Гусак потянулся к чемодану.
— Лапы долой, — сказал Квакер. В его «болотистых» глазах блестела азартная искорка. — Имущество осужденного неприкосновенно. Его вернут родственникам после исполнения приговора.
Ваня, как и в первый раз, подумал, что у Квакера неплохо подвешен язык. И снова ничего не сказал. Квакер глянул на него с каким — то новым интересом.
— Пойдешь сам… навстречу судьбе? Или будешь орать и сопротивляться? Но здесь все равно никого нет.
Они стояли у моста на Перекопской. По нему проскакивали машины, а прохожих не было. Видать, никому не хотелось топать в середине дня по солнцепеку. Хоть лопни от крика. Да и зачем кричать? И стыдно…
— Ведите несчастного, — со вздохом велел Квакер. «Щекастый» и «Гусак» взяли Ваню за локти. Он слегка дернулся:
— Не хватайте, у вас лапы немытые…
— Да, я же велел: лапы долой, — подтвердил Квакер. — Московский мальчик Ваня разумен, он пойдет сам.
«Имя разведал, скотина», — мелькнуло у Вани.
Они отцепились, Ваня взял чемодан и пошел, подчинившись кивку Квакера. Гусак и Щекастый двинулись по бокам, а Квакер чуть в сторонке и впереди. Оглядывался. Он был в чистых белых бриджах и немыслимо драной полосатой фуфайке на голое тело. Его помощники в блеклых джинсах и сизых ковбойках выглядели рядом с командиром тускло.
Через мост не пошли, а повернули вдоль лога, мимо спортивной площадки и общежития. И вышли на улицу Герцена. Над крышами сахарно сверкала Михаило — Архангельская колокольня, привычная такая. Ваня посмотрел на нее, будто попрощался…
Сильно пахло нагретыми лопухами и досками заборов, а еще — теплой ржавчиной от ближней свалки в логу. Прошли полтора квартала, и Квакер толкнул калитку рядом с косыми воротами.
— Добро пожаловать в замок Иф, — произнес Квакер тоном светского злодея.
— Можно подумать, ты читал «Графа Монте — Кристо», — сказал Ваня.
— Конечно, нет! Толстые книжки — они для образованных мальчиков из московских колледжей. А для остальных — кино. Важнейшее искусство для тупого российского населения…
Ваню подтолкнули к длинному двухэтажному сараю в глубине двора. По сараю тянулась на уровне второго этажа галерея. Кривая, из точеных столбиков и перекладин. Под крышей кривился и обвисал полуразрушенный, но все равно красивый узорчатый карниз. Явная старина. «Кому приходило в голову так украшать конюшни и дровяники?» — мелькнуло у Вани. Мысль была секундная, равнодушная, разбавленная досадой, которую вызвало слово «Граф» при упоминании книги.
Поднялись по шатким ступеням, оказались в низком широком помещении — наверно, бывшем сеновале. По крайней мере, Ване почудился запах сенной трухи. Воздух был прорезан плоскими лучами из щелей в стенах и крыше. Светились два оконца без рам. У стены, под скосом крыши, стоял длинный верстак. Были еще несколько табуретов и среди них — как король среди бедных подданных — стул с резной спинкой и точеными ножками.
Этот стул Гусак деловито вытащил на середину. Спросил:
— Привязывать?
— Само собой, — сказал Квакер. И вдруг обратился к Ване: — Может, сводить тебя в туалет? Чтобы мальчик не описался от ужасов, которые его ждут.
— Потерплю, — буркнул Ваня. И вдруг подумал: «А чего я им подчиняюсь, как теленок?» Быстро оглянулся. У выхода на лестницу стояла облезлая метла с крепким черенком. Ваня метнулся, схватил метлу, замахнулся:
— Только подойдите! — И хотел выпрыгнуть на лестницу. Но его вмиг схватили, обезоружили, ловко усадили на стул. Толстый капроновый шнур взметнулся и обмотал пленника от плеч до лодыжек. Ваня даже не понял: почему так быстро это случилось? Видать, умелые ребята. Или он такой тюлень?.. А в общем — то, конечно, тюлень. Это другие ходят в секции карате, а он что видел? Фортепьяно и флейту да еще, в течение двух месяцев, хоккейную клюшку…
Гусак за спиной у Вани (судя по движениям) затянул узел. Щекастый потрогал шнур, врезавшийся в ногу под коленом.
— Слабовато. Развяжется, паразит…
— Да и хрен с ним, — сказал Квакер. — Все равно сейчас приведу зверя.
Он сбежал по лесенке и почти сразу вернулся с большущим серым псом. Беспородным, кудлатым и бородатым.
— Лежать!.. Видишь этого мальчика? Мы уйдем, а ты карауль. Если будет дергаться, можешь скушать его вместе с портретом Айвенго на рубашке…
«И это разглядел, гад…»
Пес послушно лег. Положил морду на лапы.
«Наверно, это Каштан, которого Квакер приютил год назад», — вспомнил Ваня рассказ Лорки.
— Вот собачка, — ласково сказал Квакер Ване. — Она любит пробовать на вкус московских мальчиков. Если будешь сидеть спокойно, она не тронет. А если… Как говорил майор Мак — Наббс, «джентльмены не должны иметь претензий, я предупреждал…».
«Кино «В поисках капитана Гранта», — вспомнил Ваня.
Квакер продолжал:
— Мы сходим на часок, попьем чайку и обсудим твою участь. Потерпи. Утешай себя, что пока тебе гораздо лучше, чем будет потом…
И они скатились по лестнице. Слышно было, как похохатывают.
Что это всё? Игра? Или сперва игра, а потом… В Интернете и по телику не раз появлялись сообщения: «Подростки замучили своего сверстника в подвале… Группа школьников забила одноклассника на пустыре за гаражами…» А зачем они так? Что за радость мучить людей?
Из — за какой — то стекляшки… Ну пусть даже не стекляшки, а драгоценности. Ну, разбилась… А теперь всё разбилось…
Ваня всхлипнул. Неожиданно для себя. Пес поднял голову. Они встретились глазами. Глаза у пса были желтые, как янтарь.
— Каштан, — сказал Ваня.
Пес шевельнул ухом.
— Ты ведь Каштан, да? Тебя Квакер подобрал на улице… Значит, он не совсем гад? Каштан…
Тот больше не реагировал на имя. То ли позабыл его, то ли это был другой пес…
Ваня огляделся. На краю верстака была закреплена железная полоса с зубчиками. Наверно, пила, чтобы делать разметки на досках. Если подобраться, то перепилить веревку — раз плюнуть.
Ваня заерзал на стуле. Каштан (или не Каштан) чуть вздыбил затылок и приподнял губу. Клыки под ней были — ого — го…
— Дурак ты… — вздохнул Ваня. — Хотя нет, не дурак. Наоборот. Делаешь, что велит хозяин, потому что любишь его… Молодец… Вот если бы меня кто — нибудь так любил…
Пес перестал скалиться. Кажется, даже глянул сочувственно.
— Я ведь не хотел его обижать, — объяснил Ваня. — Он же сам был виноват… А тебе я вообще ничего плохого не сделал. Давай так: ты подремли, а я подвинусь.
Но пес не был на это согласен. Только Ваня двинулся со стулом, как собачья губа снова поднялась и раздался тихий рык.
— Нет, все — таки ты балда, — сказал Ваня. — Ну, подумай. Я же не вор, не бандит. Я здесь ничего не трогаю. Только хочу уйти. Меня же сюда притащили насильно…
— Хр — рл — р… — отозвался пес. Но не со злостью, а как — то вопросительно. Ваня двинулся еще. Пес рыкнул уверенней и приподнялся.
Ваня стал вспоминать, какие специальные команды применяют воспитатели собак, чтобы те
