воженной Орланде.
— Вам нечего бояться, — сказал он резче, чем ему бы хотелось, но так уж получилось. Последнее время он постоянно пребывал в напряжении. — Я оставляю вас на попечении Клод, увидите, все будет просто изумительно.
— Не понимаю, — опустив глаза, пробормотала Орланда.
Стэнли отвел взгляд, испытывая привычную неловкость, и выдавил:
— Если бы я мог повернуть время вспять и сделать так, чтобы вашей утренней встречи с моей матерью не было, то сделал бы непременно. Увы, это не в моих силах. Но я хочу опровергнуть ее слова.
Выражение лица Орланды стало отчужденным и замкнутым. Только глаза, наполнившись невыносимой болью, выдали ее реакцию на его слова.
— Вы не сможете опровергнуть их, — тихо и монотонно ответила она. — Потому что это правда. Все, что сказала ваша мать. Да, я орудие, которое вы выбрали, чтобы оскорбить ее. Превосходный экземпляр, полная противоположность той, которую ваша семья сочла бы достойной принять в свое лоно. И вы жени лись на мне именно по этой причине. Именно на мне, а не на ком-то из своего окружения. Чтобы оскорбить мать… — Стэнли попытался прервать ее, но Орланда продолжила: — Я уже говорила вам, что это не имеет никакого значения, и так оно и есть. Вы платите мне большое денежное вознаграждение, и я не собира юсь устраивать сцены.
Она говорила ровно, но что-то в ее голосе словно ножом пронзило сердце Стэнли.
— Вы говорите, что сказанное моей матерью правда, Орланда, но это не так. Вы уже доказали лживость ее утверждений и мне, и моей сестре, и Сержу. И By Линю с А Ма Тан. Теперь я хочу просто закончить это дело опровержения.
Она в упор посмотрела на него.
— И какие же утверждения вашей матери лживы? То, что у Камиллы нет отца? Что я одеваюсь так, словно меня только что вытащили из помойки? Что я мыла тарелки и попросила у вас, незнакомого мужчины, помощи прямо на улице? Что из этого ложь?
На виске у Стэнли начал подергиваться нерв. Внутри гнев смешался с острым чувством вины, и эта смесь жгла, словно серная кислота.
Он попытался опровергнуть ее слова.
— Ну, вы не первая женщина, которая заводит ребенка, не выходя замуж. В наши дни это не считается чем-то позорным. И мы уже обсудили вашу ситуацию: совершенно очевидно, что вы умны и образованны достаточно, чтобы заниматься более достойным делом, чем мытье посуды или полов. И в один прекрасный день, когда освободитесь от проклятых пут нищеты, вы станете самой собой. Ваше про исхождение и несчастное прошлое — не ваша вина. Что же касается внешности, то это легко поправить, и именно поэтому мы здесь. Клод — профессионал, и она займется вами.
Он перевел дыхание и отвернулся, чтобы не видеть осуждающих и наполненных жуткой болью глаз.
— Клоди… — Стэнли снова заговорил по-французски, и Клод приблизилась с вопросительным выражением на лице.
— Вы объяснились? — спросила она по-английски. — Все улажено? Отлично. — Потом повернулась к Орланде. — Значит, мы можем приступать?
— Я заеду позже, — сказал Стэнли Орланде и поспешил удалиться.
Молодая женщина беспомощно смотрела ему в спину. Что теперь делать? Побежать за ним и сказать… Но что? Что ей больше хочется другого? Например, вернуться домой, в Сидней, и никогда больше не встречаться ни с ним, ни с его семейством, никогда не переступать порога его великолепного особняка? Этого она никак не могла. Документы подписаны, договор заключен, в брачном соглашении предусмотрены все возможные ситуации, так что она бессильна, совершенно бессильна что-либо изменить, пока Стэнли Гилбрайт не решит, что ее роль сыграна до конца. Пока не останется и тени сомнений в том, что их брак не фиктивный и что Кларисса Гилбрайт не в состоянии отнять у него желанную компанию.
— Пройдемте сюда, дорогая, — пропела Клод, откинув розовую шелковую драпировку.
Стэнли сидел за столиком и скучающе поглядывал по сторонам на текущие мимо людские волны. Прошло больше пяти часов с тех пор, как он покинул салон красоты Клод Порро. За это время он успел побывать в офисе, подписать необходимые бумаги и узнать, что его присутствие не требуется — ничего срочного в настоящий момент нет. Начинать осваивать новые территории сейчас казалось неуместным: слишком уж напряженная обстановка сложилась дома и не было никакой уверенности, что мать не предпримет какие-то ответные шаги.
Поэтому он посетил еще отделение банка и покинул деловую часть Гонконга. Оставив машину неподалеку от салона, побродил по улицам, заглянул в несколько галерей, купил кое-что и наконец устроился в этом часто посещаемом им ресторанчике.
Решение обратиться к Клод было импульсивным. После сцены с матерью он буквально вырвал это жалкое, тощее и неинтересное создание из особняка и бросил прямо в надежные и опытные руки француженки и ее помощниц, чтобы как-то изменить внешность своей номинальной жены, хоть немного, если такое вообще возможно. Но, может, он не сделал ничего хорошего, кроме плохого? Может, «материал», который поручил заботам Клод, совершенно безнадежен? И тогда его милосердный порыв станет причиной очередного унижения. Словно всех предыдущих было недостаточно…
Стэнли жестом попросил официанта подать еще кофе и взял свежую газету. Возможно, горести мира помогут забыть о своих дурных поступках и развеять чувство вины…
Через полчаса появился официант, держа в руках телефон.
— Мистер Гилбрайт…
— Да.
— Вам звонят.
Он поблагодарил, взял трубку и услышал голос Клод:
— Стэнли? Это я, Клоди. Я все закончила. Давай встретимся в ресторане Минь Ли Дао через двадцать минут.
Положив трубку, Стэнли подписал счет и вышел на улицу. Начинался вечер, на улицах было полно машин. Он приехал к назначенному месту встречи с опозданием на пять минут, вошел и сразу же заметил француженку. Но она сидела за столиком одна. Он обвел взглядом зал, оглядел девиц у стойки бара — Орланды среди них не было. Его охватили дурные предчувствия. Наверное, Клод потерпела поражение, оставила девчонку в салоне и решила приехать одна, чтобы подготовить его к плохим новостям.
Стэнли тяжело вздохнул и уже двинулся к ее столику, как вдруг заметил сидящую у стойки несколько в отдалении от других женщину. В ресторане было немало интересных особ, но эта определенно привлекала внимание. На ней было длинное до пола узкое платье из золотистого шелка, на руках перчатки до локтя. Очень тонкая, очень изящная, с гибкой шеей и спиной. Необычного темно-янтарного оттенка волосы крупными волнами падали на плечи и поблескивали на концах. Хороша, очень хороша, подумал Стэнли. Отличающаяся от привычных стандартов, интригующая. Хоть бы она повернулась… Ему хотелось убедиться, что спереди незнакомка так же прекрасна, как и со спины.
Тут Стэнли внезапно пришел в себя и вспомнил, зачем здесь находится. Едва ли благоразумно заглядываться сейчас на других женщин. Он оторвал от незнакомки восхищенный взгляд, прошел и сел за столик напротив Клод,.
— Ну и чем все у вас закончилось? — спросил Стэнли по-французски, внутренне уже приготовившись к худшему.
— Суди сам, — загадочно произнесла Клод. Если бы он не знал ее пятый год, то решил бы, что француженка сейчас расхохочется. Он снова обвел глазами зал, но нигде не заметил того несчастного создания, которое оставил у Клод Порро сегодня днем. Решительно проигнорировал таинственную незнакомку. Сейчас не время, сказал он себе. Придется позволить ей идти своей дорогой. И обреченно вздохнул, вопросительно поглядев на Клод.
Стэнли обратил внимание, что француженка улыбается, заметив, как он старается не смотреть на женщину у стойки бара. Ну еще бы, ей смешно, что ему едва удалось оторвать от нее глаза, когда
