монопольной силы. Некоторые выступающие (Ю.В.Куренков, Н.И.Иванова) считают, что глубокая структурная модификация производства, сопровождаемая интенсификацией инвестиционного процесса, также не может быть успешной без косвенного, а в ряде случаев (естественные монополии) и прямого участия политических и административных властей. То же самое верно и для этапов научно-технической революции (Ю.А.Васильчук).

Несколько особняком стоит сравнительное эссе А.Я.Эльянова, посвященное опыту включения хозяйств развивающихся стран в мировое хозяйство. Российский спор между сторонниками экспортно- ориентированной модели развития и их противниками, придерживающимися идей импортно-замещаемой модели, получает новое измерение а свете успеха новых индустриальных стран, побед и поражений Индии, стран Латинской Америки.

Участники дискуссии уделили немало внимания проблеме междисциплинарного взаимодействия при анализе сугубо экономических вопросов. Системный характер процесса трансформации (переходности), та смена механизмов и типов общего равновесия, которая происходит в экономике, вызывают к жизни правовую экономику, как особую дисциплину научных знаний, повышают значение трудовой этики, общей культуры населения, нравственных устоев общества.

В.С. АВТОНОМОВ

ПРОБЛЕМЫ МЕТОДОЛОГИИ И СТРУКТУРЫ СОВРЕМЕННОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ НАУКИ И ТЕОРИЯ ПЕРЕХОДНОЙ ЭКОНОМИКИ

В числе различных исследовательских подходов, существующих в современной экономической науке, можно с помощью группировки выделить два основных 'потока': основное течение (mainstream) 1/и альтернативы. Главное различие между этими состоит в различной степени абстракции при анализе экономических процессов. В основном течении приняты сильные упрощающие предпосылки относительно человека (экономическая рациональность или максимизация целевой функции при данных ограничениях) и окружающей его среды (модель совершенной конкуренции). Эти предпосылки позволяют экономистам работать с оптимальными (равновесными) состояниями и формализовать экономическую теорию в степени, недоступной другим общественным наукам. Неоклассическая теория как бы дает экономистам всех направлений общий язык: даже сторонники альтернатив опровергают не саму неоклассическую теорию, ибо опровергнуть набор выводов, логически дедуцированных из априорных предпосылок невозможно, а возможность ее применения в различных конкретных ситуациях. В этом смысле, ничего похожего на мэйнстрим в других общественных науках нет - область консенсуса там значительно уже. Однако повышенная абстрактность основного течения порождает и свои проблемы. Во всех науках есть проблема соотношения теории и фактов, но только в экономической теории она принимает форму противоречия (или выбора) между 'реалистичностью' и 'точностью' (truth versui precision). Для естественных наук за очень редкими и временными исключениями реалистичность и точность совпадают. Общественные науки вовсе не претендуют на точность. Промежуточный статус экономической теории порождает серьезную методологическую проблему. Многие великие экономисты и знатоки экономической теории (Леонтьев, Алле, Эрроу, Блауг, Хан и др.) признают значение этой проблемы и связывают перспективы экономической науки с ее разрешением.

Правда, следует отметить, что степень абстрактности основного течения тоже неоднородна. На уровне глубокой абстракции сформулированы наиболее общие закономерности экономической неоклассической теории (например, теория общего равновесия). Крупнейшими представителями этого формалистического направления среди современных экономистов можно считать Ж.Дебре и Р.Лукаса. Однако помимо этого формального направления в рамках основного течения существует и 'эмпирическое', нацеленное не на дедукцию из абстрактных аксиом, а на объяснение и предсказание фактов и эмпирическую проверку полученных выводов 2/. Главные гипотезы основного течения (такие как максимизация прибыли или полезности) сохраняются, но другие абстрактные предпосылки, касающиеся среды, в которой оперируют экономические агенты, ослабляются; главной чертой данного подхода является именно принципиальная нацеленность на факты. Виднейшими представителями этого крыла мейнстрима можно считать М. Фридмена, Ф.Модильяни, Дж.Тобина. К нему относятся (что важно для проблем переходной экономики) и экономисты МВФ. Между двумя направлениями мейнстрима нет четкого 'разделения труда'. Конечно, теория общего равновесия, большая часть теории благосостояния полностью относится к ведению формалистов. Но применительно к большинству других областей анализа такой ясной картины нет. То, что экономисты формального направления не ориентированы на факты, не означает, что они не снисходят до более практических и злободневных вопросов. Конечно, для анализа большинства интересных экономических проблем требуется более конкретный уровень анализа, более 'реалистические' предпосылки, чем при 'чистом' формальном анализе, например, неполная информация, несовершенная конкуренция и т.д. Но для экономиста формального направления меняется лишь набор исходных ограничений, а оптимизационно- равновесный инструментарий остается в неприкосновенности 3/.

Но и для 'эмпирического' крыла мэйнстрима характерна дилемма точности и реалистичности. Анализ не поднимается до того уровня конкретности (или поверхностности), когда наряду с экономической рациональностью поведение экономического агента начинают определять традиции, правовые и моральные нормы, политические и другие факторы.

Глубокий уровень абстракции неоклассической теории сказывается и в трактовке времени. Оптимальная или равновесная ситуация - это моментное состояние системы. Поэтому любые изменения, динамика в неоклассической теории обычно описываются с помощью последовательности 'остановившихся мгновений' (сравнительная статика). Время в неоклассической теории носит дискретный характер, и все, что происходит между равновесными моментами, остается вне поля ее зрения. Даже формальная теория экономического роста, ставшая частью мэйнстрима, содержит в первую очередь описание условий равновесного роста, при котором соотношение экономических параметров не меняется. Поэтому неоклассическая теория слабо приспособлена к описанию изменений в реальном времени, таких, в частности, как трансформация экономических систем, когда важную роль играет не только будущее конечное состояние системы, но и тот путь, которым она к нему придет.

Интересно, что с течением времени уровень формализации в основном течении возрастает. Это происходит как благодаря накоплению новых инструментов в уже освоенных неоклассикой областях, так и путем распространения формалистической методологии на новые области экономической теории (наиболее показательна здесь 'новая макроэкономика' Р.Лукаса и др., в значительной мере вытеснившая из 'мейнстрима' кейнсианство) и соседние общественные науки (экономический империализм) 4/. Формальная теория - это техника в поисках приложения. 5/ Одной из основных причин этой тенденции является больший престиж формальных исследований по сравнению с эмпирическими. 6/ В результате критерии оценки научной работы, свойственные формальным моделям (в первую очередь использование сложного математического инструментария) переносятся на все экономические исследования. Кроме того, практические выводы, полученные из глубоко абстрактных моделей, начинают впрямую прикладывать к экономической политике (так называемый 'рикардианский грех').

Самые конкретные, поверхностные уровни анализа остаются сферой обитания альтернативных основному течению подходов: институционального, поведенческого, эволюционного, в меньшей степени посткейнсианского и неоавстрийского. В частности, процесс экономических изменений в реальном времени с самого начала стоял в центре внимания австрийской школы и отпочковавшейся от нее Шумпетеровской теории экономического развития.

Особое, в известном смысле промежуточное, положение в структуре современной экономической теории занимает так называемый 'новый институционализм' - семейство теорий (прав собственности, экономики и права, трансакционных издержек, политического выбора (public choice)7/, и других), изучающих институциональную структуру общества с помощью методов неоклассической экономической теории8/. В отличие от ортодоксальной неоклассики, также осваивающей нетрадиционные для себя области (Г.Беккер и его последователи), новые институционалисты несколько меняют предпосылки анализа, касающиеся самих экономических субъектов (предполагается оппортунистическое поведение и ограниченная рациональность) и среды, в которой они действуют (неполнота информации проявляется в наличии трансакционных издержек и недостаточной определенности прав собственности). Вокруг общей характеристики нового институционализма и перспектив его развития высказываются полярно противоположные точки зрения. Так, Р.Познер считает, что все ценное в нем - от неоклассической теории, которую неоинституционалисты просто