— Обалдеть можно… — искренне изумился Ваня. — Это как — то… не влезает в голову.

— В голову не влезает, но расчетам подчиняется. Математикам все едино — что цифра «один», что «один» с триллионами нулей… И вот, пишет автор книги, оказывается, что белковая клетка находится как раз в середине масштабной гармонии мира. От нее как бы расходятся два измерения: одно в бесконечную громадность, другое в бесконечную малость. И возникает вопрос: может, не случайно клетка, образующая жизнь — в том числе и жизнь разумного человека, — оказалась в центре мирового измерения?

— Можно я схожу, суну голову под кран? — спросил Ваня. Наполовину всерьез.

— Ясно! Задурил я тебе мозги, да? Ничего не понятно?

— Нет… кое — что понятно… — И Ваня не пошел мочить голову. — Значит, иногда молекулу можно считать громадной, как земной шар, да?

— Талантливое дитя!.. Кстати, ты слышал про нанотехнологии?

— Нано… что? А! Это про нанороботов? Такие крохотные роботы размером с молекулу! Их можно будет запускать в больного человека, и они там смогут уничтожать все причины болезней! Да?

— В частности, так… — Дед неожиданно помрачнел, рассеянно объявил Ване мат и уточнил: — Можно запускать в больных… А можно и в здоровых. Ты, может быть, слышал, что у людей разных рас есть некоторые генетические различия? И вот вполне можно будет взять нанороботов, задать им программу, чтобы прекращали жизнедеятельность у представителей той или иной расы, запустить над армией противника беспилотники с распылителями… Никакой взрывчатки, никаких термоядерных зарядов. Тихо и культурно…

— Но… Это, наверно, все — таки фантастика? — нерешительно сказал Ваня. Стало неуютно.

— Сегодня фантастика… Смотрел «Звездные войны»?

— Конечно! У меня на дисках все серии…

— Вот сейчас покажу одну штуку… — Константин Матвеевич выбрался из кресла, шагнул к столу с большущим компьютерным экраном. Надавил кнопки. Запрыгали цифры, картинки рекламы (и, конечно, голые девицы). Потом Ваня увидел взрыхленное коричневое поле с чахлыми кустиками и редкими деревьями. Среди кустиков двигалась машина, похожая на заморское животное «броненосца». То ли на гусеницах двигалось, то ли на воздушной подушке. Взбиралось на горки, вращало на спине плоскую башенку со стволами, башенка плевалась тонкими красными лучами. От лучей загорелась кривая сосна. Потом «броненосец» встал на членистые ноги, подошел к другой сосне, выпустил клешни. Цепляясь клешнями, ловко забрался до середины ствола, лучом срубил над собой древесную верхушку, превратился в бронированный мяч, упал на землю, прокатился, снова выпустил ноги, зашагал, грянул из короткого ствола — вдали вырос грибообразный взрыв…

Показались еще несколько механических чудовищ. Разных. Но одинаково зловещих. Тоже плевались огнем, карабкались, прыгали через овраги, тонули в ручье и легко выбирались на берег…

«И правда как «Звездные войны»…» — мелькнуло у Вани. А дед сказал:

— Это новые разработки военных американских роботов…

— Разве… они не секретные?

— Может, какой — то самонадеянный лаборант уволок диск со служебной съемкой и запустил в Сеть, чтобы похвастаться. У янки с дисциплиной не всегда ладно… А может, решили показать специально: вот, мол, ничего не боимся… Смотри, эти механические твари действуют не хуже дрессированных животных. В них наверняка зачатки искусственного интеллекта… Похоже, что на данный момент они неуязвимы. Разве что прямое попадание атомного снаряда… Но где возьмешь столько снарядов? И что после этого останется от матушки — планеты…

— Граф, ты совсем спятил, да? Хочешь, чтобы ребенок не спал ночью? — Оказалось, что Лариса Олеговна стоит у них за спиной. — Вы там у себя в лабораториях путаете друг друга, а дети при чем?

Профессор встряхнулся:

— Баба Ла… Олеговна то есть… права. Не бери в голову, это ведь так, пропагандистский ролик, скорее всего…

Как ни странно, в тот раз Ваня этот разговор и телекадры в самом деле не очень «взял в голову». Его ждал «спрятанный» в ноутбуке роман Жюля Верна…

А вот сейчас, после шахматного выигрыша у Графа (казалось бы, радоваться надо!) и после нового разговора про искусственный разум, Ваня вдруг ощутил беспокойство. Смутное такое. Вроде как днем, при упоминании о Гваделупе.

— Кон… Граф, а в тех роботах, которые ты тогда показывал. Ну, в американских… правда, есть искусственный разум?

— Смотря что называть этими словами…

— Смотря что назвать интеллектом, — усмехнулся Граф. — Если способность набитой чипами консервной банки рассчитывать, как проще и дешевле уничтожить часть человечества, то конечно… А если способность осознать глубину Семнадцатой сонаты Бетховена, то увы… Впрочем, жестянкам — роботам Бетховен до лампочки. Как и тем, кто их клепает…

Ваня потер переносицу и решился еще на один вопрос. Сказал с опаской:

— Граф… но ты же говорил, что сам занимаешься постройкой… то есть созданием искусственного разума. И компьютерных сетей нового поколения, в которых этот разум будет развиваться… Зачем ты тогда…

— Потому что процесс познания остановить невозможно. Человек постоянно старается докопаться до сути разных явлений. Расковыривает неведомые ему игрушки природы. Как дошкольник, нашедший гранату времен Второй мировой… И в результате — то Хиросима, то Чернобыль, то глобальное потепление климата… Или пузыри абсолютного вакуума… И то, и другое, и десятое можно использовать для укрепления власти одних людей над другими…

— Граф, а зачем? — тихо спросил Ваня.

— Что зачем, дорогой мой? Расковыривание «игрушек»? Или власть над людьми?

— Ну… вообще… Всё такое… Я как — то лежал вечером и думал. Почему, если у человека есть миллиард долларов, ему нужны еще миллиарды? Ведь он и так может получить все, что хочет…

— Кроме полной власти…

— А зачем эта власть? Ведь те люди, которыми властелин командует, они же не будут его любить. Наоборот…

— А ему и не надо, чтобы любили. Надо, чтобы подчинялись. Чтобы «чтили» его…

— Это как Наполеона, да?

— Ну, не только… Наполеон был еще не самой большой сволочью… Кстати, многие его и чтили, и любили. Некоторые находят в пресмыкании радость…

— А почему?

— Потому что ничтожества. Не могут сами по себе чувствовать себя личностями и подпитывают свое мироощущение за счет чужого величия. А величие это чаще всего без души и смысла… И самое поганое, что ничего не меняется из века в век. Вот смотри, сколько всего придумано и открыто за последние два столетия. Электричество, генетика, тайны атомного ядра… А разве люди стали душевнее, добрее, чем во времена Платона и Аристотеля? Собираемся на Марс, а что мы туда принесем? Умение грызть друг другу глотки?

Ваня поежился и обхватил поднятые колени.

— Граф… но тогда и правда зачем?

Константин Матвеевич глянул с каким — то новым интересом.

— Сформулируй точнее. Что зачем?

— Вообще… все открытия, все науки… если добра на свете не становится больше…

— Умница, — скучновато отозвался профессор Евграфов. — Наконец — то вижу человека, который озадачен тем же вопросом, что и я…

Ваня спустил с кресла ноги. Он смотрел недоверчиво, с обидой даже.

— Но ты же сам…

— Что «я сам»?