вот в свои тридцать пять лет я стою в подъезде двадцатилетней, и мне предстоит еще раз вскарабкаться по этой бесконечной лестнице.
8. На чем мы остановились? Ах да, на «конце» — почему я не веду себя сообразно с «концом», когда говорю «конец». Потому что сегодня я многие вещи вижу немного иначе, чем четыре месяца назад, не такими однозначно окончательными.
9. Потому что конец — это не совсем конец не совсем конец не совсем конец, Лео. Потому что всякий конец в конце концов есть начало.
Приятного вечера.
Спасибо, что написал!
Эмми
Через десять минут
Ты переехала на другую квартиру? Ты рассталась с Бернардом?
Через два часа
Да, я переехала. Перешла, так сказать, в автономный режим. Я установила между мной и Бернардом невидимую перегородку. Теперь дистанция между нами приблизительно соответствует нашим отношениям в последние два года. Я стараюсь сделать все, чтобы дети от этого не страдали. Я хочу и дальше быть им другом и близким человеком, когда бы им ни понадобилась моя помощь или поддержка. Йонас особенно тяжело переносит это новое положение вещей. Видел бы ты его взгляд, когда он меня спрашивает: «А почему ты больше не ночуешь дома?» Я отвечаю: «У нас с папой сейчас сложные отношения». Йонас: «Но ночью это же не имеет значения». Я: «Имеет, если нас отделяет всего лишь тонкая стенка». Йонас: «Ну так давай поменяемся с тобой комнатами — мне эта тонкая стенка между моей и папиной комнатой вообще не мешает». И что я должна ему ответить?
Бернард понимает свои ошибки и упущения. Ему стыдно. Он мучается, страдает, он совершенно раздавлен. Он пытается спасти то, что еще можно спасти. Я пытаюсь понять, можно ли еще что-нибудь спасти. В последние месяцы мы с ним много говорили. К сожалению, с большим опозданием — в несколько лет. Мы впервые заглянули за парадный фасад нашего союза — все прогнило насквозь, все рассыпается. Мы никогда не заботились об интерьере, никогда не занимались уборкой, не проветривали комнат, и вот — все пришло в запустение. Серьезный ущерб. Можно ли вообще когда-нибудь устранить последствия этой катастрофы?
Мы много говорили и о тебе, Лео. Но об этом я расскажу тебе лишь в том случае, если ты сам захочешь. (А поскольку ты, естественно, захочешь, то мы останемся на связи. В этом-то и заключается мой план!)
Я не хочу докучать тебе своими мейлами, но мой психотерапевт убежден, что это действует на меня благотворно. Она говорит: «Я вообще не понимаю, зачем вам тратить столько денег на психотерапевта. С вашим Лео Лайке это получится бесплатно. Так что на вашем месте я бы уделила ему побольше внимания и постаралась добиться его расположения!» Вот я и уделяю тебе побольше внимания и стараюсь добиться твоего расположения, дорогой Лео. А ты, в свою очередь, можешь смело уделить побольше внимания мне и постараться добиться моего расположения.
Спокойной ночи!
На следующий вечер
Дорогая Эмми!
Я счастлив горделивым сознанием того, что твой психотерапевт считает меня способным заменить его. («Бесплатно» — это было бы, конечно, чересчур, но я готов сделать тебе скидку.) И конечно же, я рад его убежденности в том, что я, во всяком случае, действую на тебя благотворно. Но может, ты сделаешь мне одолжение и спросишь его при случае, насколько он уверен в том, что
Всего самого доброго,
Лео
Через час
Она заботится о моем здоровье, а не о твоем, дорогой Лео. Если ты не знаешь, что на тебя действует благотворно, и желаешь это узнать, заведи своего психотерапевта. Кстати, очень рекомендую. Хотя для тебя это, наверное, получилось бы слишком накладно.
Приятного вечера,
Эмми
Через полчаса
Намек первый: я уже три недели простужен. Намек второй: мне осталось всего три недели жить одному. Пояснение к намеку № 2: приезжает Памела («Пэм»). И остается со мной.
Через десять минут
О, вот это сюрприз! Поздравляю, Лео! Ты это честно заслужил. (Я имею в виду не простуду, а «Пэм».)
Пока,
Эмми
Через пять минут
Я вдруг вспомнил тот вопрос, который мы задали друг другу несколько месяцев назад и на который так и не ответили: «Изменилось ли в нас что-нибудь благодаря нашим встречам?» Что касается меня, то — да! С тех пор как я начал видеть твое лицо, читая твои письма, я гораздо быстрее распознаю настроение, в котором ты мне писала, и лучше понимаю, что означают те или иные слова на самом деле, когда они однозначно означают не то, что должны были означать. Я вижу твои губы, произносящие эти слова. Я вижу твои затуманенные зрачки, комментирующие произносимое. Ты, например, пишешь: «О, вот это сюрприз! Поздравляю, Лео! Ты это честно заслужил». И тем самым ты хочешь сказать: «О, вот это отрезвление! Но ты сам виноват, Лео. Похоже, ничего лучшего ты не заслужил». В скобках ты шутливо добавляешь: «Я имею в виду не простуду, а „Пэм“». А на самом деле это не ирония, а злость, и означают эти слова: «Уж лучше три недели простуды, чем эта „Пэм“ на неопределенный срок!» Верно?
Через три минуты
Нет, Лео, может, я иногда и злюсь, но я не злая. Я не сомневаюсь, что «Пэм» — интересная женщина и что тебе с ней хорошо, лучше, чем с любой простудой. Ты пришлешь мне ее фотографию?
Через минуту
Нет, Эмми.
