве Теща… мне спать пора. Вот пирожное доем, и сразу спать. И мы очень скоро увидимся в салоне, всего вам хорошего…
Выход я нашла быстро, но не с первого раза, а сначала потыкалась в дверь туалета, потом попала на кухню.
Интересно, останемся ли мы с Ларисой друзьями? Думаю, да. У нас с Женькой однажды был один общий мужчина – мой муж Денис. Там у них что-то вышло, случайно или специально, я не выясняла. Нет, сначала- то я сказала Женьке – уходи вон из моей жизни, а потом подумала – как это «вон», нет уж, я не дура терять подругу с детского сада навсегда, и сказала – подожди, не иди пока никуда.
Может быть, и с Ларисой так получится? Но даже если мы не останемся близкими людьми, я не вправе на нее за это обижаться, она все-таки не старая моя подруга, а новая.
Не могла попасть домой в течение двадцати минут – консьержка, ставленник Лысого, в платках поверх дореволюционных тренировочных штанов, рассказывала мне, как весело ей было двадцать лет назад плавать буфетчицей на пароходе, совсем не то, что сидеть в подъезде, где у нее, в принципе, немного работы. Поэтому, когда мне станет скучно, она всегда может подняться ко мне поболтать.
Больно ударилась о беговую дорожку в прихожей. Начну бегать с понедельника. Чувствую себя неважно, но, может быть, еще побегу, хотя глупо начинать спортивные занятия, если тебе нездоровится. Я могу приступить к занятиям в любое время, мне ведь не нужно никуда идти, беговая дорожка всегда ждет меня в прихожей.
Не могу записать, что сказала Женька насчет того, что я вечно влипаю во всякие истории, и вот теперь жена Романа оказалась моей подругой Ларисой, хотя кто бы мог подумать!… Не могу, потому что я принципиальный противник ненормативной лексики в письменном виде, и только культурно использую кое- что в устной речи – когда мне на ногу неожиданно падает беговая дорожка или Женька, Алена, Ольга и еще несколько самых близких мне людей очень уж распоясываются, и требуется их резко одернуть. Но не в письменной речи!
Рассказала Женьке про развеселую консьержку-буфетчицу. Женька противно хихикала и называла меня новой русской. Говорит, у меня все признаки – джип, парковка, консьержка. Пришлось ее резко одернуть.
