таки человеческая жадность! Бывают, конечно, исключения, но они скорее исключения, чем правила – это я вам как психиатр говорю!
А мне вдруг стало очень-очень грустно от этих слов Павла. Бедная Лида погибла просто потому, что ее муж не хотел терять бизнес, ему, между прочим, не принадлежавший. Она мечтала о любви, морила себя голодом, изнуряла спортом – и все в надежде понравиться, испытать наконец чувство, которое многие другие абсолютно не ценят. И как раз тогда, когда Лиде наконец-то повезло и она обрела свое счастье, ее безжалостно лишили жизни! А она-то считала себя виноватой перед Анатолием, не хотела его огорчать и потому тянула с откровенным разговором и даже пыталась бороться с собой. Только для Лиды деньги ничего не значили…
Домой я возвращалась в расстроенных чувствах. Вот же интересно – думала, мне станет легче, как только все прояснится и я узнаю, кто и почему убил мою школьную подругу, но ничего подобного не произошло. Стало только хуже. Пятеро друзей выпили на встрече выпускников и с легкой душой спланировали убийства своих ближайших родственников. Они действовали не в состоянии аффекта, а в полном сознании, шаг за шагом осуществляя зловещий, почти гениальный план, придуманный бизнесменом, который, не справившись с конкуренцией, решил убрать более удачливого соперника, свалив на него вину за гибель людей. Два человека, пусть и не относящиеся к сливкам общества, но все же никак не заслуживающие смерти, умерли просто для того, чтобы запутать расследование. Все это выглядело настолько цинично, что никак не укладывалось в моем мозгу.
Открыв дверь, я сразу же услышала веселые голоса на кухне. В одном из этих голосов я узнала Славкин и удивилась: мой бывший не предупреждал о своем визите, и в данный момент его присутствие вызвало у меня сильное раздражение. Однако среди общего гомона мои сенсоры вычленили еще кого-то, совершенно незнакомого. Куся, как обычно, принесла мне тапку и ошивалась вокруг, пока я снимала уличную обувь. Войдя на кухню, я чуть не свалилась в обморок при виде Люсьены, восседающей в центре стола рядом с моим сыном! Ее холеная рука с безупречным маникюром лежала поверх ладони Дэна, и это повергло меня в состояние гнева, смешанного с ужасом.
– Ма! – радостно воскликнул сын, вскакивая и, слава богу, вырываясь из цепкой лапки Люсьены. – Как здорово, что ты так рано пришла!
– Да, Агния, – заговорила женщина низким, очень сексуальным голосом – будь я мужчиной, непременно повелась бы на эти призывные интонации! – Мы пришли, так сказать, за вашим благословением!
Наверное, я побледнела, потому что Дэн протянул ко мне руки, а Славка вскочил с места, словно испугавшись, что я сейчас сомлею.
– Б-благо…словения?! – просипела я, отталкивая сына. Господи, да они все сговорились – Славка- подлец, сын… Но мама-то, мама?! Не она ли причитала, что ее внук сошелся с женщиной гораздо старше себя, а теперь она сидит рядом с этой женщиной и ведет с ней легкую светскую беседу?!
– Тебе плохо, ма? – испуганно пробормотал Дэн. – Что-то случилось? Мы так хотели тебя порадовать…
– Порадовать?! – взвилась я. – Вы думали, что это меня порадует?!
– Успокойся, Агния, это не то, о чем ты подумала! – воскликнула мама, приподнимаясь из-за стола.
И она туда же! Вот уж от кого-кого, а от родной матери я такого предательства не ожидала!
– Мы, знаешь ли, смели надеяться, – проговорил Славка слегка обиженным тоном, – что успех твоего сына должен вызвать у тебя только положительные эмоции!
– Успех Дэна у женщин для меня отнюдь не тайна! – рявкнула я, испепеляя Люсьену взглядом, на что та удивленно подняла брови и стала оглядываться по сторонам – очевидно, в поисках поддержки.
– Да при чем тут женщины?! – воскликнул мой сын. – Мама, мы же с тобой договорились, что я все тебе расскажу, когда придет время, так?
Я машинально кивнула.
– Так вот, время пришло! – продолжал он. – Люсьена – мой агент!
– Кто?! – переспросила я, опускаясь наконец на стул рядом с мамой и пялясь на гостью выпученными глазами. Мне почему-то пришло на ум диккенсовское сравнение: «Он чувствовал себя так, как, наверное, ощущал бы себя молодой лосось на вершине большой египетской пирамиды». Наверное, сейчас я очень походила на того лосося – для всех, кто сидел за кухонным столом в окружении деликатесов и бутылок с шампанским.
– Люсьена – мой арт-агент, – по слогам произнес Дэн, накрывая мою руку своей. – Она взялась за мое продвижение, и ей удалось устроить мне персональную выставку – понимаешь,
Дальше мой сын с Люсьеной, которая вдруг показалась мне чрезвычайно милой и даже юной, наперебой принялись рассказывать мне историю своих взаимоотношений. Обнаружив выложенные в Интернете картины Дэна, Люсьена решила, что «молодое дарование» вполне достойно того, чтобы она взялась за его раскрутку. Ее привлек необычный стиль исполнения, и Люсьена подумала, что на этом можно сыграть. До этого она уже работала с молодыми художниками и предложила свои услуги моему сыну. Сначала он отказался, так как не мог оплатить ее услуг, но предприимчивая агентша предложила работать так, как за границей – за процент с продаж в случае успеха. И ей удалось добиться своего, устроив Дэну персональную выставку. Она должна состояться через неделю, но уже сейчас благодаря умелой рекламе и удачно найденным все той же Люсьеной спонсорам на многие картины моего сына поступили заказы через Интернет!
– А что вы делали в торговом центре? – спросила я, постепенно приходя в себя, но все еще не до конца веря в происходящее. – В отделе мужской одежды?
– Вы нас видели? – удивилась Люсьена. – А почему не подошли? Я давно говорила Дэну, что хочу познакомиться с его мамой, о которой он так много и хорошо говорил, но эти художники такие суеверные – ужас!
– Люсьена считает, что на выставке я не должен быть похож на выпускника школы или курьера из банка, – пояснил сынуля. – Она думает, что строгие костюмы для такого события не подходят, а в моем гардеробе есть только такие – или уж джинсы и футболки…
– Ну уж нет! – замахала руками агент. – Такую внешность, как у вашего мальчика, необходимо подчеркивать, а не прятать за подростковым прикидом!
А она ничего, эта Люсьена, одобрительно подумала я. И вкус хороший!
– Знаете, – продолжала она между тем, – у меня у самой двое мальчишек, и я могу с уверенностью сказать, что Дэн не только талантлив, но и прекрасно воспитан. И это, несомненно, ваша заслуга, Агния!
Люсьена нравилась мне все больше и больше, и я почувствовала, как мышцы начинают постепенно расслабляться, словно я оттаивала после долгого пребывания в вечной мерзлоте. Славка решил, что сейчас самое время для шампанского, и пробка весело вылетела из бутылки, срикошетив от потолка и приземлившись аккурат в раковину, лишь по чистой случайности не угодив кому-нибудь в глаз.
Поздно вечером, когда Славка с Люсьеной уехали, а мама и Дэн отправились спать, я подняла трубку телефона. Меня так тянуло позвонить Олегу и в то же время не хотелось его будить. Тем не менее я все- таки набрала номер и тут же услышала спокойный голос:
– Слушаю!
– Не спишь? – задала я глупый вопрос.
– Как видишь, нет.
– Знаешь, – продолжала я быстро, не давая ему возможности высказать упрек по поводу того, что я не звонила несколько дней, – я так хочу тебя видеть – просто умираю, но уже так поздно, и я сама виновата, но…
– Не трещи! – прервал меня Шилов. – Сейчас приеду.
…Через сорок минут мы лежали в его широкой постели, и я рассказывала Олегу о нашем расследовании со всеми подробностями. Он слушал внимательно и увлеченно. Когда я дошла до рассказа о вытяжке из горького миндаля, которую использовал Светлин для добавления в поддельный «Виталайф», Олег особенно заинтересовался.
