— Да не в Антиохию, а вообще на Заморские территории. Там, в Орлеане, я говорил тебе: оставайся. Говорил или нет?

— Говорил, говорил. Но ты сюда отправился не воевать, а найти Никола и забрать книгу Эврара!

— Да, но мы попали на войну. Ты и я. — Уилл ткнул пальцем в стену, за которой простирался лагерь мамлюков. — Они убили моего отца. Может быть, человек, отсекший ему голову, сейчас там, готовится к штурму.

— Ты стал какой-то не такой, — произнес упавшим голосом Саймон. — Мы прежде часто разговаривали, смеялись.

— Сейчас у меня нет настроения смеяться.

— А с Робером ты смеешься, и с другими тоже! — Саймон вздохнул. — Мне иногда так одиноко. Хочется, чтобы все стало как в прежние времена. Помнишь, в Париже ты меня учил владеть мечом?

— Так больше не будет.

— Почему?

— Потому что я уже не тот, каким был.

— А каким ты был?

— Имел отца или по крайней мере надежду с ним увидеться. Имел Элвин. У меня внутри не кипела ненависть ни к человеку, когда-то бывшему моим близким другом, ни к людям, которых я никогда не видел. Я не знал ничего о войне и о… — Голос Уилла пресекся. — В общем, у меня была надежда.

— Ты и сейчас можешь надеяться.

— На что? — Уилл посмотрел на Саймона. — Вот именно. Никакой надежды у меня не осталось.

— Тогда что же осталось? Сражаться и умереть?

Уилл не ответил. Откуда-то сверху донесся протяжный звук. К нему присоединились другие, образуя пронзительную, раздирающую душу какофонию.

Саймон побледнел.

— Что это?

— Не знаю. — Уилл подбежал к лестнице, увидел людей, бегущих наверх. — Наверное, сигнальные трубы.

Тут же раздались крики, а затем в стену что-то ударило. Башня содрогнулась, на землю посыпался град камней. Уилл начал подниматься по лестнице.

— Что мне делать? — крикнул вслед Саймон.

— Иди к лошадям.

Уилл исчез. Саймон постоял немного, пока стену не сотряс еще один мощный удар, и поспешил во двор к гончарной мастерской, где теперь содержали лошадей.

— Что случилось? — спросил Уилл сержанта, спускавшегося вниз. — Они атакуют наш участок?

— Все участки, — ответил сержант заикаясь.

Уилл добрался до бойницы, где полуодетый Робер помогал Ламберу и двум другим рыцарям зарядить катапульту одним из камней, которые они затащили на башню с помощью канатов. Уилл ринулся помочь, но, глянув на долину внизу, остановился. Под покровом ночи мамлюки выдвинулись на атакующие позиции, и теперь всю долину и склоны гор покрывала бурлящая лава из ярких плащей, тюрбанов, лошадей, копий, лестниц, таранов и катапульт.

В этот момент выстрелили три манджаника, самые близкие к их участку. Качнулись на поперечинах брусы, метнув три огромных камня, нацеленных в стену между двумя башнями. Стена сотряслась до фундамента, в воздух полетели острые осколки. С соседней башни донесся крик. Уилл увидел, как повалился рыцарь, пораженный смертоносным осколком. Гарин тоже находился на стене, заряжал катапульту. Уилл тряхнул головой и поспешил на помощь к Роберу. Гарин выстрелил из орудия, послав пучок дротиков в центр скопления мамлюков. Уилл не стал смотреть, поразили они кого-нибудь или нет, а тоже схватил веревку катапульты и отпустил брус.

Мамлюки штурмовали стену почти на всем протяжении, за исключением гористых и болотистых участков у реки Оронт. Удары следовали один за другим, почти в такт с барабанным боем. По долине гуляло эхо, похожее на громовые раскаты. Мамлюки искусно владели пращами, забрасывая защитников города глиняными шариками. На стену летели горшки с пылающей нафтой. Они катапультировали также и бочки с горящей смолой. Бочки взлетали в воздух, подобно кометам, и взрывались на башнях, освещая рассветное небо всполохами огня. Ужасны были и стрелы с пустотелыми наконечниками, начиненными нафтой и черной серой. Попадая в человека, они разрывали его на части. На участке слева от группы Ламбера пять госпитальеров погибли, пораженные одним камнем.

Антиохия отважно держала оборону. Защитники рубили поставленные мамлюками на стену лестницы, выпускали потоки стрел в пеших воинов, бросали булыжники во всадников.

Но чтобы остановить такого врага, как Бейбарс, одних только воздвигнутых в эпоху Юстиниана величественных стен оказалось недостаточно. За прошедшие столетия их не раз брали. Персы, арабы, византийцы, турки, франки. Очередное падение неизбежно. Это вопрос времени.

— Вон там совсем нет людей! — крикнул Ламбер, показывая участок, тянущийся вверх по склону на полмили их позиции, куда мамлюки направили семь манджаников. В центре стены уже образовалась приличная дыра. Правда, высоко, так что пешие воины залезть в нее не могли. К этому участку сейчас направлялись всадники в золотистых плащах.

— Это полк Бари! — крикнул пожилой рыцарь на соседнем участке.

— Боже, вот он, — пробормотал Ламбер, подходя к парапету. Во главе полка отборных воинов на черном боевом коне скакал крупный всадник в золотистой мантии и сверкающих доспехах.

— Кто? — спросил запыхавшись Уилл. Он втащил в углубление катапульты очередной камень и отпрыгнул, когда два рыцаря привели ее в действие.

— Арбалет, — ответил Ламбер. — Неужели подкрепление так и не придет? — Он увидел внизу Саймона в дверном проеме гончарной мастерской и крикнул: — Седлай коней!

Конюх моментально исчез.

Уилл подошел к парапету и вгляделся в Бейбарса — султан мамлюков скакал вверх по склону к бреши в стене. Его охватил странный трепет. То ли страх, то ли предчувствие.

Вскоре в стене появилась еще дыра. Над головой засвистели стрелы.

— Что будем делать? — крикнул Уилл, пригибаясь.

Ламбер беспомощно озирался.

Уилл схватил его за плечи:

— Ламбер! Что будем делать?

— Пойдем туда, — произнес кто-то сзади.

Уилл обернулся. Гарин стоял с мечом в руке. Волосы облепили голову, лицо и мантия перепачканы.

— Сядем на коней и двинемся туда. Будем биться, пока не придет подкрепление.

— Поздно! — сказал Робер. — Смотрите!

Стена обрушилась — с невероятным грохотом, вместе с двумя башнями. Воздух потемнел от камней и пыли.

— Матерь Божья, — пробормотал Ламбер, увидев, как рванули вперед мамлюки, ведомые Бейбарсом Бундукари.

— Они вошли! Вошли! — закричал рыцарь с соседнего участка. На башне, которую обороняли госпитальеры, затрубили тревогу. Сигнал подхватили другие, передавая вдоль стены. Мамлюки сломали стену. Город пал.

Ламбер очнулся. Крикнул своим рыцарям и сержантам:

— Вниз! По коням!

Оставив катапульты, группа ринулась с башни, задерживаясь только, чтобы схватить шлемы и щиты. Они выбежали на усыпанный камнями двор, куда Саймон вывел трех лошадей, которых успел оседлать. Лошади мотали головами и ржали, он их мягко уговаривал. Четыре сержанта побежали помочь седлать остальных.

Мамлюки ударили по городу с нескольких направлений. И вот уже появилась тяжелая кавалерия. В золотистых, алых и пурпурных плащах всадники напоминали поток огненной лавы, извергшейся из жерла