— Боюсь, что я не имею об этом ни малейшего представления. Я читал все статьи, опубликованные доктором Сэлдоном и его группой. Все они касаются математических теорий.
— Да, те, которые они публикуют.
Гаал почувствовал легкое раздражение.
— Пожалуй, мне пора, — сказал он. — Очень приятно было познакомиться с вами.
Джерилл безразлично помахал ему вслед.
Когда Гаал спустился к себе в номер, он увидел в нем незнакомца. На секунду он так изумился, что даже не задал неизбежного вопроса: «А что вы тут, собственно делаете?»
Незнакомец поднялся. Он был стар и почти лыс, при ходьбе хромал, но на лице его поражали ярко сверкающие голубые глаза.
— Я — Хари Сэлдон, — сказал он за секунду до того, как фотографии этого человека, много раз виденные в различных журналах, вспыхнули в памяти Гаала Дорника.
4
Психоистория… — Гаал Дорник, используя математические концепции, доказал, что психоистория является тем ответвлением математики, которое имеет дело с реакциями человеческих обществ на стабильные социальные и точных статистических данных, можно было как-то воздействовать на эти человеческие общества. Необходимые данные о его величине могут быть определены Первой Теоремой Сэлдона, которая… Дальнейшим необходимым выводом было то, что человеческое общество не должно само по себе знать что-либо о психоисторическом анализе, чтобы реакции данного общества не направлялись бы этим знанием, тем самым внося искажение в их истинность…
Основа всей науки психоистории лежит на разработке функций Сэлдона, которые выражаются отношением и определяют зависимость между личностями и социально-экономическими силами, такими, как…
— Доброе утро, сэр, — сказал Гаал. — Я… Я…
— Вы думали, что мы увидимся только завтра? В обычных условиях так бы оно и было. Но наше дело не терпит отлагательства, и если вы нам подойдете, то мы включим вас в работу немедленно. Сейчас все труднее и труднее находить новые кадры, находить добровольцев.
— Простите, я не понимаю, сэр.
— Когда вы были на обсервационной башне, вы с кем-нибудь разговаривали?
— Да, с человеком по имени Джерилл. Я больше ничего о нем не знаю.
— Его имя не имеет никакого значения. Это — агент Комитета Народной Безопастности. Он следил за вами с космодрома.
— Но для чего? Боюсь, я просто ничего не понимаю.
— Скажите, этот человек ничего обо мне не говорил?
Гаал заколебался.
— Он назвал вас вороном. — Он не объяснил почему? — Он сказал, что вы предсказываете катастрофу. — Это правда… Скажите, много ли для вас значит Трантор? Кажется, все, с кем он встречался, интересовались его мнением о Транторе. Гаалу так пока что и не пришло ничего в голову, кроме единственного слова: «Великолепно».
— Вы говорите не подумав. А с психоисторической точки зрения?
— Я не применял ее еще к этой проблеме.
— Прежде чем мы с вами познакомимся поближе, молодой человек, вы научитесь применять психоисторию к любой проблеме, и делать это вы будете автоматически… Посмотрите.
Из кармашка пояса Сэлдон достал небольшую счетную машинку. Ходили слухи, что он не расставался с ней даже в постели и доставал ее из-под подушки в часы бессонницы. Ее серая матовая полировка была слегка потерта от долгого применения. Ловкие, узковатые от старости пальцы Сэлдона заиграли по клавишам. На сером экране засветились красные символы.
— Вот вам положение Империи на сегодняшний день, — сказал Сэлдон. Гаал вопросительно посмотрел на Сэлдона. Пауза затянулась.
— Но ведь это, конечно, неполная картина, — сказал наконец Гаал.
— Да, неполная, — согласился Сэлдон. — Я рад, что вы не принимаете моих слов просто на веру. Однако это приближение, на основе которого можно сделать общие выводы. Вы согласны?
— Согласно моему последнему определению производной функции — да. Гаал говорил с большой осторожностью, пытаясь избежать возможной ловушки.
— Прекрасно. Прибавьте к этому известную вероятность преступлений, происходящих в Империи, антиправительственный заговор, временные периоды экономического спада, понижающуюся кривую исследований новых планет…
Он продолжал свои перечисления. С каждым новым определением новый символ появлялся на экране, повинуясь движению руки, а основное уравнение все росло и изменялось.
Гаал прервал его только один раз.
— Я не понимаю значения этого трансформационного ряда.
Сэлдон повторил еще раз, медленнее. — Но этот вывод сделан благодаря запрещенной социальной операции. — Прекрасно. Вы действительно соображаете головой, но все же недостаточно быстро. В этой связке она не запрещена. Давайте я раскрою вам этот ряд.
Это заняло значительно большое количество времени, но в конце концов Гаал покорно произнес:
— Да, теперь я понял.
И наконец Сэлдон замолчал.
— Вот вам картина Трантора через пять столетий. Что вы теперь скажите, а?
Гаал ответил механически, не веря своим глазам:
— Полное разрушение! Но… это невозможно. Трантор никогда не был таким.
Сэлдон возбужденно крутился на месте, как мальчишка, у которого состарилось только одно тело.
— Бросьте выкручиваться. Вы сами видели, как мы пришли к такому результату. Теперь переложите его на слова. Забудьте на минуту о символах.
— В то время, как Трантор становится все более специализированной планетой, — ответил Гаал, — он становится все более уязвимым, все менее может защитить себя. Далее, благодаря тому, что административное значение Трантора растет из года в год, планета представляет собой все больший интерес для захвата. Так как наследование императору становится все более неопределенным, а знатные фамилии ведут себя все более вольно, социальная ответственность все более исчезает.
— Достаточно. А что вы скажете о численной вероятности полного разрушения Империи на протяжении пяти веков?
— Я ничего не могу сказать.
— Да? Вы не можете провести дифференциального вычисления поля?
Под таким давлением Гаал чувствовал себя не совсем уверенно. Сэлдон держал ее примерно в футе от его глаз. Гаал судорожно стал производить вычисления в уме и почувствовал, как его лоб покрывается испариной.
— Около 85 процентов? — сказал он.
— Неплохо, — ответил Сэлдон, вытягивая нижнюю губу, — но и не хорошо. Точная цифра 92,5 процента.
— И поэтому вас называют Вороном Сэлдоном? — спросил Гаал. — Я не видел в журналах всех этих
