— Никуда.

Он ободряюще на меня посмотрел и только потом открыл дверь. Я увидела, как один из моих охранников ему отсалютовал.

— Ступай к лекарю. Скажи, что мне нужен бальзам, какой применяют при ожогах или укусах насекомых.

Потом Клан-Финтан закрыл дверь и налил нам обоим вина.

— Спасибо, — улыбнулась я ему.

— Как это случилось?

— Нуада набросился на меня. Его когти оцарапали мне ногу как раз в ту секунду, когда Эпона вызволяла меня оттуда.

Я увидела, что мой кентавр стиснул зубы.

— Сегодняшнего визита достаточно? Думаешь, он соберет фоморианцев, чтобы напасть на храм Муз?

— Думаю, да. Разумеется, с уверенностью утверждать не могу, пока не увижу, как они покидают замок Стражи. Но он лез в бутылку. Это точно.

Муж недоуменно посмотрел на меня.

— Это означает, что демон очень сильно рассердился, — пояснила я.

Он подошел к краю нашей постели, наклонился, коснулся моего лица и убрал волосы с глаз.

— Он заплатит за то, что ранил тебя. — В голосе его звучала неподдельная угроза.

Я обрадовалась, что Клан-Финтан на моей стороне. В дверь постучали, и муж пошел открывать.

— Бальзам, милорд, — услышала я голос охранника. — Каролан просил узнать, требуется ли его помощь.

— Передай, что не в этот раз.

Прежде чем вернуться на наш матрас, муж зажег масляную лампу и поставил ее в нишу на стене, потом еще раз взял в руки мою ногу и внимательно рассмотрел рубцы.

— Вообще-то все не настолько плохо. Царапины просто зудят.

На самом деле они горели так, словно я наступила на осиное гнездо, но мне не хотелось скулить.

Он поднял на меня взгляд. Лицо его было серьезно.

— Риа, знаешь ли ты, что раны, нанесенные духу, могут быть опаснее телесных?

Я пожала плечами.

— Я почти ничего не знаю о подобных вещах.

— Прислушайся к своему внутреннему голосу. Мне кажется, ты знаешь больше, чем сознаешь. А теперь ляг на спину и сосредоточься на том, что нужно избавить свой дух от темного влияния.

Я сделала, как он велел. Проклятая нога болела гораздо сильнее, чем от простых царапин. Когда его нежные пальцы начали втирать бальзам, я невольно охнула от резкой боли.

— Повторяй за мной, думай только о своем духе, лишь о том, чтобы выздороветь.

Его низкий завораживающий голос начал заклинание, которое я повторяла:

— Кимних, та ми гле мхат. Кимних, та ми гле мхат. Кимних, та ми гле мхат.

Мы повторяли одно и то же, пока он втирал прохладную мазь мне в ступню. Я прикрыла веки, купалась в звуках его голоса, сосредоточенно думала о том, что поправлюсь, и поняла, что он был абсолютно прав. Какая-то часть меня осталась грязной и поврежденной от встречи с Нуадой. Лаская себя, дразня фоморианца и подтрунивая над ним, я словно позволила его черной сути проникнуть в мой дух. Я это поняла и начала избавляться от черноты.

«Эта тварь не будет контролировать мои чувства и разрушать мой дух».

Заклинание прекратилось. Я открыла глаза и увидела, что Клан-Финтан с облегчением улыбается.

— Взгляни, — сказал он и помог мне сесть так, что я сумела согнуть ногу и разглядеть ступню, которая оказалась гладкой, без рубцов.

Боль совершенно прошла.

— А что за слова мы с тобой произносили? — поинтересовалась я, изумленная происшедшим чудом.

— Помни, со мной все в порядке, — ответил он.

— И только-то? А я думала, что это магическое заклинание.

Он расхохотался, прижал меня к себе и звонко поцеловал.

— Слова заимствованы из древнего языка, но единственная магия, которую они содержат, уже находится в тебе.

Я поуютнее примостилась к нему.

— А ты уверен в том, что я сама все сделала? Мне кажется, ты тоже участвовал в колдовстве, или что там это было.

Он постучал пальцем мне по носу.

— Только не сегодня.

Муж смотрел на меня говорящим взглядом, и мне показалось, что в комнате стало теплее, когда он добавил с хрипотцой:

— Тебе нужно поспать.

— Ты уверен?

Я принялась легко покусывать его шею. Он наклонился, чтобы поймать губами мои губы. Наши языки игриво сплелись.

Теперь я не сомневалась в том, что в комнате стало жарко, и со стоном прошептала:

— Почему бы тебе не исполнить тот шаманский обряд, который ты так хорошо знаешь.

— Если ты имеешь в виду превращение, то сегодня никак нельзя, — прошептал он, пока его руки гладили мне спину вверх-вниз, вверх-вниз.

Я перевернулась, прижалась к крепкой груди и выдохнула ему в ухо:

— Отчего же?

Он мягко меня отстранил, потом обхватил одной рукой, наверное, ради того, чтобы я не смогла действовать. Но я осталась довольна тем, что дыхание его участилось, а лицо горело, как и у меня.

— Завтра мы выступаем в поход к храму Муз. Я не имею права расходовать энергию на превращение, — сказал он, убирая у меня с лица непослушный локон. — Как бы мне этого ни хотелось.

— Значит, уходим завтра? — Внутри у меня все сжалось. — Так скоро?

— После того, что случилось сегодня ночью, Нуада, полагаю, захочет действовать. А у нас собран целый легион воинов-кентавров, готовых к походу.

— А когда выступает моя гвардия?

— Ранним утром они начинают марш к озеру.

— Что насчет тех, кто должен атаковать с запада?

— Макнамара и Воулфф прислали гонцов. Их армии готовы к нам присоединиться. Я послал туда Коннора с отрядом кентавров, чтобы возглавить поход.

— Полагаю, им не понравилась новость о том, что фоморианцы крадут и насилуют наших женщин.

— Если верить гонцу, мужчины разгневались. — Клан-Финтан хитро улыбнулся. — А что касается женщин, то, выражаясь твоими словами, они полезли в бутылку.

Я расхохоталась.

— Ну да, еще бы.

— У старика Макнамара прошлой зимой умерла первая жена, а теперь он обзавелся молодой и красивой. Она услышала эту новость и заявила ему, что если он хочет, чтобы она согревала ему постель этой зимой, то сначала должен остановить фоморианцев.

— Умная девочка. — Я зевнула. — Напомни мне, чтобы я ее поблагодарила.

— Сначала поспи. Мы выступаем в полдень.

Я прижалась к нему и погрузилась в сон, убаюканная теплотой его тела и нежностью, с которой он поглаживал меня по голове.