—
Для нагана? — Заинтересовавшийся федерал насчитал в барабане шесть нестреляных патронов и в изумлении уставился на год изготовления револьвера. — Двадцать девятый! А был сорок первый!
—
Что — двадцать девятый? Что — сорок первый?
—
Ты взял с собой два ствола!
—
Ну да. — Я со стоном поднялся с пола и одернул куртку. — А ты — перезаряжать сложно, перезаряжать сложно!
—
Может, все же грохнуть тебя, раз такой умный?
—
А смысл?
—
На душе полегчает, — с мерзко прозвучавшим щелчком взвел курок Кузнецов.
—
Успокойся! Вернешься, объявишь Лазареву в розыск и умоешь руки. Улики ты раздобыл, культурное достояние спас. Ты герой! А без меня — хрена! Без меня обратно не дойдешь!
—
Убедил. — Аккуратно спустив курок, опер кинул наган в соседнее кресло и встревоженно задрал голову, когда начали мигать висевшие под потолком осветительные панели. — Это еще что такое?
—
Не знаю!
—
Зато я знаю, — судорожно сглотнул Кузнецов, — эта стерва все же активировала систему самоуничтожения корабля! Теперь видишь, чего ее обещания стоят?!
—
Вот блин…
—
Что — блин?! — Федерал ухватил меня за грудки и со всей силы приложил о стеновую панель. — Это из-за твоей дурости сейчас транспортник на воздух взлетит!
—
Успокойся…
—
Успокоиться? — Опер отпустил меня, но лишь для того, чтобы опять швырнуть на стену. — Успокоиться?! Да вся операция псу под хвост! Не понимаешь этого, что ли?! Все было зря! Парни зря погибли! Это ты понимаешь?!
—
Подожди! — прохрипел я.
—
Подождать?! — взбеленился покрасневший от злости Кузнецов. — Подождать?! — Он примерился для удара, но лишь махнул рукой и отступил на шаг назад. — Идиот…
—
Но как ей это удалось?! — поморщился я из-за боли в спине. — Электроника же вырублена! Она могла только напрямую цепь замкнуть, но тогда бы сразу рвануло!
—
Значит, она задействовала биопроцессор!
—
Каким образом?
—
Скорее всего, через одну из нитей искусственных нервов.
—
И сколько у нас осталось времени? — с некоторой опаской поинтересовался я, остерегаясь новой вспышки гнева.
—
Порядка десяти минут. Иначе она просто отбежать от корабля не успеет. Но и на большее рассчитывать не стоит. — Опер с силой пнул ближайшее кресло и выругался. — Вот тебе и улики, вот тебе и культурное достояние!
—
И что будем делать?
—
Ты меня спрашиваешь? Предлагай, раз такой умный!
Я проследил взглядом собравшиеся в единый пучок нити-нервы ИскИна и, чувствуя странный азарт, направился к хранилищу.
—
Смотри, достаточно перерезать сопли, и искусственный интеллект не сможет осуществить подрыв!
—
С чего ты это взял? — поспешил за мной Кузнецов.
—
Электроника вырублена и осуществить отложенный взрыв может только биопроцессор, так?
—
Скорее всего.
—
Лишим его связи с внешним миром — и дело сделано!
—
В хранилище загляни, — покачал головой опер. — Загляни и уматываем отсюда, пока не поздно.
Я с удивлением уставился на федерала, потом подскочил к раскуроченной двери и протиснулся внутрь. Взгляд сразу приковал к себе стоявший на коротких ножках стеклянный ящик, доверху заполненный непонятным бурым веществом. В свернутой слоями, подобно мясному рулету, массе то и дело попадались информационные кристаллы и электронные платы с микросхемами, поэтому сомневаться в том, что это и есть биопроцессор, не приходилось. К тому же именно в «аквариум» уходили жгуты соплей.
Да — жгуты. В стенах, потолке и даже полу хранилища оказались проделаны отверстия, через которые по кораблю и расходилась нервная система искусственного интеллекта. И срезать требовалось не только пучок, тянувшийся от двери, но и еще пару десятков ему подобных.
Я на пробу ткнул ближайший жгут искусственных нервов кинжалом и с усилием выдернул завязший клинок обратно — по консистенции сопли напоминали жидкую резину. За десять минут тут даже вдвоем не управиться.
—
Ну чего ты? — заторопился Кузнецов. — Уходим!
—
Погоди! — отмахнулся я. — А если его взорвать?
—
Кого? — не понял опер. — Тут и так сейчас все на воздух взлетит!
—
Я не о том! Что, если этот ящик взорвать? Нет биопроцессора, нет взрыва!
—
И нет
Вы читаете Пятно
