слишком много оружия; резкими голосами, варьировавшими между страхом и наглостью, ему задавали множество бессмысленных вопросов. Он не задумывался, хотел ли кто-либо что-нибудь пояснить ему; он их не слушал; он не мог поверить, что все это действительно происходит. Он продолжал твердить тоном феодального монарха:

– Я здесь босс, отныне и навсегда… Приказы отдаю я… Я приехал, чтобы взять на себя руководство… Я владею этим… Я доктор Роберт Стадлер – и если вы не знаете этого имени в этом месте, вам нечего здесь делать, вы, идиоты! Вас разнесет на части, если у вас такие познания! Вы хоть проходили физику в школе? Да по-моему, вас бы даже в среднюю школу не допустили, ни одного из вас! Что вы здесь делаете? Кто вы такие?

Ему потребовалось довольно длительное время, чтобы понять, когда его ум не мог больше сопротивляться увиденному, что кто-то опередил его: у кого-то возник тот же план выживания, и кто-то решил обеспечить себе такое же будущее. Он осознал, что эти люди, которые называют себя друзьями народа, захватили объект 'К' несколько часов назад с намерением установить свое правление. Он с горьким, недоверчивым презрением рассмеялся им в лицо:

– Вы сами не знаете, что делаете, вы, несчастные малолетние преступники! Вы полагаете, что вы – вы – способ ны управлять сложной научной аппаратурой? Кто у вас главный? Я требую встречи с ним.

Его властный тон, его презрение и их паника – слепая паника людей разнузданного насилия, у которых отсутствуют критерии опасности или безопасности, заставили их поколебаться и подумать, что, возможно, он какой-то секретный высокопоставленный член их руководства; они были в равной мере готовы и подчиниться, и игнорировать любую власть.

Его водили от одного нервного начальника к другому и наконец повели вниз по железной лестнице, вдоль длинного, железобетонного, разносящего эхо подземного коридора на аудиенцию лично с боссом.

Босс скрывался в подземной аппаратной. Среди нагромождений сложных приборов, испускающих звуковые волны, на фоне распределительного щита со сверкающими рычагами, дисками набора и датчиками, известного как «ксилофон», Роберт Стадлер увидел нового хозяина объекта 'К'. Это оказался Каффи Мейгс.

Он был в полувоенной форме и кожаных крагах; складки шеи нависали над воротом; вьющиеся черные волосы слиплись от пота. Он беспокойно, твердо расхаживал перед «ксилофоном», отдавая приказы людям, которые вбегали и выбегали из комнаты.

– Пошлите курьеров во все окружные ценгры в пределах досягаемости! Сообщите, что друзья народа победили! Передайте, чтобы не подчинялись приказам из Вашингтона! Новой столицей Народной Республики является Город Гармонии, который впредь будет называться Мейгсвилл! Скажите, что я надеюсь получить пятьсот тысяч долларов с каждых пяти тысяч человек завтра утром или…

Прошло некоторое время, прежде чем внимание Каффи Мейгса и его затуманенный взор обратились к фигуре доктора Стадлера.

Ну, что вам? Что вам? – резко спросил он.

Я доктор Роберт Стадлер.

А? О да! Да! Вы тот важный малый из космоса, да? Вы тот парень, который отлавливает атомы или что- то в этом роде. Так какого черта вы здесь делаете?

Это я должен задать вам этот вопрос.

А? Послушайте, профессор, мне не до шуток.

Я здесь для того, чтобы взять на себя управление.

Управление? Чем?

Этим оборудованием. Этим местом. Территорией, находящейся в радиусе его действия.

Мейгс некоторое время тупо смотрел на него, а затем тихо спросил:

Как вы сюда попали?

На машине.

Я спрашиваю, с кем вы приехали?

Ни с кем.

Какое при вас оружие?

Никакого. Достаточно моего имени.

Вы приехали сюда один, со своим именем и машиной?

–Да.

Каффи Мейгс расхохотался ему в лицо.

Вы полагаете, – спросил доктор Стадлер, – что вы сможете справиться с этими устройствами?

Уходите, профессор, уходите же! Убирайтесь, пока я вас не расстрелял! Нам здесь не нужны интеллигенты!

А что вы понимаете в этом! – Доктор Стадлер указал на «ксилофон».

Кого это волнует? Дюжину механиков можно нанять за десять центов! Убирайтесь! Это вам не Вашингтон! Они ничего не добьются, вступая в сделку с этим радиопривидением и произнося бесконечные речи! Действие – вот что необходимо! Прямое действие! Катись, док! Твое время вышло! – Он неустойчиво покачивался взад и вперед, хватаясь время от времени за рычаг «ксилофона». Доктор Стадлер понял, что Мейгс пьян.

Не хватайся за эти рычаги, ты, идиот!

Мейгс неохотно отдернул руку, затем демонстративно помахал ею перед панелью:

Я буду трогать то, что мне нравится! И не тебе говорить мне, что делать!

Отойдите от панели! Уходите отсюда! Здесь все мое! Вы понимаете? Это моя собственность!

Собственность? Ха! – коротко рявкнул Мейгс.

Я изобрел это! Я создал это! Я сделал это реальностью!

Правда? Ну что ж, большое спасибо, док, но ты нам больше не нужен. У нас есть свои техники.

У вас есть хоть какое-нибудь представление о том, что я должен был знать, чтобы создать это? Вы не смогли бы сделать ни одной трубы! Ни одного болта!

Мейгс пожал плечами:

Возможно.

Так как вы смеете даже думать о том, чтобы присвоить это? Как вы посмели прийти сюда? Какие у вас права на это?

Мейгс постучал по своей кобуре:

– Такие.

Послушай, ты, пьяная дубина! – закричал доктор Стадлер. – Ты знаешь, с чем играешь?

Не смей так разговаривать со мной, старый дурак! Кто ты такой, чтобы разговаривать со мной подобным образом? Я могу голыми руками сломать тебе шею! Ты что, не знаешь, кто я?

Ты трусливый и безмозглый головорез!

Да? Разве? Я босс! Я босс, и меня не остановит старое чучело вроде тебя! Убирайся отсюда!

Они стояли некоторое время, уставившись друг на друга, рядом с панелью «ксилофона», в полном ужасе. Ужас Стадлера, в котором он не хотел признаться даже себе, коренился в отчаянной борьбе с собой, нежелании верить, что он смотрит на конечный результат своих трудов, что перед ним его духовный сын. У Мейгса было больше причин для ужаса, который определял его бытие: он всю жизнь жил в ужасе и отчаянии, а сейчас стремился забыть то, что наводило на него ужас – даже в момент триумфа, когда он считал, что наконец в безопасности, этот представитель таинственной, непостижимой породы – интеллигент – не боялся его и не повиновался его власти.

Убирайся отсюда! – прорычал Каффи Мейгс. – Я позову своих людей! Я убью тебя!

Убирайся ты, грязный, мерзкий, безмозглый идиот! – прорычал в ответ доктор Стадлер. – Думаешь, я позволю тебе наживаться на моей жизни? Неужели ты думаешь, что это для тебя я… я продал… – Он не закончил. – Перестань трогать эти рычаги, черт тебя побери!

Не указывай мне! Не хватало еще, чтобы ты говорил мне, что делать! И ты не запугаешь меня своей высокомерной болтовней. Я буду делать что хочу. За что же я боролся, если не могу поступать так, как мне взбредет на ум? – Он фыркнул и протянул руку к рычагу.

Эй, Каффи, осторожнее! – завопила какая-то фигура в дальнем углу комнаты, рванувшись вперед.