На следующее утро они пальнули из пушки. Предприятие состояло в поджигании очень длинного фитиля и поспешном бегстве за ближайшее укрытие. 'Бабах' получился что надо, большинство островитян успели подняться на ноги как раз вовремя, чтобы увидеть, как ядро плюхнулось в воду на дальнем конце лагуны.

Но Дафна не присоединилась к всеобщему ликованию. Конечно, как утверждал Куки, всё на 'Джуди' было старым барахлом, но пушки отличились особо. Дафна заглядывала в стволы, и это был кошмар. Четыре треснули, а пятый выглядел изнутри таким же неровным, как поверхность Луны. Вряд ли тебе захочется стрелять из таких орудий, если ты вырос в убеждении, что ядро должно вылетать спереди. Дафна пыталась поговорить об этом с Мау, но он не стал слушать. Выражение на его лице словно бы говорило: 'Я знаю, что делаю. Не мешай мне. Всё будет хорошо'. А тем временем Мило и Пилу занимались тем, что плющили жестяные банки с камбуза 'Джуди', причём напрочь отказывались объяснить, зачем это нужно. Параллельно мужчины и старшие мальчики практиковались в стрельбе из пушек. Поскольку лишнего пороха для учений не было, они загружали в стволы деревянные чурки и отбегали прочь с криком 'БАМ!' У них получалось неплохо, они весьма гордились краткостью промежутка от подачи команды до очередного 'бама'. Дафна ехидно заметила, что враги, как она надеется, будут соответственным образом натренированы своевременно кричать 'Ой!'

Тем временем ничего особенного не произошло, и продолжало не происходить. Изгородь против свиней была закончена, и это означало, что можно завершить посевную. Начали строить новую хижину, гораздо выше по склону, чем прежнюю. Посадили новые деревья вместо вырванных волной. Состоялась первая после катастрофы охота на свиней. Одному из охотников кабан распахал ногу до кости, и Дафне пришлось зашивать рану, предварительно продезинфицировав её прото-пивом, чтобы избежать заражения. Мау продолжал по ночам охранять остров. Частенько его сопровождала Неизвестная Женщина. По крайней мере, теперь она достаточно доверяла остальным женщинам, чтобы оставлять с ними своего малыша. Это было только к лучшему, потому что в ней неожиданно проснулся интерес к тонковьюну. Она насаждала его по всему острову, и, поскольку именно так работает человеческий разум, её немедленно прозвали Тонковьюнной Женщиной.

Однажды она торжественно вручила ребёнка Дафне, и Кэйл тут же сделала замечание, которого Дафна не поняла, но остальные женщина рассмеялись. Кажется, там было что-то насчёт 'поиграй, пока не родишь своего!'

Люди расслабились.

А на рассвете приплыли Разбойники.

Они приплыли под грохот барабанов, освещая себе путь факелами.

Мау прибежал с берега, крича:

- Разбойники пришли! Пришли Разбойники!

Люди проснулись и побежали в разные стороны, натыкаясь друг на друга под раздававшийся с моря грохот и звон. Собаки лаяли и мешались под ногами. Мужчины бросились к пушкам на холме, но было уже поздно.

- Вам конец, - сообщил Мау.

В лагуне таял туман. Мило и Пилу прекратили грохотать и направили свое каноэ к берегу. Люди озирались, ощущая собственную глупость и неловкость. Тем не менее, на холме кто-то закричал изо всех сил 'Бам!' и огляделся, чрезвычайно довольный собой.

Позже Мау спросил Дафну, каковы были потери в результате учений.

- Ну, один мужчина уронил копьё себе на ногу, - сказала она. – Ещё одна женщина подвернула ногу, споткнувшись о собственную собаку, а мужчина у пушек повредил руку, застрявшую в стволе.

- Как он умудрился? – изумился Мау.

- Кажется, он запихивал в ствол ядро, а оно покатилось назад и зажало ему пальцы, - пояснила Дафна. – Похоже, тебе следует написать письмо каннибалам, чтобы они повременили с приходом. Да знаю я, что ты не умеешь писать, но это ничего, потому что они читать не умеют.

- Я должен получше организовать оборону, - вздохнул Мау.

- Нет! – возразила Дафна. – Скажи им, пусть организуются сами! Пусть выставят дозоры. Пусть назначат дежурных около пушек. Вели женщинам заранее договориться, кто куда побежит в случае тревоги. И пообещай им, что самый проворный орудийный расчёт получит премию в виде пива. Заставь их думать. Просто объясни им, что нужно будет делать, и пусть сами соображают, как именно. А теперь, извини. У меня есть дела, надо ещё пива приготовить!

Вернувшись в свою хижину, так знакомо пахнущую котлом, пивом и миссис Буль, она принялась гадать, что же случилось с Куки? Удалось ли ему пережить приход волны? Потому что если кто из команды и мог пережить его, то это был именно он, Куки.

Во время путешествия Дафна проводила немало времени на камбузе 'Джуди', потому что камбуз это разновидность кухни, а на кухне она ощущала себя как дома. А ещё там было безопасно. Даже во время мятежа все старались дружить с Куки. Каждый моряк, даже сумасшедший, вроде Кокса, знал, что кока злить нельзя. Тот всегда найдёт возможность для маленькой мести, и ты можешь внезапно обнаружить себя всю ночь висящим на борту, выблёвывая собственный желудок.

А кроме того, Куки был прекрасной компанией. Кажется, он бывал повсюду, плавал на всех разновидностях кораблей. А ещё он постоянно достраивал и улучшал гроб, который притащил с собой на борт 'Джуди'. Теперь этот гроб стал частью мебели на камбузе, обычно на нём стояли разные кастрюльки. Куки даже удивился, что Дафна считает такое поведение немного странным.

Может быть, всё дело в том, что Куки вовсе не собирался быть похороненным в этом гробу. Вместо этого он намеревался жить в нём, потому что гроб был построен на манер лодки. У него даже киль был. Куки с большим удовольствием демонстрировал ей, как здорово всё устроено внутри этого гроба. Там был саван, который пригодился бы, умри Куки на самом деле, но также легко мог быть использован в качестве паруса. Чтобы поднять этот парус, там была заготовлена небольшая складная мачта. Обитые мягкой тканью внутренности гроба скрывали запас печенья, сухофруктов, рыболовных крючков (с леской), компас, карты и удивительное приспособление для дистилляции морской воды в пресную. Этот гроб был целым плавучим миром.

- Я позаимствовал идею у одного гарпунщика, когда плавал на китобое, - объяснял ей Куки, пришивая к внутренней обивке гроба очередной карман. – Он был пьяницей, конечно. На нём было больше татуировок, чем можно увидеть на эдинбургском Фестивале, и к тому же он затачивал зубы напильником. Но он повсюду таскал с собой гроб, чтобы в случае внезапной смерти гарантировать себе настоящие похороны по христианскому обычаю, вместо традиционного зашивания в парусину с ядром в ногах для компании. Я много размышлял об этой его привычке – отличная идея, но она нуждалась в некотором усовершенствовании. Так или иначе, на том китобое я долго не задержался – у меня в кишках вроде как жуки завелись, и я сошел на берег в Вальпараисо. Теперь мне кажется, это было скрытое благодеяние Господа, потому что тот китобой явно должен был плохо кончить. Я видел за свою жизнь парочку сумасшедших капитанов, но их капитан явно совсем съехал с катушек. А если капитан сумасшедший, значит свихнулся весь корабль, можешь мне поверить. Я частенько гадал, что же с ними стало потом.

Дафна закончила готовить очередную порцию пива и вышла из хижины. Немного спустившись по склону, она могла отчётливо видеть небольшой утёс, господствовавший над бухтой. Мау был там, и с ним команда пушкарей, в том числе почему-то и Тонковьюнная Женщина тоже.

'Пушки бесполезны, - подумала она. – Он и сам наверняка знает. Так зачем же он всем этим занимается?'

С утёса донёсся крик 'Бум!' и она вздохнула…