треники для бега трусцой и ездила на природу каждый уик-энд.
- …чтобы ты жила по расписанию и чувствовала ответственность за кого-то другого, - завершил Венсан.
Я была сражена наповал.
- Ой, только не бег трусцой, только не это, черт возьми!..
Венсан, который откупоривал вино, вдруг сказал:
- А он, вообще-то, симпатяга.
Увы, я тоже так думала. Шелудивая, ободранная, грязная дворняжка, вся в коросте, но… симпатяга.
- После всего, что она совершила, чтобы найти тебя, надеюсь, у тебя хватит совести не бросить ее? Надеюсь, что хватит.
Я нагнулась и стала рассматривать пса. Воняло от него все-таки довольно сильно…
- Может, отвезешь его в SPA[49]?
- Хм… А почему я? По-моему, мы нашли его вместе.
- Да ты посмотри, - воскликнула Лола, - он же тебе улыбается!
Проклятье! И верно: пес поднял голову и преданно посмотрел мне в глаза, слабо повиливая хвостом.
Господи, ну почему? Почему именно я? И разве он поместится в багажной корзинке моего велика? И разве консьержка, которая и без того меня не жалует, согласится…
И чем их кормят?
И сколько лет они живут?
Так значит, пора запастись пакетами для сбора какашек? А еще поводок с автоблокировкой! А еще идиотские беседы с соседями, которые выходят погулять со своими любимцами после вечернего сериала! А еще автоматы с пакетами «Чистый город».
Боже, за что?!
Молодое вино приятно холодило рот. Мы закусили свиными колбасками, умяли бутерброды со свиным паштетом, пухлые, как перина, посмаковали теплые сахаристые помидоры, потом серые пирамидки козьего сыра, а на десерт - садовые груши.
Нам было хорошо. Рядом журчала вода, в ветвях деревьев шнырял ветер и щебетали пташки. Солнце играло с рекой, разбрасывая по ней золотистые блики; оно то скрывалось за облаками, то пронизывало их насквозь и бегало зайчиками по прибрежной траве. Мой пес грезил во сне о своей будущей парижской жизни, поскуливая от счастья, а мухи не давали нам покоя.
Мы разговаривали о том же, о чем говорили и в десять, и в пятнадцать, и в двадцать лет, а именно: о прочитанных книгах, об увиденных фильмах, об услышанной музыке, о разведанных сайтах. О «Галлике» и всех ее сокровищах[50], о музыкантах, которыми мы бредили, о билетах на поезда и на концерты, о которых мечтали, о школьных прогулах и справках от родителей, о которых только могли мечтать, о выставках, на которые не попадем в силу обстоятельств, о наших друзьях, о друзьях наших друзей и о любовных романах, которые выпали - или не выпали - на нашу долю. Конечно, чаще нет, чем да, и именно поэтому нам не было равных. Я хочу сказать, в искусстве повествования о них. Развалившись на травке, где нас осаждали, кусали и жалили легионы всяких ползучих и летучих козявок, мы потешались над самими собой, не переставая хохотать и рискуя заполучить солнечный удар.
А потом разговор зашел о наших родителях. Мама и Старик… мы неизменно приходили к этой теме. Обсуждали новую жизнь каждого из них. Их романы и наше будущее. Короче, те осколки прежней жизни и тех немногих людей, которые заполняли наше существование.
Не сказать, чтобы это было так уж важно и что таких людей было так уж много… но эту беседу можно было вести до бесконечности.
Симон и Лола рассказали нам о своих детях. Об их успехах, глупых выходках и забавных фразах, которые следовало, конечно, где-нибудь записать, чтобы спасти от забвения. Венсан долго делился с нами размышлениями о своей музыке: стоит ли ему продолжать? И где? И как? И с кем? И в надежде на что? Я объявила им о своем новом сожителе, у которого, в отличие от прежнего, были документы - да-да! - и рассказала о своей работе, о том, как мне трудно представить себя в роли праведного судьи. Столько лет учиться и так мало верить в себя после всего этого - ну не печально ли?!
А может, я пропустила нужный поворот? Может, где-то ошиблась, пошла не в ту сторону? И ждет ли меня еще кто-нибудь где-нибудь? Но трое других принялись меня подбадривать, заставили встряхнуться, и я сделала вид, что прониклась их энтузиазмом.
Впрочем, растормошив друг друга и немножко встряхнувшись, все мы сделали вид, что полны энтузиазма.
Поскольку жизнь, что ни говори, всегда ведь немножко блеф, разве не так?
Слишком короток этот игровой стол, и слишком многим не хватает фишек. И слишком плохи карты у нас на руках, чтобы успешно продолжать игру… Мы, все четверо, с нашими великими мечтами и квартплатой по пятым числам каждого месяца, давно уже с этим смирились.
А потому и откупорили вторую бутылку - для храбрости!
Венсан развлек нас, поведав о своих недавних любовных горестях:
- Нет, вы поставьте себя на мое место! Я ухаживал за этой девушкой целых два месяца, шесть часов ждал ее возле факультета, трижды водил в ресторан, раз двадцать провожал до общежития, где-то у черта на рогах, пригласил в Оперу - между прочим, по сто десять евро за билет, будь все проклято!
- Неужели между вами так ничего и не было?
- Ровно ничего! Nada![51] Que pouic! [52] Двести двадцать евро псу под хвост! Нет, будь все проклято!.. Представляете, сколько дисков я мог бы купить на эти деньги?
- Ну знаешь ли, ухажер, который пускается в такие мелочные расчеты… Признаться, я ее понимаю! - презрительно бросила Лола.
- Слушай, а ты… ты хоть раз пробовал ее поцеловать? - спросила я с невинным видом.
- Нет. Не посмел. В общем, вел себя дурак дураком…
Мы потешались, как в старину во время наших вечерних сборищ.
- Я знаю, что слишком робок… Конечно, это идиотство…
- А зовут-то ее как?
- Ева.
- И откуда она родом?
- Понятия не имею. Она что-то говорила на этот счет, но я не очень понял…
- Ясно… И как же… Ты сам-то как думаешь, есть у тебя шансы?
- Трудно сказать… Но она показывала мне фотографии своей мамы.
Ну, это уж слишком.
Мы катались по траве от хохота, а наш незадачливый Дон Жуан, набрав камешков, пускал «блины» по воде, да все безуспешно.
- Ой, подари мне вот этот! - умоляюще попросила я.
Лола вырвала листок из своего блокнота для набросков и протянула его мне, воздев глаза к небу.
Как она сумела разглядеть скрытое благородство моей героической дворняги, разомлевшей на солнышке?! И ведь правда: если подумать, этот пес был единственным самцом, который так преданно следовал за мной…
Следующий набросок представлял изумительный пейзаж с замком.
- Это вид со стороны английского парка, - уточнил Венсан.
- Давайте пошлем его Старику и напишем ему пару слов, - предложила наша добрая сестрица Лола.
(Дело в том, что у нашего Старика нет мобильника.) (Кстати говоря, и городского телефона тоже».)
Мы сочли предложение Лолы очень удачным - как, впрочем, всегда принимали в прошлом и всегда готовы были принимать в будущем все ее светлые идеи, - и стройными рядами бросились на приступ, следом за белым плюмажем нашей старшей сестры[53].
