сшиб какого-то хлюпика, не вовремя рискнувшего перебежать дорогу.

– Я наелся, – жалобно пискнул тот, поднимаясь с земли.

– Ёкарный бабай, – ответил Андрей, не останавливаясь.

На этот раз он вовсе не ругался, а просто ответил на реплику пострадавшего. Так разбойники еще в лагере договорились отличать своих от чужих. Глупость, конечно, но ничем не глупее любого другого пароля. По крайней мере, случайно его никто не угадает.

Дальше Андрей побежал медленней, осторожней. И успел разглядеть на фоне Млечного Пути еще чей-то силуэт. Этот про свой аппетит ни слова не сказал, а просто глупо поинтересовался: «Кто здесь?» За что и получил по лицу ребром шаховского щита. А сам Андрей уже выбрался на небольшую площадку возле дома вождя. И сразу понял, что оказался здесь не первым.

У входа в хижину смутно угадывалось несколько беспорядочно движущихся теней, причем количество их с каждым мгновением увеличивалось. Судя по создаваемому ими шуму, дрались там в основном врукопашную, с яростными криками, но пока что без стонов тяжело раненных.

– Га-а-ари-и-ик! – рявкнул Шахов во все шесть с половиной литров своих легких[89]. – Ты где-е-е?

Отозвалось сразу много голосов, но ни одного русского слова он так и не услышал.

Хреново дело! Или студент дрыхнет без задних ног, так что его и пушкой не разбудишь, или еще хуже. Может, ему просто не дают ответить? Зажали рот, всунули кляп, оглушили, в конце концов. Нет, это еще не самый конец, но об этом Андрей даже думать не хотел. Ничего не изменилось. Раз Гарик не откликается – придется его искать, обходя дом за домом. И начинать нужно с жилища вождя. Он же вождь, пусть чисто формально, но все-таки.

Андрей разбежался и ногами вперед прыгнул в кучу тел, столпившихся у входа в хижину. Кого-то сбил сам, других повалили на землю метнувшиеся в разные стороны перепуганные драчуны. Пока они соображали, что произошло, Шахов уже пробрался в дом. Там было чуть светлей, чем снаружи, – в очаге еще краснели угли, выхватывая из темноты центральную часть помещения. До стены их отблеск не добирался, но Андрей успел разглядеть чью-то тень, метнувшуюся в левую, женскую половину дома. Не так уж и быстро метнувшуюся. И сама тень показалась какой-то сгорбленной, стариковской. Кто ж это там такой пугливый?

Андрей нашарил на полу циновку, разодрал ее надвое, потом еще раз. Оставшуюся часть скатал в трубочку и ткнул ею в очаг. Медленно и неохотно сухая трава начала тлеть. С этим жиденьким факелом Шахов повернулся в тот угол дома, где обычно хранились припасы. Они и сейчас там хранились, но в полном беспорядке. И между сваленных в кучу тыкв виднелась чья-то жилистая худая нога. Шахов без лишних церемоний потянул ее к себе. И как раз в этот момент факел предательски потух.

– Повезло тебе, Хлаканьяна! – разочарованно вздохнул Андрей. – Придется теперь просто убить тебя, а не зажарить живьем.

Нога старика судорожно задергалась, но Шахов вцепился в нее крепко и выпускать не собирался.

– Не убивай меня, белый дух, – испуганно прошептал пленник. – Ты ошибся. Я не Хлаканьяна.

– Да? А кто же ты?

Он назвал имя, ничего Шахову не говорившее. Да и какая разница, если по голосу сразу стало понятно – обознался, принял желаемое за действительное.

– Если тебе нужен Хлаканьяна, – продолжал бороться за жизнь старик, – то я расскажу тебе, где его найти.

Заманчиво, очень заманчиво. Но у Шахова сейчас была другая цель.

– Скорми гиенам своего Хлаканьяну, – искренне посоветовал он пленнику. – Мне нужен мальчишка. Где Звиде?

Старик опять забрыкался. За спиной у Андрея затрещала от удара падающего тела стена хижины. Видимо, снаружи схватка набирала силу.

– Я не знаю, где сейчас молодой вождь, – заныл пленник. – Вчера он ночевал в соседнем доме, в том, что слева. Но сегодня я не видел, чтобы он туда заходил.

Слева, значит? Ладно, проверим. Шахов отпустил ногу старика и бросился к выходу. На этот раз удалось пройти без помех, бой переместился ближе к скотному двору. Это Андрей определил без труда, потому что видимость улучшилась В нескольких шагах от него разгоралась веселым пламенем плетеная хижина. Та самая, что находилась слева.

– Га-а-ари-и-ик! – снова позвал Шахов.

Без толку. Вокруг все кричат кто во что горазд. Люди, собаки, коровы, кажется, еще гиены включились. Попробуй различи среди них не очень-то громкий голос студента. А по-другому как его отыщешь в этой темноте и неразберихе?

Кто-то умный уже сообразил, что факел сейчас полезнее щита, намотал на палку пучок сена, сверху – какую-то тряпку и теперь пытался прикурить от горящего дома. Спасибо, брат, выручил! Андрей не стал разбираться, свой или чужой, просто вырвал факел у него из рук и отпихнул в сторону. Ничего – в крайнем случае парень себе новый сделает.

Долго такой самопал гореть не сможет, и Андрей старался не терять ни секунды. Врывался в дом, выкрикивал имена Гарика и Звиде, разворачивался, осматривал углы и сразу же выскакивал обратно. Большинство хижин оказывались пустыми, кое-где испуганно жались друг к дружке женщины и дети. Но даже по ошибке, сослепу и впопыхах, некого было принять за студента. Куда же он подевался-то? Неужели тоже полез в драку? Нет, идиотом Гарик никогда не был. Должен догадаться, что не для него эта забава. Надо искать дальше.

Шахов обследовал уже десять или двенадцать хижин, когда вдруг до него дошло, что эту перепуганную молодую женщину с плачущим младенцем на руках он сегодня уже видел. Буквально пять минут назад. Похоже, он пошел по второму кругу. А что-то, возможно, и пропустил. Но разве тут вспомнишь, где успел побывать, а куда еще не заглядывал? Да и домишки все одинаковые, их и при дневном свете нетрудно перепутать. И что теперь делать? Начинать снова?

Не получится. Так свободно разгуливать по краалю ему больше не позволят. Уже светало, стали видны хотя бы силуэты дерущихся, и их беспорядочные перемещения начинали укладываться в понятную, но не очень приятную схему. Хозяева перестали паниковать, протрезвели, разобрались, что к чему, и теперь медленно и упорно оттесняли налетчиков к скотному двору. Все чаще слышались не яростные вопли, а крики боли, и пару раз Андрей узнал в них голоса ребят из своего десятка. Ему самому до сих пор удавалось избегать серьезных стычек, несколько раз на бегу пнул противника локтем или коленом – как удобней было – и мчался дальше. Но остальным, судя по всему, приходилось несладко. И если кто-то еще надеялся уйти отсюда живым, то заняться этим следовало прямо сейчас.

Шахов отшвырнул в сторону бесполезный уже факел и обернулся, высматривая оптимальный маршрут отступления. Очень вовремя обернулся. Какой-то детина – кажется, абсолютно голый – ломился ему навстречу, занеся над головой здоровенную дубину. Нет, рано Андрей решил, что все протрезвели. Этот вряд ли что-то соображал. Во всяком случае, глаза у него были безумные, вытаращенные, бычьи. Шахов даже не стал жестко встречать его. Просто отклонился от удара, шагнув вперед и вправо, перехватил руку с дубиной и проводил ее туда, куда она сама стремилась – вперед-вниз- влево. А заодно и выставил бедро, чтобы помочь парню не отстать от своего оружия. Пролетел тот метра четыре и рухнул под ноги другой группы дерущихся, завалив и их тоже. Вот и славненько, вот и лазейка для бегства нашлась.

Андрей без лишних раздумий бросился в освободившийся проход, крикнув больше для очистки совести, чем в надежде, что его услышат и поймут:

– Уходите, ёкарный бабай! Пробивайтесь к выходу! За мной!

Один из упавших начал подниматься слишком быстро, за что и получил коленом по зубам. Без всякого злого умысла. Шахов просто перепрыгивал через препятствие и уже не мог остановиться. Зато навернуться мог запросто. С трудом удержавшись на ногах, он продолжил бегство. За спиной кто-то громко сопел и шлепал сандалиями по вытоптанной земле, но обернуться и посмотреть на преследователя Андрею никак не удавалось. Приходилось петлять, лавировать между сцепившимися бойцами, отпихиваться от попыток втянуть его в такую же потасовку. Тот, что бежал следом, сам догадался, что нужно представиться:

– Я наелся, – задыхаясь, пробормотал он.

Еще бы ты не наелся! Если выберешься из этой мышеловки – воспоминаний надолго хватит. Только не отставай, парень!

Всего это вслух Шахов, конечно же, не сказал. Берег дыхание. Неизвестно, сколько еще предстоит бежать за воротами крааля. Если, опять же… Нет, никаких если. Дорогу к воротам и свободе преграждала группа хорошо вооруженных воинов ндвандве. Человек шесть или семь, все со щитами и ассегаями. А у Андрея ничего, кроме сломавшегося еще в поединке с Зембенкулу обрубка, при себе не было. Как не было и времени на обманные маневры. Только проскочить с ходу. Но как? Голыми пятками на копья?

Может, существовал и другой вариант, но Шахов выбрал первый, что пришел в голову.

– Прыгай через забор! – подсказал он спутнику, резко свернул влево от ворот, оттолкнулся обеими ногами и сиганул рыбкой через почти двухметровый плетень. Немного не рассчитал, расцарапал правый бок и бедро, но планку все же преодолел. И даже успел сложиться в кульбит, не свернув себе шею. Перекувырнулся еще раз, гася инерцию полета, поднялся на ноги и обернулся назад.

Ндвандве такой акробатики от Шахова явно не ждали. Даже ассегаем вслед запустить не успели. Но и тот парень, что за ним увязался, тоже оказался не готов к такому повороту. Он притормозил на мгновение, потом снова начал разгоняться, но прыгнуть так и не успел. Андрей увидел, как над забором поднялась рука с копьем, потом резко дернулась вперед, и секундой позже что-то тяжелое стукнулось о забор с внутренней стороны.