Фрунзик помолчал, будто решая – смеяться ему или пугаться за адекватность Торика. Потом осторожно поинтересовался:

– Ну хорошо, предположим – я подчеркиваю, предположим, – что так оно есть. В таком случае откуда ты-то обо всем этом можешь знать?

– Давно еще прочел одну статью сомнительной научной ценности и, усмехнувшись про себя, забыл о ней уже на следующий день. Но когда сегодня внезапно появились полчища этих молний по всему миру, а потом так же неожиданно исчезли, я невольно вспомнил о прочитанном. Все сходится. Не могут очень редкие явления вдруг обнаружиться в столь большом количестве, да еще – одновременно. Таких совпадений не бывает. Это авангард, разведка, рекогносцировка, понимаешь? Почему ты не хочешь поверить в то, что существует нечто пока непознанное, если несколько лет назад с небес спустились так называемые «боги» и чисто для прикола лишили планету огня? В то, что огня может вдруг не стать, ты поверить готов, а в то, что он полыхает совсем рядом, – нет, так получается? Если есть одна полярность, Герасимов, то не исключена и другая. Противоположная. И скорее всего она существует.

– Бред…

Сирена воздушной тревоги ворвалась в кухню сквозь приоткрытую форточку, заставив всех вздрогнуть. Бутылка так и осталась стоять посреди стола наполовину опустошенной. Или наполовину полной – кому как нравится.

– Началось, – с каким-то нездоровым азартом обронил Торик. – Видимо, мои умозаключения, к огромному сожалению, оказались верны.

– Что… н-началось? – остановив руку с вилкой возле банки, спросил Егоров.

– Вторжение…

В прихожей господствовал беспорядок. Одной рукой Максим набирал номер Маринки, другой натягивал плащ. «Абонент заблокирован или находится вне зоны действия сети…» Он попробовал позвонить на домашний. «Ваш телефон заблокирован. Сеть отсутствует…»

– Дьявол!

– Твою мать, Макс! – Герасимов крепко схватил его за плечо. – Ты в своем уме? Куда собрался? Нужно закрыть все окна и переждать в квартире, при необходимости – спуститься в подвал…

– Отвали, – прошипел Долгов.

Он прошел на кухню и схватил трубку обычного, проводного телефона. Гудка не было. Тишина. Видимо, местной АТС пришла крышка.

Юрка, Торик и Ленка уткнулись в телевизор, яростно переключая каналы. Везде появлялось одно и то же – рябь. Радио тоже молчало, и Интернет упал – коннект с сервером провайдера по спутниковой антенне не устанавливался, а выделенки у Егорова дома не было.

Хэнк самозабвенно допивал остатки водки, обильно закусывая.

Максим бегом выскочил в прихожую, чуть не сбив с ног Фрунзика, и, клацнув замком, открыл входную дверь.

– Это самоубийство, Долгов! – ударил его в спину звонкий голос Торика. – Посмотри, что на улице творится!

Максим, не дожидаясь лифта, стал прыгать через четыре ступеньки, минуя пролет за пролетом. Ему еще что-то крикнули вслед, но он не услышал. Для Долгова сейчас были важны лишь два человека на всей Земле – Маринка и Ветка. Он не знал, что с ними случилось: сотовая и обычная связь оборвались практически сразу, как зазвучали сирены тревоги. Хорошо, хоть электричество не отключили…

Пронесшись мимо глупо хлопающей глазами консьержки, Максим столкнулся в дверях с каким-то мужиком, волокущим за собой ревущего пацана лет десяти, и вылетел из подъезда. Мужик с мальчуганом появились следом. И все трое невольно задрали головы вверх…

– Мистика, блин… – завороженно произнес мужик, а пацан даже перестал плакать.

Небо пылало.

Чужое, не московское небо, обыкновенно подернутое легким свечением иллюминации, отражающейся от смога, не успевающего спадать даже ночью. Это небо было похоже на океан, перевернутый вверх дном, волны которого какой-то безумец разрисовал разноцветными красками. Розовые, сине-зеленые, желтые, призрачно-фиолетовые, белесые сполохи неспешно двигались в хаотичном порядке, смешиваясь в немыслимые оттенки, протекая друг под другом, скручиваясь в асимметричные спирали, исчезая, чтобы вскоре возникнуть вновь.

Из подъезда вышли еще несколько человек. Они, охая и ахая, так же зачарованно уставились на каскад цветных волн, текущих над заснеженной Москвой. Рев сирен где-то вдалеке не стихал.

– Я однажды был в командировке в тундре, разрабатывали новое месторождение природного газа на Ямале. Скажу вам, полярные сияния там… – Мужик не успел договорить.

С мерзким пульсирующим звуком из-за кромки крыши высотного дома на огромной скорости вылетел огненный шар и, на миг скрывшись за деревьями, врезался в джип, несущийся по противоположной стороне Смоленской. Вспыхнуло так ярко, что Максиму пришлось зажмуриться. Вместо ожидаемого грохота взрыва раздалось низкое жужжание – от него даже зубы заломило. Машина, в которую попал шар, превратилась в бесформенное облако, рассеявшееся по оплавленному, выгнутому волнами асфальту. Снег испарился в радиусе метров двадцати, резко запахло озоном. Тут же на искореженной трассе потеряли управление еще несколько автомобилей, ехавших следом, и с противными железными хлопками врезались друг в друга.

Люди, высыпавшие из подъездов, наконец стали выходить из шокового оцепенения. Кто-то заорал:

– Метеоритный дождь!

Словно в подтверждение его воплю вновь возник пульсирующий звук, и еще один огненный заряд, вырвавшись из разноцветных оков неба, врезался в окна последних этажей высокой пятизвездочной гостиницы, находившейся рядом, буквально метрах в пятидесяти от того места, где стоял Долгов.

Улицы и соседние здания осветились, словно ночь на время сменилась днем, феерический дождь из расплавленного стекла и бетона сыпанул вниз мерцающими брызгами. Верхушку отеля буквально срезало, хотя видимый размер шара не превышал габаритов футбольного мяча.

Вдалеке, за кромкой МИДа, сверкнули росчерки еще нескольких огненных болидов.

«Маринка!» – вскипело в голове у Максима, и он, мигом выйдя из ступора, рванул в сторону Садового. Через кольцо можно было попасть на проспект Мира быстрее всего, потому что центр наверняка был перекрыт или запружен машинами и народом. На ходу он еще раз глянул на экранчик мобильного: «Нет сети». Зазевавшись, чуть не поскользнулся, взбираясь по небольшой лесенке.

«Быть может, удастся поймать машину? Главное, успеть! Главное, чтобы ей не взбрело в голову куда- нибудь уйти из дома! Маринка, умоляю: оставайся дома!..» – мысленно взывал Долгов.

Люди бежали кто куда.

Над улицами, кроме воя сирен, повис разрозненный хор криков, воплей и надрывного детского плача. Некоторые заскакивали в подъезды зданий, другие, полагая, что под ударом очередного снаряда дом может обвалиться, наоборот, старались держаться ближе к середине мостовых, на открытых пространствах. Движение на Садовом практически остановилось. Некоторые водители, правда, настырно старались протиснуть свои авто между обезумевшими толпами народа, милицейскими кордонами и завалами, вызванными падением шаров. Отовсюду слышались истерические возгласы:

– Война! Это война!

– Боги мстят!

– Дениска, стой…

– Метеоритный дождь!

– Пахнет, как в кварцевом кабинете!

– Куда прешь, сука! Убери свою долбаную тачку!

– На нас комета упадет, наверно…

– Пустите, да пропустите же ради всего святого! У меня там ребенок!

– Как думаешь, кто нас бомбит?..

Максим выскочил на разделительную полосу, и туфли захлюпали по снежной жиже. Стараясь не сбивать дыхание и не глядеть по сторонам, он побежал вперед что было сил – уклоняясь от толчков людей, не глядя на небо, которое все чаще разрождалось искрами шаров. Жуткий пульсирующий звук периодически раздавался то справа, то слева, то где-то вдалеке.