необыкновенно нежной руки, они попытались затормозить, попытались уклониться, предотвратить столкновение. И это им почти удалось. Почти. Мягкая подушечка одного ускользающего пальчика на какую- то долю секунды оказалась на поверхности моей ладони. Мимолетное нежное прикосновение. Я сохранил его в своей оперативной памяти. Теперь у меня его никто не отнимет. Я чувствую тебя. Я узнаю тебя. Ты — та самая. Ты — одна и та же. Ты — действительно ты. Ты — моя точка.
Спокойной тебе ночи!
Через десять минут
Лео!!! Как красиво! Где такому можно научиться? Мне срочно нужен глоток виски. Не обращай на меня внимания. Ложись спокойно спать. И не забудь свою точку. Тебе лучше всего сжать левый кулак, чтобы она никуда не делась.
Через пятьдесят минут
Дорогой Лео!
Мы еще немного посидели и поболтали о тебе, о твоей физической версии. (Мы — это три маленьких порции виски и я.) Мы с Первой Порцией Виски обратили внимание на то, что ты в моем присутствии довольно усердно стараешься контролировать себя — свои слова, жесты и взгляды. В этом нет необходимости, сказала Первая Порция Виски, которая хорошо меня знала. (К сожалению, она уже выпита.) Вторая Порция (тоже благополучно почившая) высказала подозрение, что ты давно уже принял решение никогда не следовать за мной дальше мейл-бокса или середины ярко освещенного, контролируемого десятками глаз столика кафе. На этом пространстве наша беседа на сей раз получилась теплой, сердечной, настоящей, личной, почти глубокой и даже продлилась на полчаса дольше, чем было предусмотрено, сказала Вторая Порция. И прибавила, что, мол, у нас есть шанс сохранить эту традицию воскресных встреч в кафе до пенсионного возраста, чтобы потом вместе раскладывать пасьянс или играть в тарок.[1] Разумеется, при условии, что наши домочадцы тоже будут принимать участие в игре. (У «Пэм» наверняка природный талант.) Ну а Третья Порция Виски, воззрившись на меня уже слегка двусмысленным взглядом, спросила, как у тебя обстоит дело с чувственностью. (Она высокопарно назвала ее «либидо».) Я ответила, что это уже избыточное требование, что я вполне довольна и тем, что имею. Она принялась допытываться, думаю ли я, что это и в самом деле возможно, что тебя влечет ко мне только после 3,8 промилле бордо. Потому что за кофе и водой ты не проявлял абсолютно никакого интереса к моей внешности. Я ответила: «Виски, тут ты глубоко заблуждаешься. Лео — это мужчина, который умеет концентрировать все свои чувства, независимо от их силы и характера, на одной-единственной точке посредине своей левой ладони. Во всяком случае, это мужчина, которому никогда и в голову не придет даже намекнуть понравившейся ему женщине, что она ему нравится, не говоря уже о том, чтобы сказать ей прямо в лицо: „Ты мне нравишься“. Это было бы, по его мнению, слишком примитивно». Третья Порция Виски заявила: «Своей Памеле он наверняка сказал это уже тысячу раз». И знаешь, что я сделала с Третьей Порцией Виски, дорогой Лео? Я ее уничтожила. А теперь я иду спать.
С добрым утром!
На следующее утро
Как ты писала на следующий день после нашей первой встречи? Цитирую: «„Спасибо, Эмми“ — это слабо, дорогой Лео. Очень слабо. Это гораздо ниже твоих способностей». А как ты писала сегодня ночью по поводу нашей второй встречи? Цитирую: «За кофе и водой ты не проявлял абсолютно никакого интереса к моей внешности». Это было слабо, дорогая Эмми. Очень слабо. Это гораздо ниже твоих способностей.
Через три часа
Мне очень жаль, Лео. Ты прав, фраза звучит по-идиотски. Если бы ты написал такое, я бы тебя заклевала. И вообще, весь мейл получился довольно глупым. От него так и разит тщеславием, пафосом, подлизыванием, выпендрежем… Фффу! Но поверь мне — ЭТО БЫЛА НЕ Я, ЭТО БЫЛИ ТРИ ПОРЦИИ ВИСКИ! У меня болит голова. Я, пожалуй, опять прилягу.
Пока!
На следующий вечер
Мне очень жаль, Эмми, но я должен еще раз вернуться к твоим словам (и к словам твоих Трех Порций Виски). И я спрашиваю тебя, совершенно серьезно, без всякого юмора, в полном соответствии со своей занудной натурой: зачем мне «проявлять интерес» к твоей внешности? Зачем я должен следовать за тобой дальше мейл-бокса или середины ярко освещенного, контролируемого десятками глаз столика кафе? Неужели ты хочешь, чтобы я влюбился в тебя еще и «телесно» (или «либидно», как выражается Виски)? Зачем тебе это? Этого я не понимаю, ты должна мне это объяснить. И вообще, тебе пора кое-что объяснить мне, дорогая моя. За кофе ты опять элегантно «вывернулась». Ты уже несколько месяцев — с самого Бостона — старательно игнорируешь эту тему. Но теперь я хочу знать это. Да, я действительно хочу это знать. Восклицательный знак, восклицательный знак, восклицательный знак, восклицательный знак.
Вот мой список вопросов номер один: Как выглядят твои отношения с Бернардом? Как ты себя с ним чувствуешь? Как дети? Как ты живешь? Список вопросов номер два: Почему после Бостона ты опять пошла на контакт со мной? Что ты сегодня думаешь по поводу обстоятельств, приведших к нашей электронно- почтовой разлуке? Как ты смогла простить Бернарда? Как ты смогла простить меня? Список вопросов номер три: Чего тебе недостает? Что я могу для тебя сделать? Какие у тебя планы относительно меня? Чем я должен быть для тебя? Как должны развиваться наши отношения? Должны ли они вообще развиваться? В какую сторону? Скажи мне: В КАКУЮ СТОРОНУ? Не торопись с ответами, можешь спокойно подумать пару дней — чего-чего, а времени у нас с тобой больше чем достаточно.
Приятного вечера,
Лео
Через пять часов
Еще несколько слов по поводу моего отсутствующего или нераспознаваемого «интереса к твоей внешности», дорогая Эмми. Передай своим бывшим и будущим Порциям Виски следующее: ты мне нравишься. Я говорю это с 0,0 промилле алкоголя в крови. Смотреть на тебя — наслаждение. Ты необыкновенно красива. И я, к счастью, в любой момент могу полюбоваться тобой. У меня есть не только множественные впечатления от тебя, у меня есть еще и твой «отпечаток». У меня есть точка соприкосновения с тобой — на моей ладони. И я могу тебя в ней рассматривать. Я могу даже погладить тебя.
Спокойной ночи!
Через три минуты
На свой вопрос: «Что я могу для тебя сделать?» — ты только что сам ответил. Гладь свою точку соприкосновения со мной. Милый!
Через минуту
Я это и делаю. Но я делаю это не для тебя, а для себя. Потому что эту точку могу почувствовать только я, она моя. Милая!
