но не нашла подходящих слов и снова закрыла его, не издав ни звука.
Стэнли криво усмехнулся, и она ощутила, как перехватило дыхание, как вдруг замерло сердце. Но сейчас некогда было обращать внимание на собственное состояние, ведь он продолжал говорить.
— Я первый готов допустить, что ситуация может показаться более чем странной. Но… — Стэнли развел руками, и Орланда не могла не отметить их красоту, изящество и скрытую силу, — дело в том, что мне срочно необходима жена для особой, несколько необычной цели: осуществления юридической формальности. Возможно, мне стоит добавить, что брак будет чисто номинальным. Теперь скажите, у вас есть зарубежный паспорт?
Орланда молча покачала головой. Стэнли раздраженно нахмурился, потом махнул рукой.
— Неважно, это легко устроить. Много времени не потребуется. А сейчас ответьте, каковы ваши отношения с отцом ребенка? Он заботится о вас? Интересуется девочкой?
Молодая женщина отчаянно пыталась придумать, что ответить, но безуспешно.
— Ясно. Так я и думал. — Стэнли не смог скрыть своего презрением к женщине, растящей ребенка без отца. Но в этом тоже был свой плюс: у нее будет больше поводов держать язык за зубами. — Впрочем, это к лучшему. По крайней мере, он не вмешается. — И Стэнли снова окинул Орланду с ног до головы пристальным взглядом, впитывая все подробности ее невыразительной, какой-то бесцветной внешности и явно принимая окончательное решение. — Таким образом, я не вижу ни малейших препятствий к осуществлению моего плана. Вы удовлетворяете всем условиям.
Орланда запаниковала. Он стремительно несся вперед, увлекая ее за собой, словно мощный автомобиль консервную банку, привязанную к выхлопной трубе. Эту бессмыслицу надо прекратить, немедленно!
— Погодите, — сказала она, — пожалуйста, послушайте. Я на самом деле совсем не подхожу вам. И извините, но нам пора идти, уже очень поздно, а путь предстоит неблизкий…
Действительно, время приближалось к десяти вечера, но дело было совсем не в этом.
Мистер Гилбрайт ответил мягким, как шелк, голосом:
— Если вы примете мое предложение, то вам не придется больше добираться домой на трамвае и бояться домовладельца. Вы сможете вести более чем комфортную жизнь, особенно по сравнению с нынешней, в течение ближайших нескольких лет. Если, конечно, отнесетесь к заработанным деньгам благоразумно.
Орланду буквально раздирали противоречивые эмоции. С одной стороны, незнакомец с таким нескрываемым презрением подчеркнул неприглядность ее существования, словно оно даже недостойно и названия жизни. И ей не хотелось иметь никакого дела с этим человеком. Но, с другой…
О, какое это искушение!
Более чем комфортная жизнь…
Что он говорил о деньгах? Какую сумму называл? Двести тысяч? И не австралийских, а американских долларов? Нет, это невозможно! Она не в состоянии даже осмыслить огромность суммы. О, с такими деньгами она могла бы уехать подальше от пыльного Сиднея, купить маленькую ферму, ей не пришлось бы больше думать о работе и хлебе насущном. Посвятить всю себя Камилле, ее воспитанию и образованию.
На какое-то мгновение ее внутреннему взору явилась яркая картина: небольшой дом с фруктовым садом, огороженное пастбище, по которому бродят овцы и, может быть, даже несколько коров, куры и утки, хозяйственные постройки, приветливые соседи… Настоящий дом, настоящая жизнь.
Она сама в светлой просторной кухне печет пироги, а дочь в это время ездит по двору на красном трехколесном велосипеде. На соседней ферме живет молодая чета с детьми, и мать иногда заезжает к ней днем со своими малышами. Они пьют чай, или кофе, или ледяной лимонад, а ребятишки вместе играют, качаются на качелях…
Орланда вздрогнула — настолько заманчивым и удивительно ясным оказался образ счастливого семейного очага.
Стэнли, сидящий напротив, заметил ее состояние и прищурился. Она схватила наживку, точно! Ему непросто было подвести ее к этому моменту, намного сложнее, чем представлялось вначале. Но он наконец-то добился ответной реакции.
Чем больше усилий Стэнли прилагал, чтобы уговорить Орланду, тем больше убеждался, насколько она идеальна для его замысла. Да мать просто рассудка лишится, когда он представит ей молодую супругу с ребенком от другого мужчины, которая к тому же поздним вечером просила милостыню у прохожих. И которая выглядела невзрачно и неаппетитно, как старая мятая тряпка. Это научит мать, как ставить ему ультиматумы!
Орланда тут же заметила торжествующий блеск серых глаз и содрогнулась от ужаса. Да она, видно, совсем с ума сошла! Как ей могло в голову прийти даже думать о его предложении! Двести тысяч — это же просто нелепо! Настолько же нелепо, как женитьба такого потрясающего мужчины на бесцветной, невыразительной женщине… такой, как она… какие бы странные причины ни вынуждали его к этому.
— Мне правда надо идти. — Молодая женщина внезапно заторопилась и резко поднялась. Это движение разбудило спящую девочку, и она громко заплакала. Орланда погладила ее по голове и ласково произнесла: — Ну-ну, крошка моя, не плачь, мама тут, с тобой.
Рев немедленно прекратился, Камилла широко открыла большие темные глазенки и похлопала мать по щеке. Потом начала крутиться что было сил, пытаясь освободиться из ее объятий и слезть на пол.
— Сейчас, маленькая, сейчас, мы уже идем. — Орланда проворно усадила девочку в коляску и повернулась к Стэнли.
— Я… э-э-э… Нам пора, спасибо… — пробормотала она, избегая смотреть на мужчину, который только что попросил ее выйти за него замуж.
— Двести тысяч американских долларов. Вам больше не придется бояться домохозяина. Не придется просить посторонних о материальной помощи. Не придется гулять ночью с дочкой по улицам. Это неподходящая для нее жизнь. — Его слова падали тяжелыми булыжниками и давили на ее совесть.
— Это не по-настоящему, — внезапно произнесла молодая женщина. — Так не бывает. Сумасшествие какое-то!
Незнакомец снова криво усмехнулся.
— Не знаю, успокоит ли вас, если скажу, что сам чувствую то же самое… — Стэнли глубоко и резко вдохнул, — если пятнадцатого числа я не появлюсь дома с женой, то потеряю все, к чему стремился в жизни. А этого я допустить не могу. Ни за что.
Его ледяной тон заставил женщину вздрогнуть. Но что она могла ответить на такие слова?
Ничего. Только уйти. Камилла вертелась в коляске, пытаясь выбраться из нее.
— Извините, — беспомощно пробормотала Орланда и направилась к выходу.
Но Стэнли догнал их, сунул женщине стодолларовую банкноту — целое состояние в ее обстоятельствах, — посадил в такси и захлопнул дверцу, что-то сказав водителю.
За тонкой фанерной стеной музыка гремела, не замолкая ни на секунду, уже третий час подряд. Орланда сидела на кровати в своей крошечной комнатке на третьем этаже, пытаясь не обращать внимания на головную боль. Счастье, что Камилла еще спит и не слышит этого грохота. На улице льет как из ведра, так что сегодня, увы, нет возможности уйти и хоть таким образом избавиться от назойливого общества соседа-алкоголика, которого Орланда изрядно побаивалась.
Господи, будет ли у нее когда-нибудь собственный дом? И для Камиллы эта конура, которую хозяин называет комнатой, уже мала. Пока она еще только лежала в кроватке, все было не так плохо. Но потом, когда девочка начала сначала ползать, затем ходить, этого пространства стало явно недостаточно…
Да о чем это она мечтает? Собственный дом, комната мала, насмешливо передразнила себя Орланда. Если бы не вчерашняя встреча со странным мистером, которого блондинка из ресторана назвала Стэном, они обе ночевали бы на улице! Ей необходимо думать о работе, о том, что делать дальше, иначе…
Что может случиться иначе, страшно было даже представить. Камиллу, ее любимую малышку, придется отдать на удочерение. Орланда вздрогнула, вспомнив пустые глаза работницы социальной службы, куда она обратилась в минуту отчаяния.
— Одинокой матери непросто прожить в нашем мире, мисс Смит, — сказала полная пожилая женщина
