каменную фигуру Хоруса. Мне казалось, что его глаза наблюдают за мной с угрозой.

Уходя, мы тепло поблагодарили Хардинга.

— Долг платежом красен. Не забудьте, что я иду с вами на экскурсию в гробницу.

Руководил нашей группой Теренс Гелдинг, пошли Хадриан, Эван, Леопольд Хардинг, Табита, Теодосия и я. Мы отправились вечером, когда рабочие ушли.

Беременность Теодосии стала заметна, она тяжело опиралась на руку Эвана, но с готовностью пустилась в это приключение.

План составили замечательный, и мы надеялись, что Теодосия отбросит свой страх и, по выражению Табиты, станет «хорошей женой археолога».

Первым шел Теренс с фонарем в руке, замыкал группу Хадриан.

В каменной гробнице было холодно, но Теренс предупредил нас и мы взяли с собой накидки. Теренс освещал фонарем настенные рисунки, изображающие фигуры фараонов и богов, и объяснял их содержание. Я узнала бога Солнца Амона-Ра. А вот Хорус-ястреб, Анубис-шакал (я вспомнила изображение головы шакала на руке слуги, которого перевязывала после укуса скорпиона, и на руке предсказателя судьбы).

— Это гробница не слишком знатного человека, — рассказывал Теренс. — Рисунки на стенах такие же, как в нашем дворце. Но похороненный здесь человек наверняка был богат, потому что двойная гробница строилась далеко не для всех и стоила очень дорого. Возможно, здесь находились мумии нескольких людей. Гробницы начинали строить задолго до смерти человека. А если ее готовили для фараона, то работы продолжались много лет и прекращались лишь в момент его кончины.

— То есть чем дольше они жили, тем изысканнее убранство гробницы, — добавил Хадриан. — Не слишком-то справедливо по отношению к тем, кто умер в молодом возрасте. Одновременно лишались и жизни и красивой гробницы.

Мы осторожно спускались все ниже, долго шли по узкому проходу, который привел нас в комнату.

— Это еще не усыпальница, она расположена чуть дальше. В яме, которую вы здесь видите, находились какие-то предметы, но их унесли грабители. Мы перекинули через яму деревянный мост, чтобы быстрее переходить в другие помещения, но давайте сначала рассмотрим рисунки на стенах.

Он высоко держал фонарь, и Теодосия первой шагнула на деревянный настил. И тут произошло ужасное: мост прогнулся, Теодосию подбросило вверх, а потом она рухнула в яму вместе с досками моста.

Казалось, что установилась долгая тишина, но она длилась лишь несколько секунд.

Потом раздался крик Хадриана:

— Боже!

Эван начал спускаться в яму, это было нелегко. Теренс принял командование на себя:

— Принесите носилки и пойдите за врачом. Держите фонарь, я буду спускаться и помогу Эвану.

Вместе с Эваном они склонились над распростертой фигурой Теодосии.

Это было, как кошмарный сон: мерцание фонаря в гробнице, притихшие люди, неподвижное тело Теодосии, убитый горем Эван.

Все происходило слишком медленно: нелегко поднять человека из ямы на носилках и продвигаться к выходу из гробницы по узким переходам. Теренс оказался умелым руководителем, ему помогала Табита. А я лишь успокаивала Эвана, который повторял:

— Это я виноват, не надо было вести ее сюда.

Наконец мы доставили Теодосию во дворец. Ночью она преждевременно родила мертвую девочку. Мы переживали за ее жизнь: она по-прежнему не приходила в сознание.

Я повторяла Эвану:

— Все будет хорошо. Вы потеряли ребенка, но у вас будут еще дети.

— Если только она выживет, я больше никогда не увезу ее из дома. Она была напугана и предчувствовала опасность. Это я виноват.

— Глупости. Ты не виноват. Теодосия поехала с тобой, потому что ты ее муж.

— Она хотела вернуться… а я ее удерживал. Она старалась привыкнуть. Почему только я не уехал с ней домой?

— Ты же не мог бросить работу, — убеждала я его.

— Я просил Тибальта, но он не мог отпустить меня без замены.

Пришла Табита и позвала нас к Теодосии. Мертвенно-бледное лицо на подушке можно было узнать с трудом. Внезапно я поняла: вот моя сестра и она умирает.

Эван встал на колени у кровати. По его щекам, не переставая, текли слезы.

Теодосия открыла глаза:

— Эван.

— Моя любовь… дорогая моя.

— Я не боюсь, Эван.

Она увидела меня.

— Джудит, сестра.

— Я здесь.

— Она сейчас надо мной, Джудит… большая черная летучая мышь. Но я не боюсь, Эван.

— Господи, — прошептал Эван.

Табита коснулась моего плеча.

— Все кончено, Джудит, — прошептала она.

Я встала.

Трудно поверить. Еще вчера Теодосия была здорова и пару дней назад мы ходили с ней по магазинам.

Теодосии больше нет.

Смерть Теодосии произвела эффект разорвавшейся бомбы. Разве не умер таинственной смертью сэр Эдвард? И вот новая смерть. Это сбывается проклятие фараонов!

Мустафа и Абсалам тоскливо смотрели на меня умоляющими глазами. «Уезжайте, леди, — говорили эти глаза. — Уезжайте, пока проклятие не сбылось снова».

Тибальт переживал:

— Табита огорчена. Это она предложила организовать экскурсию. Мы понимаем, что она хотела, как лучше.

Я никогда не видела, чтобы он так сильно переживал. О Табите!

Что со мной? Я раздражена и меня терзают подозрения. Он беспокоится, как это переживет Табита, а не мы с Эваном, ее сестра и муж.

— Я начал расследование. Необходимо выяснить, как это могло случиться. Мы постоянно пользовались мостом, перевозили по нему тяжелое оборудование. Почему он сломался, едва на него ступила молодая женщина? Если нам не удастся это выяснить, то вновь пойдут нелепые слухи, — сказал Тибальт.

Многие поверили в проклятие фараонов и ничего с этим не поделаешь. Боги рассердились.

Но почему жертвой стала Теодосия, она никого не оскорбила и не работала в гробнице? Она впервые спустилась в усыпальницу. Она хотела вернуться домой. Если боги рассердились, почему они решили отомстить самой слабой из нас?

Некоторые из рабочих отказались спускаться в подземелье и вести раскопки. Работа вновь приостановилась.

Я сочувствовала Эвану, который тяжело переживал утрату жены. Он не мог сосредоточиться, из его глаз лились слезы. Он постоянно говорил о Теодосии, о том, как она мечтала иметь ребенка.

Это было невыносимо.

— Тибальт, Эван должен вернуться в Англию. Он не может здесь оставаться.

— Он нам нужен, — ответил мне Тибальт.

— Но не в теперешнем его состоянии.