хозяйственные службы. При больших потерях материальной части майорам Е. Шальопе и И. Торбе требовалось без задержек обеспечивать отряды [103] оболочками, парашютами, химикатами, газом. И наши отрядные техники Г. Шакин, А. Забелин, Н. Чайко, Л. Парчуф с газодобывателями М. Еремеевым, Н. Куракиным, Г. Гришко в труднейших полевых условиях, зачастую при обстрелах и налетах самолетов, днем и ночью вели газодобывание на полевых газозаводах ВУГ-120. А девушки-аэростатчицы доставляли в газгольдерах газ до отрядного бивака. Они прошли в дивизионе большую школу боевой работы и уже нисколько не походили на тех беспомощных девчушек, которых обучал у Поклонной горы лейтенант Грановский. Девушки стали настоящими солдатами, умело действовали на многих ответственных наших работах. Я не могу не назвать их. Это С. Салихова, А. Кириевская, М. Мосалева, Е. Гробовская, В. Костоусова, М. Михайлова, А. Еремеева, О. Мартынова, З. Гусева, Л. Гуревич и многие другие.

А как не отдать должное и нашим врачам, фельдшерам, медсестрам! Участник гражданской войны майор медицинской службы Сергей Федорович Шишко и фельдшер Александра Ивановна Смирнова прекрасно организовали в дивизионе медицинское обслуживание. Отрядные фельдшера лейтенанты медицинской службы Валентина Малоземова, Игорь Данилов, Григорий Лютцев, Дина Соболева, Федя Лутин помогали раненым, заботились о нашей постоянной боевой форме. За все время боевых действий на Ленинградском фронте у нас в дивизионе не было никаких серьезных заболеваний.

Словом, боевой коллектив воздухоплавателей обрел опыт, мастерство. Немало сделали мы и для пополнения специалистами вновь сформированных дивизионов. Так что, когда мне пришло распоряжение явиться в ГУКАРТ, в Москву, я понял, что это — предвестие каких-то новых перемен, возможно, передислокации нашего дивизиона.

…Впервые с начала войны из окна вагона смотрел я на искромсанную, словно оспой, покрытую воронками бомб и снарядов железнодорожную насыпь. Движение хотя и было налажено, но скорый поезд добирался до столицы больше чем пятнадцать часов.

В оперативном отделе ГУКАРТа меня ждали. Встретил подполковник Степан Михайлович Шилин, воздухоплаватель еще тридцатых годов. От него узнал, что главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов хорошо осведомлен о работе воздухоплавательных частей и доволен нашей работой не только по отчетам и оперативным сводкам, но и [104] по отзывам командующих артиллерией фронтов. Что ж, такое слышать было отрадно.

Степан Михайлович заметил, что главный маршал артиллерии подробно ознакомился с моей докладной, в которой приводились итоговые данные работы дивизиона по годам. Я приведу несколько цифр этого документа войны.

В оперативном отделе меня кратко ознакомили с обстановкой на фронтах, рассказали, какие предстоят боевые действия. Узнал я, какие дивизионы и отдельные отряды, сформированные еще в сорок втором — сорок третьем годах, работают на других фронтах.

Летом 1944 года при освобождении Карельского перешейка и Южной Карелии на участок станции Свирь-3 был передислоцирован 3-й воздухоплавательный дивизион.

Во время Свирской операции, а она длилась с 21 июня по 16 июля, наблюдатели дивизиона провели в воздухе 88 часов. С их помощью артиллерия уничтожила пять минометных и три артиллерийских батареи врага, до двух батальонов пехоты, разбила одну переправу. Дивизиону было присвоено почетное наименование «Свирский», и он был награжден орденом Красной Звезды.

В мае 1944 года на базе двух других воздухоплавательных отрядов сформировался 10-й дивизион. Позже он будет участвовать в Львовско-Сандомирской операции и с боями пройдет до Берлина.

Здесь же, в ГУКАРТе, выяснилось, что артиллеристы 2-го Белорусского фронта, которому предстояло освобождать северную часть Польши (Померанию), пока не имели воздухоплавательной части и потому при формировании армий на этом направлении намечалось придать фронту наш, 1 ВДААН.

На совещании работников управления я встретил своих боевых товарищей — Осадчего, Черкасова, Кораблева. [105]

Всех нас здесь приветствовал главный маршал артиллерии Н. Н. Воронов. Его я видел впервые и, признаться, волновался.

А главный маршал с интересом расспрашивал меня о разработанных нами приборах и о фотопанорамах, о применении ложных аэростатов. По разговору я понял, что расспрашивает меня человек, хорошо осведомленный в наших делах. Сравнив стоимость уничтоженных противником пяти старых оболочек аэростата АН-350 со стоимостью его трех самолетов (не считая того, что на ложные аэростаты враг истратил восемь тысяч снарядов!), главный маршал заметил:

— За такую инициативу надо бы награждать.