внимания, Йоссариан устало прохромал к своей койке и опустился, замычав от изнеможения. Струйки пота холодили ему лоб. Разговор с Доббсом подействовал на него угнетающе. Угнетал его и доктор Дейника, угнетали и зловещие, роковые предчувствия. Сейчас Йоссариан дрожал всем телом. Каждая жилка тикала, как часовой механизм, каждый мускул дергался, вена на запястье начала пульсировать.

Орр через плечо пристально посмотрел на Йоссариана. Влажные губы Орра расплылись в улыбке, обнажив полукружье торчащих зубов. Потянувшись в сторону, он вытащил из своего ящика бутылку теплого пива и, откупорив, вручил Йоссариану. Оба не проронили ни слова. Йоссариан схлебнул пену и запрокинул голову. Хитро прищурясь, Орр молча, с ухмылкой следил за Йоссарианом. Тот настороженно смотрел на Орра. У Орра вырвался короткий, свистящий смешок. Присев на корточки, он занялся своим делом. Йоссариан весь напрягся.

— Брось, — попросил он с угрозой в голосе, стискивая обеими руками бутылку. — Брось ты возиться с этой печкой.

Орр гоготнул:

— Я почти кончил.

— Какое там кончил! Ты еще не начал.

— Видишь этот клапан? Он уже почти собран.

— А ты собираешься его разобрать. Знаю я тебя, мерзавец. Я уже триста раз видел, как ты это делаешь.

Орр затрепетал от счастья.

— Какого черта ты вообще торопишься с этой печью? На дворе жара. Мы еще наверное, покупаемся. Чего тебя так беспокоят холода?

— Дни становятся короче, — философски заметил Орр, — и, пока не поздно, я хотел бы с этим разделаться ради твоего же блага. Когда я кончу, у тебя будет лучшая печь в эскадрилье. Я приделал регулятор топлива, и поэтому печь может гореть всю ночь, а от металлических радиаторов тепло пойдет по всей палатке. Если ты перед сном поставишь на эту штуку шлем с водой, к утру у тебя будет теплая вода для умывания. Правда, здорово? Если ты захочешь сварить яйца или разогреть суп, поставь кастрюлю вот сюда и открой огонь.

— Что ты затвердил «ты» да «ты»? А ты сам-то где будешь?

Тощенькое тело Орра вздрогнуло от едва сдерживаемого удовольствия.

— Не знаю, — воскликнул он, и из его рта, словно из сопла реактивного двигателя, вырвалась волна странного хихиканья. Продолжая говорить, он давился слюной от смеха. — Если меня будут и дальше так сбивать, то одному богу известно, где я окажусь.

Йоссариан был растроган.

— А почему бы тебе не попытаться покончить с полетами? У тебя есть уважительная причина.

— У меня всего восемнадцать вылетов.

— Но тебя сбивают чуть не каждый раз, стоит тебе только подняться. Ты или шлепаешься в море, иди делаешь вынужденную посадку.

— Задания — что, это меня не тревожит. Это, по-моему, одно удовольствие. Когда не будешь ведущим, тебе бы надо полетать малость со мной. Просто для смеха. Хи-хи-хи… — Уголком глаза Орр с живейшим любопытством следил за Йоссарианом.

Йоссариан отвел взгляд в сторону.

— Меня опять назначили ведущим.

— А ты попробуй увильни. Будь у тебя мозги, тебе знаешь что надо было бы сделать? Пойти к Пилтчарду и Рену и сказать, что ты хочешь летать со мной.

— Чтобы каждый раз меня сбивали? Вот радость-то!

— Ты должен летать со мной, — настаивал Орр. — По части ныряния в море и аварийных посадок я, можно сказать, — лучший пилот в полку. Для тебя это будет хорошей практикой.

— Хорошей практикой для чего?

— Хорошей практикой на тот случай, если тебе когда-нибудь придется зарыться носом в море или делать аварийную посадку. Хи-хи-хи…

— Не найдется ли у тебя еще бутылки пива? — угрюмо спросил Йоссариан.

— Ты хочешь двинуть меня по башке?

На сей раз захохотал Йоссариан.

— Как та шлюха в Риме?

Теперь и Орр заржал. Его толстые щеки, будто он держал по дичку за каждой, раздулись от удовольствия.

— А ты и вправду хочешь знать, почему она лупила меня туфлей по башке? — подзадоривал он Йоссариана.

— А я и без тебя знаю, — подзадоривал его в ответ Йоссариан. — Мне рассказала нейтлева любовница.

Орр сразу же ощерился.

— Ничего она тебе не рассказывала.

Йоссариан почувствовал жалость к Орру. Он был таким маленьким и уродливым. Кто прикроет его от всех напастей, если он, конечно, останется жив? Кто защитит этого мягкосердечного, простодушного гнома от шайки головорезов и тренированных атлетов, таких как Эпплби, у которого в глазах летают мухи? Такие типы не упустят возможности с чванливой и самоуверенной миной на лице растоптать его — и даже не оглянутся. Йоссариан часто беспокоился за Орра. Кто защитит его от вражды и обмана, от гордецов, от озлобленного снобизма жен большого начальства, от грязных, безнравственных, низких охотников за барышом, таких как мясник из соседней лавочки, сбывающий гнилое мясо? Для них Орр был всего лишь детской игрушкой. Они отберут у него деньги, переспят с его женой и не пощадят даже его детей. Йоссариана захлестывала волна сострадания к Орру.

Орр был счастливым доверчивым простачком с густой копной разделенных пробором волнистых пегих волос. Эксцентричный лилипут, чудаковатый славный карлик с бесхитростным умом, он был мастером на все руки и как раз по этой причине был обречен всю жизнь принадлежать к категории лиц с низкими доходами. Он искусно владел паяльником и мог сколотить две доски вместе так, что дерево не раскалывалось, а гвозди не гнулись. Он умел высверливать дыры. Покуда Йоссариан находился в госпитале, Орр много чего намастерил в палатке. Он выдолбил в цементном полу превосходную канавку и заподлицо уложил в нее тоненькую трубочку, по которой газолин поступал в печь из бака, установленного на улице, на сколоченном Орром помосте. Из деталей авиабомб он изготовил подставку для дров в камине и уложил на нее охапку толстых березовых поленьев, а из деревянных планок склеил цветные рамочки для фотографий грудастых девиц, которые он вырезал из порнографических журналов, и повесил над камином. Орр умел открывать банки с краской. Он умел смешивать краски, разбавлять краску, соскабливать краску. Он умел колоть дрова и пользоваться рулеткой. Он знал, как разводить огонь. Он умел копать ямы и был большим докой по части таскания воды в консервных банках и фляжках из цистерны близ столовой. Он был способен уйти с головой в, казалось бы, никчемное дело, при этом он не ведал ни скуки, ни усталости, всегда неутомимый и молчаливый. Он обладал фантастическим знанием природы и не боялся ни собак, ни кошек, ни жуков, ни мошкары и с удовольствием ел рубец и прочие потроха.

Йоссариан тяжело вздохнул и стал размышлять о слухах относительно налета на Болонью. Клапан, который разбирал Орр, был размером с большой палец и состоял из тридцати семи деталей, не считая кожуха. Многие детали были настолько крохотными, что Орру приходилось брать их кончиками ногтей. Он раскладывал их на полу в строгом порядке, как по каталогу, не убыстряя и не замедляя движений, работая методично и монотонно, без перерывов, останавливаясь разве только на мгновение, чтобы бросить на Йоссариана лукавый взгляд одержимого. Йоссариан наблюдал за Орром, и ему казалось, что вот сейчас он сойдет с ума. Он отворачивался, зажмуривал глаза, но так выходило еще хуже: он слышал слабенькое, сводящее с ума, беспрерывное, отчетливое звяканье легоньких винтиков и пластинок. А кроме того, Орр ритмично, хрипло и противно дышал носом. Йоссариан сжимал кулаки и смотрел на длинный, с костяной рукояткой охотничий нож покойника, болтавшийся в ножнах над койкой. Как только он доходил до мысли зарезать Орра, его напряжение спадало. Мысль об убийстве Орра была настолько смехотворной, что он начинал обдумывать ее серьезно, находя в этом странное очарование. Он присматривался к ложбинке на